В.М. Васнецов и «Мир искусства»

В 1898 году в Петербурге вышел первый номер литературно-художественного журнала «Мир искусства» — печатный орган художественного объединения с тем же названием. Сергей Павлович Дягилев, один из организаторов «Мира искусства», был близко знаком с «безудержным и неукротимым» С.И. Мамонтовым. Их объединяла любовь к искусству, страстное желание пропагандировать в России лучшие образцы западной культуры. Мамонтов взял на себя половину расходов по содержанию журнала.

Объединение «Мир искусства» противопоставляло себя как официальному академизму, так и направлению, которое избрали художники-передвижники. Основу объединения «Мир искусства» составлял кружок молодых петербургских художников, в который входили А. Бенуа, А. Бакст, М. Добужинский, К. Сомов, Е. Лансере, А. Остроумова-Лебедева...

Журнал «Мир искусства» состоял из трех отделов: художественного, литературного и хроники. В журнале печаталось множество иллюстраций с картин не только русских, но и европейских художников.

В первом номере журнала «Мир искусства» было помещено множество репродукций с картин В.М. Васнецова и статья Сергея Дягилева «Наш мнимый упадок».

Один из активных членов редколлегии «Мира искусства» А. Бенуа впоследствии писал: «Никак я не мог одобрить то, что в первом же номере, имевшем как-никак значение известного «кредо» наших идеалов и стремлений, половина иллюстраций была посвящена тому художнику, к которому у меня выработалось определенно отрицательное отношение, а именно к Виктору Васнецову. Я никак не мог понять, как это могло случиться, так как никто из художников в составе редакции как будто не поддавался обаянию этого якобы основоположника русской церковной и национальной живописи! Менее всего я мог заподозрить в этом самого Дягилева. Позже выяснилось, что вообще первый выпуск следует в значительной степени считать делом Философова, и это он именно скорее из каких-то тактических соображений навязал Васнецова, настоял на том, чтобы ему было уделено столько места».

Вероятно, появление работ Васнецова на страницах чисто «прозападнически» ориентированного журнала — это был «реверанс», обращенный к одному из издателей — С.И. Мамонтову.

С Александром Бенуа В.М. Васнецова познакомил его брат Аполлинарий в то время, когда Виктор Михайлович был в зените своей славы после росписи Владимирского собора. Бенуа и Васнецов встречались, жарко спорили об искусстве. Горячий спор у них возник по поводу колоссальной картины А Иванова «Явление Христа народу», которая в те годы была выставлена в Румянцевском музее в Москве.

Васнецов был ревностным поклонником этого творения. А. Бенуа, высоко оценивая другие работы Иванова, не соглашался со столь высокой оценкой этой картины. Он полагал, что «в целом картина представляет собой неудачу, что она лишена объединяющей цельности, что она замучена, засушена, наконец, что Иванов, несмотря на все свои усилия, не сумел вложить в нее ту жизненность, которой он главным образом задавался <...; имеется известное противоречие между Ивановым, сочинившим свои вдохновенные эскизы, и тем «пенсионером академии», который затеял «Явление Христа» и в течение нескольких лет мучился над ним, этим исполинским холстом».

Васнецов с жаром отстаивал абсолютное совершенство картины Иванова и, несмотря на все доводы Бенуа, остался при своем мнении. Этот их спор не привел ни к чему, лишь настроил художников друг против друга. Слишком они были разными — «славянофил» Васнецов и широко образованный «западник» А. Бенуа...

А Бенуа на страницах своих мемуаров увлекательно рассказывает, как Васнецов встречал его, «декадента», в своем доме в Москве: «Виктор Михайлович был очень вежлив со мной, но и только. Помешала ли большей экспансивности общая его нелюдимость, или он разделял ходячее о всех нас мнение, будто бы мы насаждаем пресловутое и зловредное «декадентство», я не знаю. Не мог не почувствовать, несомненно, очень чуткий Виктор Михайлович во мне — в этом «представителе ненавистного петербургского художества», дерзающего с ним спорить, какого-то врага. Считая себя каким-то преемником заветов Иванова, он догадывался, что если я вижу известную фальшь в главном произведении Иванова, то я могу счесть за ложь, за притворство многое и в произведениях его самого — Васнецова».

Даже дом Васнецова показался Бенуа «скорее унылым и мрачным». Все опыты Виктора Михайловича по возрождению русского декоративно-прикладного искусства он считал неудачными — вещи показались ему громоздкими, неуклюжими. Конечно, то был взгляд человека, долго жившего во Франции, взгляд европейца. «Древнерусский пассеизм» был ему глубоко чужд — он бредил Францией эпохи Людовика XIV, «короля-солнце»...

Отношения Васнецова и Бенуа оставались напряженными до самой смерти художника. Умный и дипломатичный Дягилев пытался сгладить их неприязнь друг к другу. В ноябре 1901 года, посылая Виктору Михайловичу очередной номер журнала «Мир искусства» со статьей об Александре Иванове, которого Васнецов боготворил, он пишет ему: «Я говорил Вам, что Вы, Ваше творчество и оценка его — за уже много лет самое тревожное, самое жгучее и самое нерешенное место в спорах нашего кружка. И если бы Вы подслушали хоть один наш разговор, Вы, конечно, не относились бы к нам с той суровостью и нерасположением, с какими вы думаете о нас. Даже делая одно и то же дело (а мы, я повторяю Вам упорно, делаем одно и то же дело!), нельзя быть солидарными во всем: возраст, разность во взглядах поколений делают свое, но поймите же Вы, что из всего поколения наших отцов — Вы ближе к нам, чем все остальные».

Дягилев оказался прав. Пройдут годы, и В.М. Васнецова, наряду с М.А Врубелем, Е.Д. Поленовой и другими мастерами — назовут одним из родоначальников русского варианта стиля «модерн», того самого стиля, в котором работал в Петербурге А. Бенуа и другие художники «Мира искусства»...