М.К. Клодт и становление традиций пейзажа-картины

Показанная на 1-й Передвижной выставке в Москве в 1872 году, картина М.К. Клодта «На пашне» явилась одним из тех произведений, которые имели программное значение в развитии передвижнического пейзажа. Среди мастеров пейзажа, воспитанных Академией художеств и связавших свои судьбы с Товариществом в годы собирания сил и утверждения своих эстетических позиций, Михаил Константинович Клодт (полно — барон Клодт фон Юргенсон; 1832—1902) должен быть по праву назван первым. Его произведения не обладали лиризмом полотен Саврасова или мягкой задушевностью работ Каменева. Наоборот, его пейзажам была свойственна некоторая сухость. Тем не менее лучшие из его произведений прокладывали один из тех путей, по которому пошла целая плеяда художников 70-х годов, — путь создания пейзажа-картины.

Вступлению Клодта в Товарищество предшествовал длительный творческий путь. В 60-е годы Клодт был близок по своим эстетическим взглядам к трудовой разночинной интеллигенции (любопытно, что, обращаясь однажды с деловым вопросом к Третьякову, он кончает письмо просьбой не предъявлять больших финансовых требований к «трудящемуся человеку»). Характерен и тот факт, что, получив за выпускную работу золотую медаль, заграничную шестилетнюю командировку, он оказался первым из всей последующей плеяды пенсионеров-«шестидесятников», которые тяготились своим пребыванием вне родины и полагали, что путешествие по России полезнее всего для их творческого роста. В 1860—1861 годах он хлопочет о разрешении посвятить остаток пенсионерского срока изучению родной природы (писанию «видов с натуры по России»).

В наиболее значительном произведении Клодта 60-х годов, «Осень. Большая дорога» (1863, ГТГ), раньше и более прямо и непосредственно, чем у Саврасова, звучит тема безрадостной жизни русской деревни.

Поэзия и грусть, простор и раздолье большой дороги были неоднократно воспеты в народной песне и в произведениях литературы. Клодт один из первых воплотил этот мотив в живописи. В течение 60-х годов мотив дороги звучит в полотнах целого ряда художников. Подобные мотивы встречаются и раньше. Но только у Клодта уже не проселок, не тропка, а именно большая дорога, со всей совокупностью связанных с ней ассоциаций, становится главной темой изображения. Осень, неприглядный, хмурый день, бесконечная изъезженная дорога, в непролазных лужах, в глубоких колеях, отмечающий версты полосатый столбик, вынесенная на передний план телега, тонущая в вязкой грязи, — все это создает ощущение убожества и беспросветности. Беря низкий горизонт, художник большую часть полотна занимает изображением неба, простирающегося над унылой плоской равниной. Плавный изгиб постепенно уходящей вглубь дороги дает почувствовать бескрайность раскинувшейся здесь земли. Это придает пейзажу черты эпической широты. Жанровые детали — крестьянские телеги, видимые в глубине кровли домов, бревна у придорожного креста — говорят о разбросанных поблизости деревнях, в которых идет трудная повседневная жизнь. Введение этих деталей помогает связать образ большой дороги с человеческой жизнью. Гамма картины, построенная на аккордах свинцово-серых и свинцово-коричневых цветов, грязноватых и тяжеловесных, несет настроение грусти и одиночества.

Картина вызывает ассоциации с «Забытой деревней» Некрасова. Во всяком случае, Куинджи, который в начале 70-х годов, несомненно, испытывал влияние Клодта, избрав тот же мотив дороги и унылого, хмурого, иссеченного дождем осеннего дня, прямо называет свою картину «Забытая деревня». «Большой дороге» близко по духу и другое полотно Куинджи — «Чумацкий тракт».

Тема дороги волнует Клодта в течение ряда лет. Он возвращается к ней много раз — дорога во ржи, в бору, в березовой роще («Лесная даль в полдень», 1873, ГТГ). Она увлекает и многих других его современников — не только упомянутого уже Куинджи, но и Васильева («Оттепель», 1871), Левитана («Владимирка», 1892).

В 1870 году Клодт стал одним из учредителей Товарищества. Характерно, что и после приглашения в Академию он продолжал в тяжелые годы конфликта Товарищества с Академией участвовать на выставках объединения, несмотря на весьма часто высказываемое отрицательное отношение к этому академических верхов. Вопреки позиции Исеева и ряда профессоров Клодт, лишь недавно утвержденный в должности, отказался подписать обращение, заключавшее призыв запретить профессорам Академии (а также и пенсионерам) выставляться с передвижниками. Взгляды Клодта отражены и в правилах пейзажного класса, подготовленных совместно с Сократом Воробьевым и Боголюбовым, и в общей деятельности этого класса, занявшего, несомненно, прогрессивное место в системе Академии¹.

В 1874 году Клодт, будучи профессором Академии художеств, подписал письмо — протест передвижников против дискредитации Верещагина. Если вспомним, что кампания против Верещагина была поднята в связи с его отказом принять присужденное Академией профессорское звание, надо признать, что требовалось определенное гражданское мужество и вера в правоту дела передвижников, чтобы поставить свою подпись под протестом.

Годы творческого сотрудничества в Товариществе были годами зрелости и расцвета дарования художника. Картина «На пашне» (1871, ГТГ), показанная, как уже говорилось, на 1-й Передвижной выставке, принадлежит к числу не только лучших произведений Клодта, но и к наиболее значительным пейзажным произведениям 1870-х годов. Картине присущи черты эпической широты. В ней наиболее отчетливо определились характерные особенности индивидуального изобразительного языка Клодта. Здесь проявляется пристрастие Клодта к определенному формату картин, в котором протяженность в длину значительно больше, чем было принято, превышает высоту. Применяя современную терминологию, можно было бы сказать, что этот формат приближает картину к типу панно и дает возможности для панорамного разворота пространства, для более широкого, чем обычно, воспроизведения конфигурации местности, ее масштабности. Здесь особенно ощущается и характерная для картины Клодта своеобразная стереоскопичность изображения, подчеркнута отчетливая видимость предметного мира.

Стасов справедливо указывал, что в ряде случаев из-за этой особенности изображенные предметы кажутся как бы нарочно вымытыми. Такой характер изображения неоднократно давал повод упрекать художника в сухости манеры.

Как и в «Большой дороге», понижая линию горизонта, Клодт большую часть полотна занимает изображением неба. Ритм удаляющихся от зрителя борозд распаханной земли создает ощущение широкого разворота и глубины пространства. Но, в отличие от ранней картины, это полотно лишено суровых, пессимистических нот. Напротив, оно говорит о бескрайних русских просторах, о нелегком труде земледельца, но зато и о его близости к природе. Поэтому так органично вписывается в пейзаж фигура стоящей среди свежевспаханного поля крестьянки, глядящей вдаль, на проезжающий тарантас, привычным жестом заслонив от яркого солнца глаза. Ясное, безоблачное небо, борозды полного соков чернозема, как бы обещающего богатые всходы, порхающие над ним птицы, солнечный, погожий летний день — все рождает ощущение тихой радости и умиротворения.

К лучшим полотнам Клодта 1870-х годов относятся «Коровы» (1870, ГРМ), «Вечерний вид в Орловской губернии» (1874) и «Лесная даль в полдень» (1873), раскрывающие своеобразные черты русского пейзажа, его особую красоту. Он отходит в этих картинах от стереоскопической иллюзорности к большей обобщенности, образности изображения.

Передовая художественная критика ценила Клодта и правильно определяла его место в развитии русского пейзажа. «Среди художников, двинувших в шестидесятых и семидесятых годах вперед русскую живопись, одно из важнейших мест по справедливости должно быть отведено Михаилу Константиновичу Клодту»², — писали «Санкт-Петербургские ведомости». В конце 70-х годов отношения Клодта с передвижниками осложнились. Несмотря на то, что в 1875 году, солидаризуясь с Товариществом, он отказался вступить в Общество выставок художественных произведений, созданное, как уже говорилось, по инициативе академических кругов и находившееся под покровительством Академии, взаимное глухое недовольство постепенно нарастало. Передвижники считали Клодта сухим, замкнутым и относились к нему с холодком. Толчком для резкого обострения отношений послужила статья Клодта, содержащая резкую критику работ Куинджи.

Позицию Товарищества, когда оно осуждало Клодта за резкую оценку работ Куинджи, вряд ли можно признать справедливой — критик обязан в своей публичной деятельности отвлекаться от своих дружеских и групповых связей. Но Ярошенко, выражая мнение передвижников, справедливо и сурово осуждает Клодта за другое — за выпады против Товарищества как идейной и творческой организации: «Вы, член товарищества, состоящий вместе с тем на службе в Академии художеств, решились высказать вслух, печатно мнение: будто сочувствие печати, излишество расточаемых похвал выставкам товарищества и нападки на выставки академические — есть дело моды и дешевого либерализма»³. В этой фразе Ярошенко ощущается сдержанное негодование — и негодование справедливое.

Однако, выходя в 1879 году из Товарищества, Клодт заявил, что сохраняет «сочувствие главной цели Товарищества» и хочет участвовать на его выставках в качестве экспонента.

Передвижники признавали значение Клодта как одного из зачинателей реалистического пейзажа. В том же письме, в котором Ярошенко с горькой прямотой осуждает поступок Клодта, он подчеркивает свою высокую оценку его творчества. Разрыв с передвижниками, несомненно, отрицательно сказался на творчестве Клодта. Его произведения 1880-х годов свидетельствуют о постепенном творческом спаде.

127. Михаил Константинович Клодт

128. Клодт М.К. Коровы. 1870

129. Клодт М.К. На пашне. 1872

130. Клодт М.К. Лесная даль в полдень. 1878

131. Клодт М.К. Вечерний вид в Орловской губернии. 1874

132. Клодт М.К. Летний день

133. Клодт М.К. Пахари на Украине. 1879

Примечания

1. Совет Академии на основе проекта, составленного по его поручению Боголюбовым, Клодтом и Воробьевым, утвердил 11 ноября 1872 г. устройство пейзажного класса под руководством М.К. Клодта («Дело об утверждении пейзажного класса 15 мая 1868 г. — 11 ноября 1872». ЦГИА, фонд Акад. художеств, № 789, оп. 10, л. 1—15).

2. «Санкт-Петербург. ведомости», 1902, 8 июня.

3. Отд. рукописей ГТГ, фонд ТПХВ, № 69, ед. хр. 177, л. 1 об. Письмо М.К. Клодту от 19 дек. 1879 г.