Рафаэль. «Сикстинская мадонна»¹

Видел я и мадонну Рафаэля, эту всесветную знаменитость, и вот тебе мое впечатление. Я ее, разумеется, знал по копиям, фотографиям, гравюрам, как и весь свет ее знает, и, несмотря на это, я ее видел в первый раз, то есть в первый раз в том смысле, что ни в одной из копий нет ничего того, что есть в подлиннике. Это действительно что-то почти невозможное. Но я постараюсь быть более определенным в выражениях. Дело в том, что в этой картине резко бросаются в глаза две разнородные половины. Одна половина — того времени, когда жил Рафаэль (300 лет почти назад), это фигуры вокруг мадонны: папы Сикста, святой Екатерины и двух ангелов внизу. Другая же половина (ее можно назвать вечною) — фигура самой мадонны и Христа. Сикст, Екатерина и ангелы только мешают, развлекая внимание, и портят впечатление, именно потому, что им тут не место, им здесь, собственно, нет непременной необходимости находиться, они на картине существуют в качестве зрителей, как и я, например, и как всякий, кто смотрит на мадонну. Понятно, стало быть, что как бы это прилично случаю ни было изображено, все-таки это не будет иметь внутренней необходимости, и они сделали бы очень хорошо, если бы ушли с картины. Ну, а мадонна — другое дело. Была ли в действительности мадонна такая, какою она здесь изображена, этого никто никогда не знал и, разумеется, не знает, за исключением современников ее, которые, впрочем, ничего нам хорошенько о ней не говорят; но такою, по крайней мере, создало ее религиозное чувство и верование человечества, и в этом смысле она так похожа на свои оригинал, что, мне кажется, всякий, кто только об этом думал, узнает ее и согласится, что это единственно похожий портрет. Христос хорош, но не дитя, а это хоть и хорошо, но странно. Впрочем, это тоже дело религиозного представления. А так как в то время, да и теперь еще, так думали, то это опять-таки именно то, что нужно. Из всего того, что я сказал, следует, стало быть, что мадонна Рафаэля действительно — произведение великое и действительно вечное, даже и тогда, когда человечество перестанет верить, когда научные изыскания (насколько это наука сделать в силах) откроют действительные исторические черты обоих этих лиц. И тогда картина эта не потеряет цены, а только изменится ее роль. И она останется таким незаменимым памятником народного верования, каким ничто не может быть, кроме картины. Никакая книга, ни описание, ни что другое не может рассказать так цельно человеческой физиономии, как ее изображение. Тот же Рафаэль часто изображал Христа, и изображал его, пожалуй, недурно, но он его изображал со стороны мифической, а потому все его изображения Христа никуда не годятся теперь, когда физиономия Христа становится человечеству понятна. Но ведь он и мадонну изобразил со стороны вымысла — отчего же она и теперь хороша, да и будет (как я говорю) такою? Именно потому, что сама мадонна есть создание воображения народа. Нигде, ни в евангелии, ни в рассказах апостолов, нет определенной характеристики этого лица. А так как она играла огромную роль в религиозном веровании, то людям оставалось одно — дополнить воображением (даже и не дополнить, а создать вновь) черты божией матери: они это и сделали; Рафаэль же написал похожий портрет. Совсем другое дело Христос: это уже не миф, это лицо, о котором существует чрезвычайно обстоятельный рассказ, и в этом рассказе, чрезвычайно простом, наивном и возвышенном, он выступает так рельефно, говорит и действует так естественно, что нет никакой физической возможности пе поверить в его существование и не признать его за личность реальную. И я удивляюсь чрезвычайно, как это до сих пор никто из художников, даже самых великих, не взглянул на это прямо. Правда, впрочем, что в настоящее время существуют уже попытки в этом направлении. Это хороший признак.

Вандик и Рембрандт у нас в Эрмитаже, пожалуй, лучше. Но зато других великих художников здесь несметные сокровища. Голова кружится, вот как! Да! Забыл сказать о мадонне последнее: как она написана. Между произведениями Рафаэля она по живописи лучше всего, что я видал из его картин; но для нашего времени в ней есть недостаток колорита и даже правильности светотени, не в головах, впрочем, а только в фигуре Христа. Это, конечно, мешает большинству судить о ней. Некоторые ждут увидеть в ней то, что составляет в живописи последнее — эффекты, да еще, пожалуй, эффекты Риделя².

Из письма С.Н. Крамской. 19 ноября 1869 г.

Примечания

1. «Сикстинская мадонна» — произведение величайшего итальянского мастера эпохи Возрождения Рафаэля Санти (1483—1520), написанное между 1515 и 1519 гг. для монастыря св. Сикста в Пьяченце, откуда было приобретено в 1754 г. для Дрезденской картинной галереи.

2. Ридель Август (1799—1883) — немецкий живописец, слывший среди современников за выдающегося колориста.