«Борьба добрых и злых духов»

1875 год — последний год пребывания Сурикова в Академии, естественно, проходил под знаком его участия в конкурсе на большую золотую медаль.

Но академический учебный план имел свои требования, которые надо было выполнять. Поэтому до писания картины на конкурс Суриков создал великолепный этюд натурщика (обнаженный мальчик на белом фоне). А в начале года, на третном экзамене, Сурикову был задан рисунок на тему: «Борьба добрых и злых духов»¹.

На этот раз темой задания послужила легенда о борьбе между «небесным воинством», возглавляемым архангелами Михаилом и Гавриилом, и «духами тьмы», возглавляемыми сатаной, описанная Д. Мильтоном в 6-й книге «Потерянного и возвращенного рая». Сюжет этот, видимо, давно запал в сознание Сурикова. Нужен был только подходящий повод для его реализации.

Борьба добрых и злых духов. 1875. Б., граф. кар.

В беседе с Волошиным Суриков рассказывал: «Я Мильтона «Потерянный рай» в детстве читал»...²

Мильтон повествует, как бог послал легион ангелов, чтобы те «всю силу обратив громов небесных» гнали сатану и демонов за грани неба, в ужасный Тартар. Подробно описаны этапы этой гигантской схватки, лязг оружия, вопли раненых, грохот медных колесниц и свист стрел.

...Поле битвы Огромно и различно:
Сражаются они на твердой почве,
А иногда, поднявшись на крыла,
Весь воздух возмущают,
Превратив в пылающий круговорот.

Сурикова привлекала возможность в этом сюжете, отбросив надоевшие традиции батальных классов Академии, изобразить битву добрых и злых духов не на твердой почве, а именно в воздухе, в безбрежном пространстве, где утрачивают свой смысл понятия «верх» и «низ» и где можно придать самые неожиданные ракурсы и движения фигурам сражающихся ангелов и демонов. Поэтому, характеризуя место действия, Суриков лишь слегка намечает на своем картоне контуры облаков и помещает в одной части листа тонкий полумесяц, а в противоположном углу шар, изображающий не то солнце, не то землю. Суриков отказывается от передачи перечисленных у Мильтона колесниц, стрел и т. д. и рисует лишь мускулистые «микеланджеловские» тела крылатых демонов и парящих в белых одеждах ангелов, вооружая их, в соответствии с Мильтоном, огненными мечами. На стороне демонов борется многоглавый крылатый дракон. Извивающиеся змеиные головы этого дракона образуют отвратительный клубок. Наступив ногой на шею чудовища, полуобвитый его чешуйчатым хвостом, архангел Михаил поднял свой огненный меч и нанес страшный удар сатане, низвергнув его в бездну. Эти две фигуры — разящий Михаил и падающий сатана, поддерживаемый своими соратниками, — составляют основную вертикаль композиции. Стремясь приостановить падение сатаны, демоны охватывают его и друг друга, и, подкрепленные усилиями мускулистых фигур вновь прибывших собратьев, устремляются навстречу Михаилу, но на помощь ему в свою очередь уже спешит с горних высот вереница ангелов, теряющаяся в пространстве, и вот они врезаются во вражеские ряды, неся им уничтожение.

Работа Сурикова и сейчас вызывает удивление не только тщательностью и тонкостью отделки каждой фигуры, необыкновенно смелыми ракурсами и сложностью композиции, но и удивительной силой воображения художника, позволившей ему придать убедительность мифической схватке между парящими в воздухе «духами» — крылатыми человеческими фигурами, то есть изобразить то, что Суриков никак не мог наблюдать в действительности³. Однако и в этом случае Суриков остался реалистом, о чем свидетельствует следующее сообщение о его работе, напечатанное в современном ему журнале: «В феврале 1875 года Суриков, вдохновленный «Потерянным раем» Мильтона, скомпоновал помещаемую нами теперь «Борьбу духов добра и зла». Достоинства композиции сами за себя говорят настолько, что мы не пускаемся в ее объяснение... Мы позволим себе только заметить, что автор старался в движении сверженных приблизиться к падению с воздуха убиваемых коршуном птиц. Наблюдал он это явление тщательно, и самая композиция является результатом вполне уяснившего наблюдателю движения падающего крылатого тела. Обдуманность всех идущих к делу обстоятельств и вследствие ее выбор самого наилучшего оборота, позы изображаемого лица составляют для Сурикова условие самое важное, и такое, от которого он никогда не думает отступить, принимаясь за сочинение. Эта строгость к себе и условие творчества без сомнения исключают случайность и безотчетность чего бы то ни было, вводимого художником в картину. А это, если, с одной стороны, не дает ему возможности выходить из рамок подлинных условий сцены, стесняя до известной степени полет изобретательности, зато, с другой стороны, заставляет сообщать выбранному эпизоду из истории только одну оригинальную обстановку, исключающую все постороннее»⁴.

Примечания

1. Борьба добрых и злых духов. Б., граф. кар. 70,1×106,2. Русский музей. Воспроизведен во «Всемирной Иллюстрации», т. 15, № 376 за 1876 г.

2. Максимилиан Волошин, Суриков. — «Аполлон», 1916, № 6—7, стр. 46.

3. Как рассказывал мне П.П. Кончаловский, Суриков очень гордился этой своей работой. У него была фотография с рисунком «Борьба духов», и, показывая ее, Суриков говорил: «Я так увлекался тогда ракурсами... Ни одной позы Вы не найдете здесь, как у других! Тут все я сам придумал!»

4. Всемирная Иллюстрация, т. 15, № 376 за 1876 г.