III. Женитьба. Дети. Поиски заработков. Трудное счастье художника

«По окончании курса, — писал С.В. Малютин в альбоме-тетради, которую бережно хранит О.С. Малютина, — я был три года преподавателем в Елизаветинском институте и одновременно рисовал ярлычки помадных баночек для добычи денег».

Денег было очень мало, а они были очень нужны. Сразу после окончания Училища живописи, ваяния и зодчества Малютин женился, появились дети. Елена Константиновна Малютина — чудесный человек, тихая, скромная, трудолюбивая — не роптала на тяготы жизни. Ее нетребовательность и долготерпение достойны всякого уважения; довольство маленькими семейными радостями, связанными с заботой о муже и детях, могло стать примером любой другой женщине, она делала все, чтобы создать ему наилучшие условия для работы. Малютин выбивался из сил, стремясь как-то свести концы с концами, прокормить семью...

Сохранилось немного изображений Елены Константиновны — два из них находятся у О.С. Малютиной — маленький незаконченный портрет маслом, написанный в бережной и деликатной манере ранних жанров художника (на обратной стороне холста надпись: «Елена Константиновна Малютина, жена художника. 1891») и сделанная несколькими годами позже акварель — «Спящая Людмила» (иллюстрация к сказке А.С. Пушкина; моделью для этой работы была Елена Константиновна).

4. Сапожник в мастерской. 1880-е годы

Малютин был скуп на проявления нежности, он раскрывал душу и «исповедовался» только в своем творчестве...

...Таков был «фон», сопровождающий творчество художника в начале его пути. Собственно, этот «фон» — заботы о куске хлеба, о заработке на жизнь, заработке искусством, в котором Малютин был неуступчив, непреклонен и непродажен, — «фон» всей жизни мастера.

Обстоятельства формировали характер, вырабатывали отношение к жизни, определяли и обостряли оценки людей. Честность, неподкупность, довольство минимумом житейских благ — отличительные качества характера Малютина, так же как и скромность, желание остаться в тени, то, что потом Александр Бенуа назовет «забитостью». Что же тут поделаешь — жизнь действительно много «била» Малютина.

5. Спящая Людмила. 1890-е годы

Можно представить себе положение Малютина на протяжении первых десяти лет после окончания Училища — трагедию очень одаренного от природы человека, «начинающего художника».

Пятеро детей (один из них умер в раннем детстве), случайные заработки и абсолютная невозможность отдать себя целиком творчеству... Было отчего испортиться характеру, стать раздражительным и нервным.

Только в те немногие часы, которые Малютин выкраивал для занятий живописью или рисования по вечерам картинок к сказкам для своих детей, он был счастлив вполне.

6. Крестьянская девочка. Этюд. 1890

В Училище живописи, ваяния и зодчества Малютин пришел взрослым, сформировавшимся человеком, со своими взглядами на жизнь, на искусство. Он знал, что хотел и что должен отображать, — жизнь и быт простого народа. Творчество передвижников разбудило в нем художника, идеи передвижничества он впитал в Училище.

Еще до поступления в Училище, а также в годы пребывания там, в этюдах и карандашных набросках он изображает горожан или крестьян за их повседневными занятиями, во время отдыха или труда, в минуты радости или печали.

...Сапожник в своей мастерской гнет спину над грошовой работой («Сапожник в мастерской», 1880-е годы, рисунок). Гулянье на Трубной площади в Москве, где собрались представители самых разных сословий. Здесь и мастеровой, покупающий счастливому сыну щегла в клетке, и девочка-нищенка, с завистью наблюдающая за ними, и разряженная самодовольная купчиха, щеголяющая обновками и с презрением оглядывающая толпу. Масса тонких и точных наблюдений, живость характеров, высокое мастерство рисовальщика («Гулянье в день Благовещенья», 1880-е годы, рисунок)...

Сохранившиеся рисунки и этюды говорят о неосуществленных картинах, о поисках тем и сюжетов. Не все замыслы находят потом воплощение — мелкие и случайные останутся без внимания, к сюжетам, затрагивающим сердце и воображение художника, он вернется после окончания Училища.

7. По этапу. 1890

Ранние бытовые жанры Малютина талантливы и своеобразны по живописи. Среди лучших — «Крестьянская девочка» (1890). Собственно жанра как такового здесь нет. Просто изображена девочка-подросток в затененном летнем уголке двора. Но подтекст настолько выявлен, что картину можно назвать бытовым жанром, подобно работам «Крестьянин с мальчиком» (или «Пастух с подпаском», 1893) и «Подруги» (1889). Это рассказ о безрадостной доле крестьянской девочки, которую, как и «Подруг», ждет «долюшка женская, вряд ли труднее сыскать».

Живописная задача здесь совершенно ясна — изображение фигуры человека на открытом воздухе при различном освещении. И решена эта задача великолепно, как говорили художники, «каждый мазочек расцеловать хочется». Лицо девочки вылеплено маленькими, коротенькими мазочками, будто мозаика. Градации двух рядов соседствующих мазочков настолько тонки, что их почти невозможно отличить по тону — и все-таки они разные. Когда говорят о живописном произведении, что оно все «пронизано светом и воздухом», то эти слова, от частого употребления потерявшие уже свою выразительность, не дают никакого представления о том, как может быть в действительности. Но, очевидно, в живописи, как и в музыке, есть вещи, которые не подвластны описанию словами — их нужно видеть (или слышать), непосредственно ощущать. И если увидишь, почувствуешь, то забыть невозможно.

Эту особенность очень точно подметил Грабарь, когда вспоминал о картине Малютина «По этапу» (1890).

8. Подруги 1889

«Как сейчас вижу его картину, изображавшую группу женщин, конвоируемых городовыми. Я был мальчиком-подростком, картины этой после того никогда более не видал, но ясно помню ее замечательный серебристый тон, помню женщину на первом плане, нагнувшуюся и выжимающую подмоченную юбку. Насколько я могу воспроизвести тогдашнее впечатление, картина не только отличалась прекрасной живописью... но была насыщена подлинным социальным ядом»¹.

Малютин вкладывал в изображение тех людей, которых он сделал героями своих первых картин, столько душевной симпатии, столько боли за их горькую долю, что, хотел или не хотел того художник, картины его оказывались действительно пронизанными подлинным социальным ядом.

По значению и художественным достоинствам картину «По этапу» можно поставить в один ряд с выдающимися произведениями русских художников на ту же тему. Малютин первый начал серию «ссыльных» и «тюремных» картин, созданных в те годы наиболее чуткими и «сострадающими» художниками.

9. Крестьянин с мальчиком. 1893

Сочетание изысканной и тонкой живописной прелести — с одной стороны, и прозаичности типов, лиц и сюжетов — с другой — отличает ранние бытовые жанры Малютина.

Действительно, в этих работах мы не найдем ни миловидных лиц, ни изящества линий и форм. Главное для художника — красота человеческой души, и он ее передает посредством тонкой и одухотворенной живописи, посредством сдержанной и мягкой колористической гаммы. «...Настоящая стихия Малютина — живопись с натуры, пленэр»². «Крестьянская девочка», «Крестьянин с мальчиком», «Подруги», «Пахарь» (1890), «По этапу», «Ребенок в кресле» (1895) — яркое тому подтверждение.

Картину «По этапу» художник задумал написать еще в конце 80-х годов прошлого века. Он долго искал ее решения, выбирал подходящий типаж. В поисках натуры художник остановился на двух молодых крестьянках. Они не подошли ему для картины, но явились темой самостоятельной работы «Подруги». Это небольшое произведение овеяно тихой грустью, пронизано тем же настроением, что и стихи Некрасова о русских женщинах, наполнено музыкальными ритмами, близкими протяжным и задушевным русским песням. Собственно, сюжета здесь, как почти всегда в ранних картинах Малютина, нет. Но подтекста, «литературы» сколько угодно. Стоит только повнимательнее вглядеться в эту картину, «войти» в нее. И березка здесь неспроста, и весна — самое светоносное время года. И вместе с тем печаль в глазах молодых крестьянок, задумчивость, неулыбчивость...

10. Портрет девочки. 1894

Одна из них — первая, та, что ближе к зрителям, с чуть припухшим и потому некрасивым лицом, — замужняя женщина, на руке ее обручальное кольцо. Другую руку она положила на живот, будто оберегая младенца, которому скоро даст жизнь. Руки ее огрубели от тяжелой работы. На лице — следы забот и тревог. И хотя подружка ее пока «в девках», по и ту ждет нелегкая «бабья доля»...

Грабарь высоко оценивал эту картину Малютина. Он писал: «Одна из лучших по живописи вещей Малютина — две молодые крестьянки на воздухе в деревне — была им некогда подарена его товарищу по классу, художнику Бакшееву, у которого и висела в мастерской до 1913 года, когда перешла в другие руки. В то время я стоял во главе Третьяковской галереи и долго уламывал нового владельца картины продать ее в галерею, причем не останавливался перед крупной суммой. Все мои попытки были тщетны.

Между тем данное произведение из ряда вон выдающееся. Ему трудно подыскать аналогию, и уж если ее искать, то искать придется высоко: во Франции, где-либо невдалеке от Эдуарда Мане.

11. Окно в вишневый сад. Этюд. 1887

Малютин не был тогда в Париже³ и не видал импрессионистов, но то, что ему хотелось здесь выразить и что он сумел бесподобно передать, умели выражать только французы, современники Мане: необычайная свежесть цветового восприятия фигур на фоне природы»⁴.

Достаточное представление о пленэрной живописи Малютина дают и две его небольшие картины, находящиеся в Третьяковской галерее, — «Крестьянин с мальчиком» и «Ребенок в кресле».

У О.С. Малютиной сохранился ранний этюд отца — «Голова старика крестьянина» (1882), — поражающий тонкостью и мастерством передачи световоздушной среды. Через одиннадцать лет профессиональный художник, окончивший Московское училище живописи, ваяния и зодчества, ученик Прянишникова и Сорокина, написал, используя свой давний этюд, картину «Крестьянин с мальчиком». Этот случай — еще одно доказательство того, что Малютин поступил в Московское училище живописи уже «готовым» художником. Годы, проведенные в Училище, конечно, отшлифовали его дарование, многому научили, но и в последующем он, помня уроки и наставления педагогов, всегда учился сам, и даже, будучи преподавателем в своей alma mater, наставляя других, опять учился сам. Он всегда и постоянно рисовал, заготавливал «сундук этюдов» — маленьких и быстрых «живописных записок», которые потом ему бывали очень нужны.

12. Ребенок в кресле. Портрет В.С. Малютина, сына художника. 1895

Прелесть жанровых картин Малютина в том, что они производят впечатление сделанных сразу, непосредственно с натуры. Так и «Крестьянин с мальчиком»... Но картина не могла быть написана с натуры. Старика, которого когда-то писал Малютин, не было к тому времени в живых. В душе художника осталось только щемящее чувство жалости к нему. И он сумел заронить в души зрителей те же чувства, что испытывал сам, обласкал одинокие фигурки людей светом предзакатного солнца, согрел их теплом своего сочувствия...

Талант портретиста раскрылся в работе Малютина 1894 года — «Портрет девочки» (О.С. Малютина предполагает, что изображена одна из девочек Крестовниковых).

К числу ранних шедевров Малютина относится «Ребенок в кресле» (портрет сына художника Владимира). «Сегодня любовался в галерее, — писал Нестеров Малютину в 1913 году, — хорошо повешенным портретом Вашего сына (дивная вещь!)»⁵. Портрет сына — важное звено в творчестве художника не только потому, что Малютин в этой картине как бы подводит итог поискам прежних лет в области пленэрной живописи и делает это с блеском, свободой и мастерством, но и подходит вплотную к решению задач портретной живописи. Как всегда, он выбирает путь самый трудный и неожиданный. Портрет младенца!

Портрет глубок и серьезен, без тени сентиментальности. Искренность, душевное тепло, свежесть и трепетность живописи — драгоценные качества картины. Портрет сына был приобретен П.М. Третьяковым. Эту приятную для себя новость Малютин узнал в мае 1890 года в Нижнем Новгороде, где он работал тогда, помогая К.А. Коровину выполнить большой заказ по созданию «Северных панно». Именно отсюда он и ответил Третьякову:

«Нижний Новгород. 22 мая 1896 г.

Милостивый государь Павел Михайлович!

Спешу ответить Вам, что я очень рад продать Вам детский портрет, бывший на Академической выставке. Цена была мною назначена... 150 руб., если Вы найдете эту цифру высокой, будьте добры оцените сами.

Портрет этот, вероятно, теперь находится в числе картин на Берлинской выставке, впрочем, я не знаю пока более, что имею приглашение участвовать в Берлине.

Если благоволите меня оповестить, не откажите адресовать: Нижний Новгород, Большая Ямская улица, дом Гусевой, № 65.

Имею честь быть всегда готовым к услугам.

С. Малютин»⁶.

Два произведения Малютина, о которых мы говорили здесь, — «Голова старика крестьянина» — этюд никому не ведомого любителя, и «Крестьянин с мальчиком» — картина многообещающего художника-профессионала, заставляют нас коснуться вопроса, самого важного в определении творческого своеобразия Малютина.

Всю жизнь он был един в двух лицах — с одной стороны, профессионал, мастер высокого класса, академик живописи и, с другой стороны, — неповторимый самородок, явившийся в природе отшлифованным непостижимым образом.

Известны слова Анатоля Франса о том, что искусству всегда «угрожали два чудовища: художник, который не является мастером, и мастер, который не является художником». Малютин был мастером и был художником. О такой профессиональной школе, которую прошел Малютин, и таком окружении, в котором он там находился, любой художник может только мечтать. Но и пройдя художественную школу, Малютин остался тем же самородком, каким был, разве что проявились еще более совершенные грани его таланта.

«Обучение школ, — писал Л.Н. Толстой, — останавливается там, где начинается чуть-чуть, — следовательно, там, где начинается искусство»⁷. Нельзя научить стать художником, Малютин всегда был художником, и потому все, к чему прикасалась его рука, движимая душевным порывом, будь то многосеансный портрет в труднейшей технике пастели или мгновенный набросок сказочной птицы счастья на клочке бумаги, — становилось искусством. Его восприятие мира непосредственно и эмоционально. Он мечтал вернуть искусство в жизнь и воссоединить идеал с реальностью. Несмотря на все испытания, которые выпали на его долю, он сохранил детскую чистоту души. Малютин не был ни мудрецом, ни философом, он не искал смысла жизни, он его находил в работе и любви к детям. Может быть, поэтому он и сам остался до конца дней большим ребенком.

И хотя дарование художника необычно, ни в коем случае нельзя разделять Малютина — портретиста и жанриста, и Малютина-самородка, впитавшего в себя голоса прошлых эпох в своих декоративно-прикладных и архитектурных работах. Всю его жизнь первое укрепляло второе, а второе обогащало первое. Обе стороны дарования и личности художника гармонично существовали вместе, развиваясь и совершенствуясь. Переключение с первого на второе, и наоборот, происходило в нем всегда, обогащая, придавая ему силы. Вне этого творческого феномена не было бы Малютина.

Примечания

1. Игорь Грабарь. Сергей Васильевич Малютин. — В кн.: Выставка произведений С.В. Малютина. Каталог. [М.], 1934, с. 4.

2. Там же, с. 3.

3. С.В. Малютин никогда и нигде дальше Крыма не бывал.

4. Выставка произведений С.В. Малютина, с. 4.

5. М.В. Нестеров. Из писем, с. 204.

6. Отдел рукописей ГТГ, № 2329.

7. Л.Н. Толстой. Собрание сочинений, т. 15. М., 1964, с. 157.