Медали за «лапти да сермяги»

Академия художеств была консервативным институтом, и ее руководство мало занимали интересы публики. Монументальные полотна на библейскую, мифологическую тематику были оторваны от жизни, и выставки, вход на которые всегда был бесплатным, почти не привлекали посетителей.

В обществе существовал высокий спрос на портретную живопись, но высокооплачиваемые заказы получали иностранные художники, а отечественный рынок художественной продукции XVIII —первой четверти XIX века еще практически не был сформирован. Состоятельные люди не имели потребности даже украшать пейзажами или жанровой живописью свои дома, не говоря о том, чтобы коллекционировать картины.

Француз Форсиа де Пиль, приехавший в Россию в 1972 году, писал: «Русские по какой-то губительной для их страны несправедливости, хотя и превозносят своих соотечественников и чернят иностранцев, тем не менее все-таки отдают предпочтение работе последних и оплачивают ее ценой золота, поддерживая тем самым, естественно, уныние и апатию в художниках русских».

По истечении нескольких десятилетий, полных событиями (поражение в Крымской войне, восстание декабристов, царствование Николая I), в стенах Академии все было по-прежнему. Время шло, публика становилась все более равнодушной, и Совету Академии приходилось идти на уступки. «Третьестепенный жанр» (жанровая живопись) оттеснил масштабные батальные сцены, мифологические и библейские сюжеты (историческую живопись). Медали, как писал Крамской, стали присуждать «за лапти да сермяги».

Названия картин, авторы которых получили медали после начала «оттепели» в Академии, в 1858–1861 годах, говорят сами за себя: «Разносчик», «Татарин, продавец халатов», «Светлый праздник нищего», «Отдых на сенокосе», «Пьяный отец семейства», «Поздравление молодых в доме помещика». Никаких богов и героев, персонажи картин — обычные люди. В 1861 году (в этом же году отменили крепостное право) сразу три автора жанровых полотен получили большие золотые медали и право на шестилетнюю поездку в Италию — небывалое событие в стенах этого консервативного учебного заведения. Обычно за большие золотые медали боролись исторические живописцы, жанровые не могли и мечтать о победе в конкурсе.

Несколько талантливых воспитанников просят Совет перевести их из класса исторической живописи к жанровым художникам. Совет идет на уступку: профессора, надеясь, что это небольшое послабление позволит сохранить академический уклад неизменным, готовы пойти навстречу. Но это послабление было единственным — и последним.

Однако вскоре, после того как Совет в борьбе за сохранение высокого стиля в искусстве ужесточит правила проведения конкурса за большую золотую медаль, созреет «Бунт четырнадцати».