Абрамцево

Члены мамонтовского кружка не расставались и в летнее время: все съезжались в подмосковную усадьбу Саввы Ивановича — Абрамцево. Компания собиралась большая и дружная: Репин и Васнецов с семьями, Неврев, Поленов с сестрой-художницей, молодые талантливые живописцы — Константин Коровин, Серов, Нестеров, Левитан и Остроухов; бывали наездами Суриков и Антокольский.

Некогда, в 40—50-е годы XIX века, эта небольшая помещичья усадьба с простым, довольно просторным деревянным домом принадлежала известному писателю и общественному деятелю, С.Т. Аксакову. Привлеченные гостеприимством хозяина и красотою места, охотно приезжали в Абрамцево многие выдающиеся артисты, писатели, критики, имена которых давно перешли в историю русской культуры.

Подолгу живал и работал у Аксаковых близкий друг их семьи — Н.В. Гоголь.

Савва Иванович Мамонтов и жена его, Елизавета Григорьевна, которые приобрели порядком уже обветшавшее Абрамцево через десять лет после смерти старого владельца, много энергии и труда положили на то, чтобы благоустроить и украсить усадьбу, создать там, как говорилось в шутку, «корабль художников».

И действительно, в мамонтовском Абрамцеве обстановка была на редкость непринужденная и благоприятная для творчества. Здесь, по словам Васнецова, «художник чувствовал себя не меж чужими».

К услугам гостей были холсты, мольберты, городки для игр, плоты и лодки для прогулок по реке и даже лошади для верховой езды.

Работалось легко, хорошо. Живописные, театральные, архитектурные затеи сменяли одна другую, и всех воодушевляла страстная кипучая натура Саввы Ивановича, неистощимого на выдумки.

То компания решит ставить в только что отстроенном сенном сарае сочиненную Саввой Ивановичем комедию, то целая «экспедиция» направляется в соседнюю деревню, в мастерскую кустаря-резчика, то художники станут позировать один другому — и вот уже Виктор Михайлович и юный Серов пишут портрет с Антокольского или же Репин, Васнецов и Мамонтов принимаются лепить друг друга.

По вечерам проводили время в красной гостиной. Любимым гостем был привезенный с севера сказитель былин В.П. Щеголёнок, который произвел на Васнецова сильнейшее впечатление. Сочинения русских классиков читали по очереди и Савва Иванович, и жена его — Елизавета Григорьевна, и художники. Виктор Михайлович особенно любил читать вслух «Песню про купца Калашникова» Лермонтова.

Пожалуй, не меньше, чем вечерние чтения и беседы, воздействовали на художников и вдохновляли их абрамцевские пейзажи.

Тенистый парк с вековыми липами и белоствольными березами, дубовая роща и цветущие лужайки, глубокая, зеленовато-прозрачная речка Воря, ржаные поля и узорчатая лента Хотьковской дороги — вся природа Абрамцева служила неисчерпаемым источником для этюдов Поленова, Нестерова, Васнецова, Остроухова.

В первое лето, в 1880 году, Васнецов с семьей поселился в четырех верстах от Абрамцева, в селе Ахтырке, но часто приходил к Мамонтовым пешком. Как раз этим летом он начал работу над «Аленушкой», обдумывал полюбившуюся ему еще в Петербурге тему «Трех богатырей» и делал подготовительные этюды.

Начиная с 1881 года, Васнецовы прожили четыре лета подряд в абрамцевском «Яшкином доме» — так называлась дача, выстроенная Саввой Ивановичем неподалеку от главного дома (название было дано потому, что маленькая дочь Мамонтовых, Верушка, назвала этот дом своим, а так как ее прозвище было Яшка, то и домик назвали «Яшкин»).

На приволье, в творческом состязании в Абрамцеве, талант Васнецова рос, крепнул и окончательно оформился. За сравнительно короткий срок художник успел сделать очень много: большую роспись-фриз «Каменный век» для Московского Исторического музея, архитектурные проекты абрамцевской церкви и «избушки на курьих ножках» — парковой беседки, 34 эскиза к постановке «Снегурочки», рисунки для кустарной мастерской и росписи церкви.

Здесь же он приступил к своей самой любимой и капитальной вещи — «Три богатыря». Замысел картины сам художник объяснял так: «Богатыри — Добрыня, Илья и Алеша Попович на богатырском выезде примечают в поле — нет ли где ворога, не обижают ли где кого».

Мамонтов всячески помогал Васнецову. К «Яшкину дому» была пристроена вместительная с верхним светом мастерская, так как большие холсты Виктора Михайловича уже не помещались в комнатах; по утрам к мастерской поочередно водили то рабочего тяжелого жеребца, то верховую лошадь Саввы Ивановича, Лиса, с которых Васнецов писал коней для своих «Богатырей».

До середины лета 1881 года Виктор Михайлович неотрывно был занят своей картиной, появляясь у Мамонтовых лишь по вечерам, и успел уже значительно продвинуть ее, но тут подоспела новая работа.

Мамонтов, отстраивая Абрамцево, возводил одно здание за другим. Он расширил старый дом, выстроил новый, который носил название «Поленовского», так как там поселился художник Поленов с молодой женой; одна за другой были построены школа, больница, мастерская-студия и баня. Наконец решено было строить церковь. Вот как рассказывает об этом времени Виктор Михайлович в своих воспоминаниях: «Идея соорудить церковь, вероятно, была Елизаветы Григорьевны. В.Д. Поленов предложил взять за образец новгородский храм Спаса-Нередицкого. Он и я конкурировали в составлении проекта церкви. Мой рисунок вышел более в московском характере, чем в новгородском, но в семейном жюри к исполнению был принят мой эскиз с некоторыми изменениями. Все мы, художники: Поленов, Репин, я, сам Савва Иванович и семья его принялись за работу, дружно, воодушевленно. Наши художественные помощницы: Елизавета Григорьевна, Елена Дмитриевна Поленова, Наталья Васильевна Поленова (Якунчикова), Вера Алексеевна Репина от нас не отставали. Мы чертили фасады, орнаменты, составляли рисунки, писали образа, а дамы наши вышивали хоругви, пелены и даже на лесах, около церкви, высекали по камню орнаменты, как настоящие камнетесы. Савва Иванович, как скульптор, тоже высекал по камню. Подъем энергии и художественного творчества был необычайный: работали все без устали, с соревнованием, бескорыстно... Дышалось полной грудью в этой зиждительной атмосфере. Работа кипела».

Церковь получилась маленькая, скромная, без показной роскоши, но зато всё убранство ее было сделано руками абрамцевских художников. Главная роль среди них принадлежала Васнецову, который не только составил проект и руководил постройкой, но вникал решительно во все детали. Так, например, когда стали делать пол и, за неимением плит, Савва Иванович решил сделать обыкновенный, цементно-мозаичный, как для подвалов, Васнецов возмутился и настаивал на художественной выкладке узора. Тотчас на бумаге появился набросок стилизованного цветка, и Васнецов сам по нескольку раз в день забегал в церковь, помогал выкладывать узор, направлял изгибы линий и подбирал камни по тонам.

Избушка на курьих ножках. Парковая беседка.

Он вспоминал потом, что при постройке церкви в нем в первый раз «проснулся орнаментщик», что он «почувствовал сладость архитектурного творчества». Сказался и пригодился опыт, который был накоплен в свое время художником, изучавшим в Москве древнерусскую архитектуру и орнаментику.

Впоследствии Васнецов спроектировал еще несколько зданий, в том числе фасад Третьяковской галереи.

Со времени строительства церкви, очень сплотившего друзей-художников, как-то, уже само собой, получалось, что Васнецов стоял во главе многих новых начинаний абрамцевского кружка.

Это было и при постройке по проекту Виктора Михайловича «избушки на курьих ножках», которая явилась чем-то совершенно новым в русской архитектуре и переносила в сказочный мир Бабы-Яги, и при создании декораций к «Снегурочке», и при организации мастерской резчиков по дереву.

«Кто дал мне толчок к уразумению древнерусской жизни, — писала сестра художника Поленова, Елена Дмитриевна, — так это Васнецов... У Васнецова я не училась в прямом смысле слова, то есть уроков у него не брала, но как-то набиралась около него понимания русского народного духа».

Весь абрамцевский коллектив с увлечением занимался изучением и собиранием образцов народной резьбы и росписи. Художники ходили по деревням, покупали у крестьян покрытые тончайшей резьбой деревянные солонки, туеса, ларцы, вальки для стирки белья, задки телег и саней, расписные круглые берестяные коробочки-бураки; зарисовывали в избах интересные орнаментальные мотивы, а иногда даже совершали и дальние путешествия, как это сделали Поленов с сестрой, отправившись в поисках старины в Ростов и Ярославль.

Мало-помалу в Абрамцеве образовался небольшой музей народного прикладного искусства.

В часы, свободные от занятий, некоторые из членов кружка собирались за расписыванием деревянной мебели и утвари в древнерусском стиле.

Баян.

Кухонный стол-шкапчик, на дверках которого Васнецовым были изображены стилизованные ворона и сорока, восхитил всех. И вот решено было организовать художественно-резчицкую мастерскую, дав этому, по началу развлекательному, делу более широкий размах. Были приглашены кустари-крестьяне, которые обучали способных к ремеслу мальчиков.

По мотивам абрамцевской коллекции Виктор Михайлович и Елена Дмитриевна, принимавшая самое деятельное участие в руководстве мастерской, выполняли чертежи и орнаменты для различных изделий. «Цель наша, — писала Поленова своей подруге Антиповой, — подхватить... народное творчество и дать ему возможность развернуться. Мы ищем, главным образом, вдохновения и образцов, ходя по избам и приглядываясь к тому, что составляет предметы их обихода... Это искусство положительно еще не умерло в народе».

Изделия абрамцевской мастерской, выполненные в народных традициях, имели большой успех и сбыт не только в Москве, но и в других городах России и за границей.

Виктор Михайлович Васнецов всю жизнь с большим интересом и одобрением относился к работе резчиков-кустарей. Уже будучи глубоким стариком, в 1923 году, то есть всего за три года до смерти, он выполнил для мастерской акварельный эскиз к ларцу «Ванька-дурак».

Сейчас в Абрамцеве открыт большой музей, где всё сохранилось в том виде, как это было в 80-х годах прошлого века, когда так много и плодотворно работали там наши выдающиеся русские художники. На стенах висят картины Репина, Поленова, Серова, Васнецова. И среди других работ мы можем увидеть акварель к «Ваньке-дураку», полный настроения этюд Ахтырского пруда, который Виктор Михайлович использовал для пейзажа к «Аленушке», различные иллюстрации к сказкам и эскизы к картинам, из которых один — «Баян» (1881 г.) — послужил темой для большого полотна, созданного художником в 1900—1910 годах. Об этой картине А.М. Горький писал Чехову: «Васнецов — кланяется Вам. Всё больше я люблю и уважаю этого огромного поэта. Его «Баян» — грандиозная вещь. А сколько у него еще живых, красивых, мощных сюжетов для картин. Желаю ему бессмертия».