К заветной цели

В одном из скверов в центре города-курорта Кисловодска стоит памятник видному русскому художнику-передвижнику Николаю Александровичу Ярошенко.

На черном мраморном постаменте его бронзовый бюст. Сбоку высечена отполированная палитра с кистями, лежащими на пальмовой ветке. Памятник выполнен по эскизу академика живописи Михаила Васильевича Нестерова, а бронзовый бюст — другом художника скульптором Леонидом Владимировичем Позеном. Отлив в бронзу произвел А. Моран.

Н.А. Ярошенко и Л.В. Позен были связаны многолетней дружбой. Как и Ярошенко, Позен родился в Полтаве и жил там до 1892 года, после чего переехал в Петербург. Бывая в Полтаве, Ярошенко неизменно посещал Позена и в 1885 году написал здесь его портрет (масло), который находится в частной коллекции в Ленинграде.

После переезда в Петербург Позен часто бывал у Ярошенко на его знаменитых «субботах», где собирались все передвижники.

Позен создал три портрета Ярошенко: в 1888 году — бюст Ярошенко в молодости и сразу этюд (оба произведения не сохранились), в 1899 — бюст Ярошенко на склоне лет. Эти работы сохранились в нескольких отливах: бронзовый установлен в Кисловодске, на могиле Ярошенко.

Дань признательности и уважения художнику и гражданину отдают и жители Кисловодска, и отдыхающие в городах-курортах Кавказских Минеральных Вод.

Заботливые руки постоянно украшают памятник букетами живых цветов, выражая этим сердечную признательность и народную любовь творческому наследию Ярошенко, отдавшему свою жизнь служению Родине, а свою палитру — созданию произведений, занимающих и поныне достойное место в сокровищнице русского изобразительного искусства.

Современники Ярошенко, лично знавшие художника, отзываются о нем как о гуманном, кристально честном, принципиальном человеке.

Николай Александрович Ярошенко родился в Полтаве 1 декабря (ст. стиля) 1846 года. Отец его, Александр Михайлович, происходил из дворян Черниговской губернии. Мать, Любовь Васильевна Мищенко, была дочерью отставного поручика артиллерии. А.М. Ярошенко пошел по военной линии, дослужился до чина генерал-майора, в котором и вышел в отставку. Он был высокообразованным человеком, знал французский, немецкий и латинский языки.

От отца первенец Николай унаследовал неподкупную честность и прямоту. У мальчика рано проявилась любовь к рисованию, но никому из родных не приходила в голову мысль развить этот талант. Отец хотел сделать сына военным. Когда Николаю шел девятый год, он отдал его в Полтавский кадетский корпус. Окончив его, Н.А. Ярошенко 25 августа 1863 года поступил в 1 военное Павловское училище, а 20 июля 1864 года был переведен в Михайловское артиллерийское училище, которое и окончил с отличием. В августе 1865 года в чине подпоручика был зачислен в артиллерийскую бригаду, а через два года, будучи поручиком, выдержал экзамен и поступил в Михайловскую артиллерийскую академию. По окончании ее Ярошенко «за отличные успехи в науках» был произведен в штабс-капитаны и в октябре 1870 года назначен заведующим штамповальной мастерской на Петербургском патронном заводе. На этом заводе Н.А. Ярошенко проработал более 20 лет и за отличную службу в 1892 году был произведен в генерал-майоры с зачислением в запас полевой пешей артиллерии по Петербургскому уезду. В этом же году он переехал в Кисловодск, а в 1893 году вышел в отставку. Дворянин по происхождению, военный по профессии и художник по призванию, он был революционным демократом по убеждению. Николай Александрович целиком отдался любимому с детства искусству.

Это было время второй половины XIX столетия. Россия вступила на путь капиталистического развития. Появление рабочего класса на арене общественно-экономической жизни России оказало огромное влияние на ход исторических событий. Тяжелая жизнь, бесправие и произвол, невыносимые условия труда и жестокая эксплуатация со стороны царского самодержавного строя, — все это, естественно, порождало волнения, недовольство, горячую ненависть к царю и помещикам трудового населения.

Царское правительство усиливает террор. Русские революционные демократы призывают к открытой борьбе, к свержению самодержавия. Бьет в набат «Колокол» Герцена. Раздаются выстрелы террористов «Народной воли». Всколыхнулись лучшие передовые силы России. Народ стал в центре внимания писателей, композиторов, художников. Некрасов в своих стихах рисует бесправную тяжелую долю русского крестьянства: «Могучая кучка» русских композиторов создает свои незабываемые произведения, в которых простой народ занимает главное место.

Музыка Глинки, Мусоргского, Римского-Корсакова, Чайковского и других, где широко использованы народные мелодии, будит, обличает и зовет на борьбу. В стенах императорской Академии художеств также происходят знаменательные события большой политической важности, связанные с судьбами русского изобразительного искусства.

Таким образом, социально-экономическую обстановку, в которой жил и создавал свои замечательные произведения Николай Александрович Ярошенко, можно охарактеризовать словами Алексея Максимовича Горького, который говорил:

«...В области искусства, в творчестве сердца, русский народ обнаружил изумительную силу, создав при наличии ужаснейших условий прекрасную литературу, удивительную живопись и оригинальную музыку, которой восхищается весь мир.

Замкнуты были уста народа, связаны крылья души, но сердце его родило десятки великих художников слова, звуков и красок...

Все это грандиозное создано Русью менее чем в сотню лет. Радостно, до безумной гордости волнует не только обилие талантов, рожденных Россией в XIX веке, но и поражающее разнообразие их».

Н.А. Ярошенко почти всю жизнь делил время между живописью и военной службой, которая давала ему средства и возможность заниматься искусством, а главное — быть независимым в своем творчестве.

После окончания кадетского корпуса Ярошенко начал серьезно заниматься живописью и рисунком.

Его первым учителем был художник Адриан Маркович Волков, являвшийся постоянным художником журнала «Искра». Кружок А.М. Волкова посещал В.С. Курочкин — редактор органа радикальных разночинцев сатирического журнала «Искра», близко стоявшего по идеям к журналу «Современник».

В этом кружке не стеснялись присутствия совсем еще юного Ярошенко и часто вели откровенные разговоры. Художник А.М. Волков был современником В.Г. Перова. Он автор ряда картин изобличающего жанра. Лучшим произведением Волкова является «Прерванное обручение», ныне находящееся в экспозиции Государственной Третьяковской галереи.

Зерна, брошенные Волковым в творчество Ярошенко, дали прекрасные всходы. В доме своего учителя Ярошенко знакомится с передовыми литераторами, сплоченными вокруг «Искры». Под их влиянием формируются социальные взгляды юного художника, кристаллизуется серьезное отношение к изобразительному искусству.

60-е годы XIX столетия стали хорошей жизненной школой для молодого художника, понявшего, что цель его искусства — служение общественным интересам. Решающее влияние в формировании мировоззрения и художественных взглядов Н.А. Ярошенко оказали идеи великих просветителей и революционеров — Белинского, Добролюбова и Чернышевского. Их произведения являлись настольными книгами художника.

Будучи артиллерийским офицером и живя в Петербурге, Ярошенко посещал вечерние рисовальные классы при школе Поощрения художеств, которая находилась на Васильевском острове в одном из зданий Академии наук.

В этой школе Ярошенко приобретает профессиональные навыки в рисунке, живописи, познает законы композиции. Здесь же формируются и его взгляды на искусство.

Известный художник И.Н. Крамской, преподававший в этой школе, обратил особое внимание на способности артиллерийского офицера.

В 1867 году Ярошенко поступает в артиллерийскую военную Академию и одновременно становится вольнослушателем Петербургской Академии художеств. Упорство, сила характера, большая страстная любовь к искусству позволили художнику получить художественное образование.

В период занятий в Академии художеств Ярошенко сблизился с кружком литераторов, группировавшихся вокруг журнала «Отечественные записки». Здесь он познакомился с М.Е. Салтыковым-Щедриным, Г.И. Успенским, В.М. Гаршиным, поэтом А.Н. Плещеевым и другими передовыми людьми.

Не случайно поэтому, что все то. чему служила передовая литература того времени, сделалось содержанием творческой деятельности художника. Вот почему идейная и дружеская близость Н.А. Ярошенко с передовыми людьми русского общества, в особенности с вождем передвижников И.Н. Крамским, окончательно сформировала его взгляды на идейное реалистическое искусство.

Критический реализм в России, на платформе которого стояли лучшие художники и деятели передовой культуры, являлся ведущим в искусстве и литературе 60—80-х годов. Горячая любовь к родине, желание видеть свой народ свободным, глубокий показ общественных явлений, беспощадный реализм в изображении народной жизни были отличительными чертами представителей критического реализма.

Мировоззрение Ярошенко формировалось в сложной обстановке социальных противоречий, происходивших в пореформенной России.

Несмотря на свое официальное положение старшего офицера царской армии, Николай Александрович вместе с другими передовыми людьми своего времени своими картинами активно протестовал против насилия и произвола царского правительства и этим самым явился прямым последователем той части русской интеллигенции, о которой Владимир Ильич Ленин писал:

«Крепостная Россия забита и неподвижна. Протестует ничтожное меньшинство дворян, бессильных без поддержки народа. Но лучшие люди из дворян помогли разбудить народ».¹

Последние ленинские слова полностью относятся и к творческой деятельности Ярошенко.

С именем Ярошенко связана целая эпоха в истории развития русского реалистического искусства — эпоха передвижничества.

До 50-х годов прошлого столетия в России существовало так называемое академическое искусство. Центром академического искусства являлась императорская Академия художеств в Петербурге. Правда, Академия художеств была основательной школой рисунка, живописи и композиции. Но по существу Академия художеств находилась под опекой царского правительства.

Мастера академического искусства в своих картинах изображали события древней Греции и Рима, а если и изображали события из русской истории, то в ложно-классическом освещении. Большинство художников писали портреты великих князей, вельмож. Более того, даже своей русской, родной природе они предпочитали пейзажи Италии. Чрезвычайное значение приобрело также писание икон для церквей и соборов.

Такое академическое искусство становилось, по существу, реакционным, лишенным жизненной правды.

Академия художеств являлась единственной монопольной правительственной «законодательницей искусства». Она тормозила развитие искусства по пути реализма, народности и национальности. Она культивировала далекое от жизни, отвлеченное, условное искусство. Академия игнорировала русскую народную жизнь, требовала приверженности к религиозным, мифологическим, аллегорическим сюжетам, требовала идеализации, условности.

Памятник Н.А. Ярошенко

Вся система академического воспитания состояла в том, чтобы оградить будущих художников от реальной жизни, от передовых идей. Темы в их картинах уводили зрителя от жгучих вопросов современности.

Выпускники просили начальство Академии художеств предоставить им выбор тем и сюжетов в зависимости от творческих склонностей каждого.

Начальство отказало в такой просьбе, заподозрив в этом недостойный подрыв существующих академических «устоев». Тогда в знак протеста 14 выпускников навсегда покинули Академию. Среди них были И.Н. Крамской, Н. Дмитриев-Оренбургский, А. Корзухин, Н. Шустов, А. Литовченко, К. Маковский, Ф. Журавлев, Н. Петров. К. Лемох, М. Песков и другие, уже зарекомендовавшие себя в области реалистического жанрового искусства. Четырнадцатым «протестантом» был скульптор В. Кретан.

Выход из Академии художеств рассматривался как своеобразный бунт, вследствие противоречий, существовавших между академической косностью и запросами русской действительности.

О политическом «Бунте 14-ти» сообщили полицейским властям, и выпускники были взяты под негласный надзор.

По этому поводу В.В. Стасов писал: «В шестидесятых годах в русском искусстве произошло такое событие, которого никто предвидеть не мог, но которое было необыкновенно: художественный бунт. Двадцатилетняя молодежь возмутилась теми программами на высшую золотую медаль (с поездкой за границу), которые навязывались ученикам Академии в продолжение ста лет, еще со времени Екатерины II. Движимые духом времени и проснувшимся тогда в России чувством самосознания, они отказались от Академии, наград и заграницы, устроили собственную артель и начали жить и работать сообща, вместе»

Стасов предлагал художникам день 9 ноября 1863 года отмечать как праздничный день. И.Н. Крамской, беседуя с А.И. Куинджи, говорил: «Наш организованный выход из Академии был продиктован самой жизнью. И год-то 63-й каким был! Волна народного движения. Возмущение куцей крестьянской реформой. Подъем национальной гордости, а мы в Академии ходим на иностранных помочах. Знаете, какой сюжет был дан историкам-живописцам? «Пир в Валгалле», где герои-рыцари вечно сражаются, где председательствует бог Один, у него на плечах сидят два ворона, а у ног — два волка и, наконец, там в небесах, между колоннами, месяц, гонимый чудовищем, тоже в виде волка... И много другой галиматьи! А в это время в деревнях крестьянские бунты. Народ тянется к грамоте, к жизни, а получает нагайки и плети.

Вот мы и потребовали от начальства Академии: «Подавайте нам национальное, русское, да еще народное. Не можете? Не надо. У нас у самих есть сила. Мы не зависим от вас. И золотые медали, и заграничные поездки нам не нужны, если нельзя писать конкурсные работы на близкую душе тему. Мы воевали за свою независимость, за свободные темы, за новые мысли, за русское реалистическое искусство».

Покинув Академию, художники объединились и организовали в России первый коллектив русских художников — артель.

Строя жизнь коллектива, их идейный вождь И.Н. Крамской говорил своим товарищам: «Пора нам расстаться с этой душной курной избой (следует понимать Академию) и построить свой дом, новый, светлый и просторный».

Так и было. Художники жили в одном доме, имели общую залу, где рассматривались эскизы к картинам, обсуждались готовые произведения. Здесь велись оживленные споры и беседы о задачах литературы и искусства. Читались статьи Белинского, Чернышевского, Герцена и других передовых деятелей культуры того времени. И вот в этой творческой и, прежде всего, идейной обстановке формировался первый коллектив русских художников, который составлял славу русского изобразительного искусства. Идейное и бытовое содружество в духе тех коммун, о которых писал Чернышевский в своей книге «Что делать?».

Артель просуществовала около шести лет, сделав много для развития русского искусства.

После создания замечательных картин из жизни русского народа художники стали показывать их бесплатно простому русскому человеку, вначале в Петербурге, затем в Москве, Одессе, Нижнем Новгороде, то есть стали делать их передвижными по всем городам России. Отсюда они и получили свое историческое название художников-передвижников.

Открытием в 1871 году Первой передвижной выставки в Петербурге на Васильевском острове демократическое искусство России одержало одну из самых блистательных, самых «долговечных» своих побед. Лучшие деятели литературы и искусства встретили первую выставку передвижников как большое и радостное событие.

Выставка явилась самым могучим ударом по уже тогда окончательно расшатавшемуся зданию академических устоев. Художники произнесли веское, обдуманное, предельно правдивое слово. Возразить, противопоставить им было нечего. Путь русского искусства определился. Путь, как показала история, единственно верный и необычайно плодотворный путь реализма. Народ с наслаждением смотрел на выставках замечательные творения Крамского, Перова, Репина, Сурикова, Васнецова, Поленова и многих других художников-передвижников.

В журнале «Отечественные записки» М.Е. Салтыков-Щедрин писал: «...Русское искусство отныне вышло из стен Академии и сделалось достоянием всех, искусство перестает быть секретом, перестает отличать званых от незваных, всех призывает и за всеми признает право судить о совершенных им подвигах».

«Передвижение» первых выставок по городам было сплошным триумфальным шествием.

В искусстве передвижников народ стал главным героем, он впервые заявил о своих нуждах, страданиях и запросах. Не случайно поэтому великий художественный критик Владимир Васильевич Стасов называл художников-передвижников людьми протеста.

Придавая огромное значение передвижным выставкам, Ярошенко говорил своим товарищам: «Мы должны не ограничивать круг наших путешествий, а, напротив, постоянно стремиться к его расширению, захватывая по возможности большее число городов».

Передвижников по справедливости можно сравнить с мощной рекой, в своем стремительном течении увлекавшей за собой, вбиравшей в себя все наиболее сильное и яркое, жизнеспособное и передовое в русском искусстве второй половины прошлого столетия.

Дружба у передвижников была особенной, необыкновенной, прочной. Они радовались удаче других, печалились провалу, предупреждали ошибки.

Внимание и большой интерес народа к выставкам сказывались не только в том, что выставку посещали много раз, но и в более существенных проявлениях. В первые же дни на многих картинах появлялись этикетки с надписями «продана», «приобретена» или «является собственностью». Картины приобретались не только такими меценатами, как П.М. Третьяков, И.Е. Цветков и К.Т. Солдатенков. Картины покупались и людьми с очень средними средствами — так велик был интерес к искусству передвижников.

Владимир Ильич Ленин высоко ценил искусство передвижников. Именно о таком направлении в искусстве и его содержании Владимир Ильич, беседуя с Кларой Цеткин, Надеждой Константиновной Крупской и Розой Люксембург, говорил:

«Искусство принадлежит народу. Оно должно уходить своими глубочайшими корнями в самую толщу широких трудящихся-масс. Оно должно быть понятно этим массам и любимо ими. Оно должно объединять чувство, мысль и волю этих масс, подымать их...»²

И вот Николай Александрович Ярошенко и являлся одним из таких ярких и достойных представителей русского искусства.

С этого времени на протяжении многих лет Ярошенко остается активным участником товарищества передвижных художественных выставок.

На 4-й передвижной художественной выставке в 1875 году Ярошенко впервые выступил со своей картиной «Невский проспект ночью» как оформившийся художник, выставляясь ежегодно до 1898 года. В 1876 году за участие на выставке картиной «Невский проспект ночью» Ярошенко единогласно приняли в члены Товарищества передвижников. Вскоре его избрали в правление. Вместе с И.Н. Крамским Николай Александрович бессменно, в течение двадцати лет, руководил всей творческой и идейной направленностью передвижников — этого могучего движения, объединявшего лучшие, талантливые художественные силы России.

Не случайно Крамского называли Разумом, а Ярошенко Совестью русских художников. Они выгодно дополняли друг друга.

Ярошенко всю жизнь шел по тому пути, на который вступил в начале своего творчества, и до конца был верен демократическим принципам передвижничества. В письме к Черткову Николай Александрович резко осудил барско-пренебрежительное отношение к выставкам.

8 августа 1895 года С.П.Б.

Милый Владимир Григорьевич!

Ваше письмо я получил в день своего отъезда отсюда, 30 мая. Уезжал я с больными глазами, лечил их еще долгое время в Кисловодске, так что было не до писем.

Но если я Вам не писал, это не значит, что я о Вас не думал, не радовался выздоровлению Анны Константиновны и Димы, не жалел о том, что не удалось с Вами свидеться, и не печалился по поводу односторонности Ваших суждений и об искусстве, и (не сердитесь) барских взглядов на выставки, их цели и значение.

Чем обуславливается значительное содержание картины? Какого рода мысли признаете Вы пригодными для картины и сообщающими ей интерес? Ведь Вы для общего определения задачи искусства сами говорите, а когда судите о выставке и картинах, — ограничиваете эту задачу, требуя освещения только некоторых сторон жизни.

Художник, помогающий Вам видеть и понимать красоту, увеличивающий, таким образом, количество радостей жизни и поводом ее любить, бодро и энергично в ней участвовать, исполняет ли великую задачу искусства или нет?

Ограничивая задачу искусства одной моралью и педагогической стороной, Вы ответите отрицательно и будете неправы потому, что задачи и содержание произведений искусства могут и должны быть так же разнообразны, как сама жизнь, и если Вы искренне хотите те стороны искусства, которые Вам наиболее симпатичны, постоянно развивать и разрабатывать, Вы должны желать, чтобы одновременно развивались и другие, иначе может случиться, что одностороннее направление искусства вызовет реакцию, при которой это направление будет вовсе и надолго заглушено.

Я не стану этого делать в письме, но при встрече берусь Вам доказать, что на прошлой выставке было много картин, полных жизни и живого и интересного содержания. Публика, посещающая выставку, это оценила, и посещение ее больше, чем обыкновенно.

Вы считаете эту, так называемую интеллигентную публику развращенной и некомпетентной в деле истинного искусства, но другой публики у нас нет, они составляют ту массу людей, которая откликается на призыв художников, обнаруживает к искусству интерес, а следовательно, относиться к ней презрительно мы права не имеем.

Вы вообще против выставок, смотрите на них исключительно, как на базары для наиболее удачного сбыта товара, и общение художников с публикой на выставке признаете вредным, в силу развращающего влияния последней на первых.

Я ничего не имею против того, что художники продают свои произведения на выставках или других местах. Всякий трудящийся имеет право на заработок, и безвозмездного труда нет. Благотворительности можно ожидать только от лиц, с избытком обеспеченных, но я решительно протестую против заподозревания художников в исключительно дурных побуждениях к работе.

Я не только верю, но и знаю, что художники выставляют свои картины не только потому, что рассчитывают продать, что, затевая свои произведения, в большинстве они не руководствуются соображениями, ни вкусами публики, ни расчетом на продажу.

Давайте, Владимир Григорьевич, с большим доверием относиться к лучшим сторонам человеческой натуры, а то ведь иначе будет трудно и нечем будет дышать.³

После смерти Крамского передвижники по заслугам оказали доверие Ярошенко, избрав его идейным руководителем. Он оправдал доверие своих товарищей, проводил принципиальную, решительную борьбу со всякими проявлениями и влияниями декадентства, проникавшего в русское изобразительное искусство. Ярошенко до последних дней своей жизни являлся подлинным стражем и хранителем лучших традиций коллектива передвижников.

Михаил Васильевич Нестеров, отмечая место Ярошенко в истории Товарищества передвижных выставок, писал: «Он становится со смертью Крамского одним из самых деятельных руководителей Товарищества, давая ему возможно серьезное направление, придавая в то же время более моральную устойчивость».

Голос его звучит на собраниях, и слушают так же внимательно, как привыкли слушать Крамского.

Ярошенко был скромен, требователен к себе, сдержан и в то же время тверд. Мягкий по внешности — он кремень духом.

Н.А. Ярошенко в юнкерской форме

Вот что вспоминал академик живописи Василий Николаевич Бакшеев, у которого автору данной книги довелось побывать 23 февраля 1955 года по вопросу создания музея Ярошенко в Кисловодске.

«Однажды известный богач Елисеев предложил передвижникам построить на Тучковской набережной постоянное выставочное помещение, что сулило немалые удобства и денежные выгоды.

Узнав об этом, Ярошенко решительно запротестовал, заявляя: незачем нам. Пусть молодежь идет в Товарищество не на сладкий пирог с начинкой, а ради идей. Негоже передвижникам с торгашами компанию водить...» И настоял на своем.

Подобный пример твердости убеждений не единичен. Отмечая безупречность и принципиальность Ярошенко в отношении осуществления идей передвижничества, Нестеров писал:

«...Он настаивал, горячился, требовал, чтобы те люди, которые служат одному с ним делу, были на той же нравственной высоте и так же верны своему долгу, как и он сам...»

90-е годы в России характеризовались нарастающим революционным движением. События эти оказали сильное влияние на настроение революционной интеллигенции, в том числе и на передвижников. Некоторые из них не поняли движения новой революционной эпохи в России, когда в центре внимания стал рабочий класс, а не крестьянство.

Часть художников поэтому отходила от прежних взглядов передвижников. Острые социальные темы в творчестве некоторых художников уже не играли ведущей роли.

Революционные события 90-х годов в России оказали сильное влияние на настроение интеллигенции, и в том числе на передвижников. Н.А. Ярошенко по-прежнему стоял на позициях демократического искусства и с присущей ему страстностью боролся за чистоту взглядов передвижников.

Тяжело пережил Николай Александрович переход членов Товарищества на службу в так называемую реформированную Академию художеств. Десять художников — членов Товарищества передвижников — И.Е. Репин, В.Е. Маковский, А.И. Куинджи и другие вступили в Академию, надеясь передать ученикам основы реалистического искусства. Ярошенко отказался от баллотирования в члены Академии и впоследствии разошелся с художниками, изменившими свои взгляды на передвижничество.

В.В. Стасов писал Третьякову:

«...Что я предвидел, что предсказывал, то и получилось. Прежние передвижники более не существуют... Один-одинешенек, непоколебим и тверд остался Ярошенко, и с ним одним отвожу еще душу...»

Ярошенко не допускал никаких компромиссов. М.В. Нестеров говорил: «Крамской и Ярошенко в свое время были «совестью» передвижников, и пока эти два художника были живы, было живо и Товарищество в лучших своих принципах и деяниях».

Авторитет Ярошенко среди художников, как членов Товарищества, так и экспонентов, был необычайно велик. «К молодежи и начинающим художникам он нес такой горячий привет, что никто из них не уходил от Ярошенко без ласки и одобрения», — вспоминает И.С. Остроухов.

Подобная черта характера принципиальности и твердости художника проявлялась во многих случаях. Так, например, Ярошенко много раз отказывался от повышения по военной службе, понимая, что если он будет и дальше оставаться военным, то это не только отразится на его творчестве, но и принудит его, как художника, оставить живопись.

H. A. Ярошенко постоянно отстаивал свою независимость и самостоятельность в творческой работе, никогда не подчинялся прихотям заказчиков или покупателей. Он отказывался писать портреты великих князей: или портреты царской фамилии, а когда «царская фамилия» приходила на передвижные выставки, то Николай Александрович демонстративно на них отсутствовал.

Подчеркивая свою принципиальность и свое нежелание расшаркиваться и заискивать перед властями и представителями печати, Ярошенко писал 26 сентября 1891 года Е.М. Хруслову (Хруслов с 1890 года был на службе у Товарищества передвижников в качестве уполномоченного и сопровождающего выставки) по поводу заказанных Хрусловым билетов для посещении передвижных выставок:

«...Дело в том, что я всегда был жестоким противником всех почетных билетов как для городских властей, так и для представителей печати...»

Отношение художника Ярошенко к самодержавному строю было самым отрицательным и непокорным. Не случайно Ярошенко как художник всю свою жизнь оставался для царского самодержавного строя одним из самых «неблагонадежных», самых подозрительных художников.

На искусство и на работу художника Ярошенко смотрел не как на увлечение и частное дело, а как на общественное служение народу, в искусстве он высоко ценил его идейно-воспитательное значение.

Мыслями об искусстве Николай Александрович поделился с создателем Третьяковской галереи Павлом Михайловичем Третьяковым. 5 июня 1879 года он писал ему: «Вы имеете за собой достаточно продолжительное и красноречивое прошлое, чтобы положение Ваше по отношению к русскому искусству стало ясным и определенным. Вы не принадлежите к числу тех собирателей произведений искусства, для которых мотивами и побуждениями к приобретению их служат: прихоть, каприз, а чаще необходимость занять пустое место на стене в голубой Или розовой гостиной, в бильярдной или столовой. Вам, по-видимому, чужд также довольно распространенный взгляд на полное и исключительное право собственности по отношению к приобретенным произведениям искусств, и Вы, не признавая за собой нравственного права исключительного пользования ими, сочли справедливым коллекцию Вашу сделать общедоступною.

Нет сомнения, что помимо любви к искусству, еще и сознание пользы, какую оно приносит обществу, — побуждает Вас постоянно пополнять галерею, чтобы она была, по возможности, полной и всесторонней выразительницей русского искусства и чтобы каждый посетитель вынес из нее наиболее полное знакомство с нашим искусством и извлек из него всю ту сумму пользы и влияния, какое оно может дать.

Слухи о намерении Вашем сделать свою галерею впоследствии общедоступным достоянием только подкрепляет сделанные мною выводы. Но ведь такая деятельность как по цели, так и по избранному к ней пути до такой степени близко соприкасается с задачами Товарищества, что разногласию между Вами и им нет ни малейшего места.

Как Вы, так и оно любит одно и то же дело и одинаково стремится вывести его на свет божий, расширить круг его почитателей и знакомых, словом, вывести искусство из тех замкнутых теремов, в которых оно было достоянием немногих, и сделать его достоянием всех».

Такие мысли об искусстве, о его служении народу постоянно волновали художника Ярошенко. Если присмотреться к его картинам, то мы, пожалуй, не найдем ни одного такого произведения, которое художник написал бы кому-либо по заказу, ради заработка. Кстати сказать, в его картинах не найдешь безразличных фигур потому, что Николай Александрович писал только тех, кого он высоко ценил и считал достойными для истории. Как же относилась реакционная критика к выступлениям на передвижных выставках художника и в то же время офицера царской армии? Нужно сказать, что появление таких картин, как «Заключенный», «Кочегар», «Всюду жизнь» и другие, не нравилось реакционной критике. Произведения Ярошенко всегда вызывали озлобление и нападки с ее стороны, так как идейная направленность, социальная сущность, глубокое волнение художника, пережитое сердцем своих героев, были ей не по душе.

Критики обвиняли художника в его рассудочном подходе к искусству, утверждая, что его картины слишком мрачны и унылы, что художник обходит светские стороны жизни, упрекали в отсутствии чувств и даже мастерства.

«Как пристал господин Ярошенко к этой нелегальной партии, так и не отстает от нее. Ну понравились художнику эти худосочные лица, патологические сложения, грязные руки и золотуха.

Он с любовью по мере сил своих пишет год, два, пишет десять лет...» — писали реакционные критики.

По поводу этих частых злобных нападок Николай Александрович отвечал им следующими словами:

«Я пишу то, что дает мне жизнь в данное время, мимо чего равнодушно пройти не могу, а в будущем это искусство запишется в историю».

Эти поистине вещие слова художника и сбылись в наше время.

Произведения Ярошенко были направлены против социально-политического строя самодержавной России и радостно встречались народом. Художнику советовали бросить свой жанр и перейти к более безобидным сюжетам, но Ярошенко не отступил от своих убеждений. Он неоднократно говорил таким советчикам: «Любя искусство, я не могу писать то, что меня не трогает».

Творчество Ярошенко было разносторонним. Художник живо и выразительно, с большими живописными достоинствами писал жанровые сцены, портреты и пейзажи. Как жанрист он написал ряд замечательных произведений: «Кочегар», «Заключенный», «Всюду жизнь». В них выражена страстность, драматизм, влюбленность художника в окружающую жизнь, в простых людей.

Как портретист Ярошенко создал портретную галерею выдающихся передовых деятелей русской науки, литературы и искусства. И как пейзажист художник обладал большой способностью передавать различные состояния природы. Художник Н.А. Ярошенко обладал замечательными композиционными достоинствами, был мастером сюжетных картин.

Члены правления Товарищества передвижников (слева направо): К.А. Савицкий, И.Н. Крамской, П.А. Брюллов, Н.А. Ярошенко, И.И. Шишкин.

В живописи сюжетная картина занимает ведущее место. Она представляет наиболее широкие возможности для разностороннего и полного отображения общественных явлений. Владеть композицией — особая одаренность художника. Ведь композиция, костяк картины — это остроумное жизненно правдивое расположение действующих лиц и предметов на холсте, при котором сюжет, содержание становятся понятными и доступными зрителю. Вот почему композиционное дарование, живописная сдержанность, технические достоинства придают произведениям Ярошенко силу зрительного притяжения.

Ярошенко — художник исключительной честности и прямоты. Пристально вглядываясь в смысл всего происходящего вокруг, Ярошенко во многих своих полотнах показал тяжелую драму, которая разыгрывалась в жизни почти каждого передового, мыслящего интеллигента и простого человека того времени.

В условиях сложной обстановки социальных противоречий пореформенной эпохи художник Ярошенко пишет «Невский проспект ночью». Он горячо откликается на подневольное положение женщины в этот период (картина «Выгнали»). Так называемый «женский вопрос» был в центре внимания передовой русской общественности. Картины, в которых выражен протест против бесправного положения женщин, можно было встретить ранее у Перова («Приезд гувернантки в купеческий дом»), Пукирева («Неравный брак»), Неврева («Воспитанница») и другие.

Можно вспомнить и статью Короленко по поводу картины Поленова «Христос и блудница», в которой писатель видит вызов художника современному обществу, допустившему унижение, угнетение женщины и ее бесправие.

Картина «Невский проспект ночью» раскрывает нам трагическую участь женской доли в царской России. Не пышный Петербург с нарядной толпой класса имущих, освещенный ярким солнцем, показывает нам художник. Ярошенко пишет пустынный Невский проспект в глухую позднюю осеннюю ночь, с моросящим дождем.

В такую погоду «хороший хозяин собаку не выгонит». А вот условия жизни большого столичного города, социальная неустроенность гонят бездомных женщин на «заработок». Только тяжелая нужда выгнала их в такое ненастье на улицы, на панель.

Произведение явилось смелым и открытым выступлением художника в его официальном положении офицера царской армии. Такая картина, по существу, была продолжением лучших традиций искусства шестидесятых годов.

Картина написана художником не только из наблюдений, но также и по мотивам, которые в то время преобладали в литературе. Известно, например, что к такой тяжелой теме обращался современник Ярошенко писатель В.М. Гаршин (рассказ «Надежда Николаевна»). К величайшему сожалению, произведение не дожило до наших дней. Оно находилось в экспозиции Полтавского областного музея и во время гитлеровской оккупации было сожжено фашистами.

Близкой по теме к «Невскому проспекту» следует отнести картину «Выгнали».

Будучи у племянницы Ярошенко Н.Н. Трусовой, проживающей во Фрунзе, я попутно посетил города Ташкент и Ашхабад, где имеются произведения художника Н.А. Ярошенко. В Ташкентском музее искусств я встретился с картинами «Выгнали» и «Юноша перед экзаменом», о которых нельзя умолчать.

Когда смотришь на вертикально построенную композицию картины «Выгнали», которая так типична для художника Ярошенко, то невольно становишься свидетелем сцены бесчеловечности. Композиционно скупо и вместе с тем до мелочей убедительно и просто написана эта картина.

Пасмурная, ненастная погода. Часть фасада богатого господского особняка. Двери этого особняка навсегда захлопнулись для гувернантки, которую лишил девичьей чести барин. Двери надежно охраняет дремлющий дворник в глянцевых сапогах и белом фартуке, которому нет никакого дела до одинокой, беззащитной, выброшенной из дому беременной женщины. У нее нет ни крова, ни средств, ни поддержки. Ему строго приказано «не пускать!»

В ее поникшей голове с грустным взглядом выразительных печальных глаз следы глубоких раздумий и о пережитом, и о том, что сулит ей мрачное будущее.

В опущенных натруженных руках, придерживающих зонтик, художнику удалось передать их характер. Руки эти не изнеженной барышни! Несмотря на молодость, они знают, что такое труд под громким окриком госпожи и строгим взглядом барина.

И за все это — бесчестие, горькая участь. Ее выбросили с жалкими пожитками: круглой белой коробкой, желтой небольшой сумкой и плетеным темным саквояжем, прикрытым сверху белым узлом.

Вот, кажется, и все! Но присмотритесь внимательней, подумайте, ведь и эта попала на панель, на ту самую, которую Ярошенко показал в своей первой картине «Невский проспект ночью».

Небезынтересна и другая деталь. На стекле оконной рамы подвального помещения написано: «сдаеца угол».

Ярошенко и здесь откровенно и смело подчеркнул, что господам — хоромы и особняки, а простому люду — сырые подвалы. И нужно обладать необыкновенной человечностью, чтобы выразить столько любви и сочувствия к простым людям и их судьбе.

В Полтавском музее Изобразительных искусств кроме «Невского проспекта» погибли в огне от рук фашистских извергов картины Н.А. Ярошенко «Причины неизвестны», «Мечтатель», «Лето», написанная с Евгении Константиновны Бондаревой у стога сена, «Девочка с игрушкой», «Спящий ребенок в колыбели», замечательный и красиво написанный портрет жены художника Марии Павловны Ярошенко, относящийся к 1875 году, портрет Михайловского, «Иуда».

Сожжена также картина «Орлы среди облаков», написанная по вертикали, умело скомпанованная, сочная по живописи. Погибло более 12 лучших картин Ярошенко, в том числе и портрет В.Г. Короленко.

Если учесть, что наследие художника не столь велико и особенно в живописи, то такая потеря очень ощутима для русского изобразительного искусства.

* * *

Лучшим произведением Ярошенко является «Кочегар». По общей теме — жесточайшей эксплуатации народа, непомерно тяжелой доле — «Кочегар» Ярошенко перекликается с ранее написанными картинами «Бурлаки на Волге» Репина, «Ремонтные работы на железной дороге» Савицкого.

В «Кочегаре», написанном в 1878 году, художник создал яркий и правдивый образ уже сложившегося русского индустриального рабочего-пролетария 70-х годов, возбудившего внимание общественности.

Впервые в русском искусстве изображен рабочий во всей своей неприкрашенной правде. Ярошенко отлично понимал значительность этого нового образа и первым ввел его в русскую живопись. В «Кочегаре» художник показал представителя класса будущего, исполинскую мощь русского рабочего, то есть ту общественную силу, которая способна изменить мир. На полотне, точно живой, кочегар-труженик. Он только что оторвался от работы, от топки и разогнул усталую спину, чтобы через минуту-другую снова приняться за изнурительный труд.

На его выразительном лице мы читаем суровое, медлительное раздумье о своей тяжелой жизни и в то же время угадываем пробуждающееся чувство классового сознания и человеческого достоинства.

В глазах вопрос: за что такая участь? Его ли одного? Что надо сделать? А сделать надо! Объединить усилия и сбросить гнет. Вот о чем думает этот изуродованный непосильным трудом человек.

Ярким пламенем, жарой топок котла озарен он снизу доверху, грузный, коренастый, с большой заросшей головой, с огромными натруженными, хорошо выраженными жилистыми руками. Почти исподлобья смотрит он на зрителя из темной кочегарки.

Живописное решение произведения своеобразно, красиво по колориту, построенное на ярких цветовых отношениях багрово-красного отражения огня на руках и сдержаннее на лице, золотисто-зеленоватый тон одежды подчеркивают состояние, усиливают драматизм впечатления и яркость образа. Правдивая, решительная и смелая кисть художника сумела выразить варварскую капиталистическую эксплуатацию.

О картине художника Ярошенко «Кочегар» И.Н. Крамской писал в статье о VI Передвижной выставке (статья эта была задержана цензурой).

«...Я останавливаюсь, как вкопанный, и смотрю, и не могу оторваться, и не могу дать себе отчета, почему вдруг из сотни кочегаров, которых я перевидел на белом свете и мимо которых проходил с полнейшей безучастностью, как проходят мимо пароходных и железнодорожных паровиков, труб, рельсов, вдруг один этот кочегар г. Ярошенко мог приковать мое внимание...

И.Н. Крамской

Ярошенко взял меня за плечи и поставил, приковал перед одним из этих непризнанных мною существ...

Настоящая человеческая голова, мало того, она смотрит на вас мыслящим взором, моя совесть зашевелилась от этого взора.

...Я давно уже не видел художественного произведения, которое взволновало бы меня так глубоко. Я стал всматриваться в эту картину мало известного до сих пор г. Ярошенко, и мне пришло в голову, в чем же тут вся суть, чем условлено действие одной фигуры, без всякой сколько-нибудь занимательной обстановки, без всякого движения, спокойно стоящей красноватым пятном на черном фоне, одной фигуры, которая вдруг оказывается целою, глубоко волнующею картиною!

Первое и существеннейшее условие, конечно, должно заключаться в том, что художник сам в сильной степени был проникнут чувством, которое так беспокоит зрителя; он писал свою картину с глубоким убеждением. Второе, не менее важное условие: художник не мешает мне воспринять это чувство, так как оно воспроизведено в формах, в реальном существовании которых я не могу усомниться ни на минуту, которым я абсолютно верю. Я вглядываюсь в картину, нельзя ли подо что-либо подкопаться, не солгал ли где-нибудь художник? Нет, все до мелочей смотрит на вас суровою правдою действительной жизни...»

Не случайно тот же Крамской в своем письме к И.Е. Репину ставил «Кочегара» Ярошенко на уровень с репинским Протодьяконом». «Кочегар» и «Дьякон» — балансируют: не знаешь, который лучше, — писал он ему. — Разумеется, «Кочегар» в живописи уступает «Дьякону», но впечатление, типичность — равны; оба весят здорово». Это было величайшей оценкой начинающему художнику.

Павел Михайлович Третьяков еще до открытия VI Передвижной выставки, на которой картина выставлялась, приобрел «Кочегара» для своей галереи, где она находится и поныне.

* * *

В конце 70-х и начале 80-х годов образ революционера трактуется не как жертва царской реакции, а как образ активного положительного героя с его правотой, силой и мужеством.

Народники 70-х годов, хотя и не видели правильных путей борьбы с царизмом, показали себя истинными героями революционного движения и сыграли известную роль в создании революционных традиций в России. Русские художники не могли не восхищаться деятельностью героев освободительного движения; она вдохновляла их на создание замечательных полотен.

Рядом с произведениями, изображавшими жизнь народа, картины, посвященные революционерам, явились вершинами русской живописи.

Одним из замечательных русских художников революционной темы был Н.А. Ярошенко. Встречаясь с рабочими, зная и понимая их революционные настроения, художник одновременно работал над образом «Кочегара» и революционера.

Картина «Заключенный» имеет огромное социальное значение. В ней показан один из революционеров, ненавидящий царя, любящий свой народ и идущий на приступ трона.

«Заключенный» говорит о беззаветном мужестве революционеров, борцов за народное счастье, чью волю не сломили ни тюрьмы, ни каторга.

На картине изображена тесная, мрачная тюремная камера-одиночка, на отсыревших стенах нацарапаны различные надписи, типичная камера для политических, которые называли их «каменным мешком».

Четким живописным силуэтом читается фигура узника, и особенно поворот лица, освещенный лучами солнца, проникающими в небольшое решетчатое окошко. Падающий из окна свет усиливает силуэт головы и плеч узника. Это лицо не преступника, а человека, который борется за счастье и свободу своего народа, человека спокойного и решительного, жертвующего своей жизнью.

Деталей в картине мало, но они о многом говорят. Хорошо вписана в общую композицию картины смятая постель, столик с жестяной кружкой на нем и рядом книга, на переплете которой изображен крест, что говорит о ее религиозно-духовном содержании. И тем, что книга не раскрыта, художник подсказывает зрителю, что такое «произведение» никак не интересует заключенного.

Заключенный забрался на край стола, облокотился на покатый подоконник, подняв голову кверху. Он мучительно любуется сквозь решетчатое окно кусочком голубого неба. Свет в окне камеры — это мир. Выразительная поза заключенного передает его душевную тоску по свободе.

«Заключенный», вне всякого сомнения, является политическим заключенным. Образ заключенного написан с писателя Г. Успенского.

Композиция картины говорит о том, что Ярошенко стремился избавиться от лишних слов и фраз, мешающих художнику в лаконичной форме довести до зрителя свою идею.

«Заключенный» — одно из лучших произведений Ярошенко на революционную тему. Оно правдиво по своему содержанию, интересно по образному воплощению идеи. Картина, написанная в 1878 году, вызывала у зрителей сочувствие и признательность мужеству и стойкости борцов за свободу.

Не случайно среди репродукций с произведений русской живописи, таких как «Не ждали», «Перед казнью» — Репина, можно было увидеть и репродукцию с картины Ярошенко «Заключенный».

Эти репродукции украшали стены и камины жалких мансард, в которых до Великой Октябрьской революции ютилась русская политическая эмиграция в Париже, Женеве, Лондоне, Берлине. Репродукции с картины продавались на всех митингах, рядом с нелегальными брошюрами и газетами.

В 1906 году, после поражения революции, цензура запрещала печатать репродукции с «Заключенного».

В Полтавском художественном музее находится этюд головы к картине «Заключенный».

Композиционной основой «Заключенного» явился хорошо проработанный карандашный рисунок камеры-одиночки, в которой художник находился под арестом с 1 по 10 ноября 1862 года и иронически назвал камеру «даровой квартирой со всеми удобствам и».

Художественный критик Владимир Васильевич Стасов писал:

«Когда глядишь на эту простую, ужасно простую картину, то забудешь всевозможные высокие стили и только подумаешь, будто сию секунду щелкнул перед тобой ключ, повернулась на петлях надежная дверь и ты вошел один в один из тех каменных гробиков, где столько людей иной «раз проводят месяцы и годы своей жизни».

Картины «Кочегар» и «Заключенный» принесли Н.А. Ярошенко широкую известность.

VI Передвижная художественная выставка в 1878 году явилась чрезвычайным событием в истории русского изобразительного искусства.

Выставленные художником Ярошенко «Кочегар» и «Заключенный явились знаменем передовых идей. В этих картинах Ярошенко впервые показал лучшие образы людей из народа и его замечательную героическую историю.

Незавершенность картин подобного цикла — «В пересыльной тюрьме» эскиз «Арест пропагандистки», «Под конвоем» и ряд других — говорят о том, что художник неоднократно возвращался к теме героя-революционера 70—80-х годов.

Один из биографов художника писал: «Ни один из русских художников, за исключением Репина, не дает такого живого представления о том, как жила и боролась блестящая плеяда революционеров 70-х годов, как Н.А. Ярошенко.

Николай Александров вич Ярошенко являлся выразителем идеалов той революционно настроенной русской учащейся молодежи семидесятых-восьмидесятых годов прошлого столетия, которая зачитывалась статьями Белинского и Чернышевского, увлекалась стихами Некрасова и очерками Салтыкова-Щедрина и прислушивалась к «Голосу» Герцена. Этим «штурманам будущей бури», по выражению Герцена, художник посвятил свое творчество, создав немало волнующих произведений.

В России в конце 70-х и начале 80-х годов произошли события, привлекшие внимание не только третьего отделения жандармерии, но и передовых, революционно настроенных людей.

Все говорили о покушении Веры Засулич на петербургского градоначальника Трепова, об убийстве шефа жандармов Мезенцева С. Кравчинским.

На эти события откликнулись Репин, Ярошенко, Маковский и Другие художники.

Образы революционеров-разночинцев, передовой студенческой молодежи занимают центральное место в творчестве Ярошенко. О тесной связи художника с молодежью В.В. Стасов писал:

«Этого художника можно назвать по преимуществу портретистом современного молодого поколения, которого натуру, жизнь и характер он глубоко понимает, схватывает и передает. В этом главная его сила».

Художник хорошо знал и любил молодежь, видел в ней надежду — залог большого будущего, без которого настоящее теряет смысл и значение. Молодежь называла его «своим художником».

Появление революционной молодежи, вставшей на борьбу с самодержавием, было характерным явлением в русской жизни второй половины XIX века. Представители такой молодежи — студенты и курсистки — часто служили Ярошенко моделями к его картинам. Заслуживают большого внимания такие его произведения, как «Студент», «Курсистка», «У литовского замка», «Причины неизвестны» и другие.

* * *

«Студент» — это не буржуазный студент в мундире, а студент-демократ, который входил в политические кружки, испытав тюрьму и ссылку, студент, который связан с движением народных масс.

В историю русского искусства «Студент» вошел как один из типических образов русской передовой молодежи, увлекавшейся идеями революционного народничества. В этом образе сочетается мысль о единстве интересов учащейся молодежи и народа.

За углом большого дома, на фоне серой стены, изображен портрет молодого человека. Он одет в черное пальто, на плечах плед, а на голове широкополый фетр. Из-под него на зрителя пытливо, настороженно смотрят черные глаза. Лицо студента бледное, худощавое, с жиденькими усами и бородкой.

Выражение лица и глаз, в которых сквозит ненависть и убежденность, говорят, что он революционер. Но все было так умно и тонко скомпановано Ярошенко, что цензура стала в затруднение и не знала, что предпринять? Было ясно выражено, кто изображен, но доказать невозможно, и «революционера» оставили на выставке привлекать внимание и симпатии зрителей, и особенно молодежи.

П.М. Третьяков

«Студент» написан с Филиппа Антоновича Чирко, выходца из рабочей среды. Чирко — иконописец. С 1879 года учился в Академии художеств и за успехи добился малой золотой медали.

Ярошенко, заметив этого человека, нашел его интересным и очень подходящим для своей картины «Студент», так как именно такие студенты и были в то время.

В творческом наследии Ярошенко обращает внимание обилие картин, посвященных изображению женской молодежи.

В 70-е годы женский вопрос был одним из центральных, острых вопросов современности. В это время особенно горячий отклик в русском обществе находили мысли Н.Г. Чернышевского об освобождении женщины, ее равноправии.

В России появился новый тип русской женщины, включившейся в борьбу против самодержавия, обездолившего и угнетавшего ее.

И впервые в русском искусстве появились образы передовых русских женщин «курсисток», созданных Н.А. Ярошенко.

В царской России девушке трудно было получить высшее образование. И все-таки стремление быть полезной людям побеждало. Одни шли учить и сеять разумное, доброе, вечное, другие — лечить, облегчать страдания простым людям, третьи принимали участие в революционном движении.

Художник горячо приветствует стремление женщин быть на арене общественной деятельности. Он много работает над образом девушки-курсистки, которая стремилась к свету, знаниям, труду.

* * *

Наблюдая за жизнью учащейся женской молодежи, Ярошенко создает свою прославленную «Курсистку». Тысячи таких, именно таких «курсисток» наполняли тогда Петербург, чтобы учиться, иметь знания, самостоятельное положение в обществе.

«Курсистка» появилась на XI Выставке передвижников в 1883 году и вызвала у зрителей широкий интерес и уважение к изображенной девушке. Глеб Успенский особенно высоко оценил эту картину, ее художественное и, в первую очередь, общественное значение.

Лишь Крамской, который видел первую «Курсистку» еще в мастерской художника, не согласился с изображенным. Он нашел, что «Курсистка» слишком женственна и хрупка, она не передает и не выражает собой идеи современного женского движения.

Н.А. Ярошенко, выслушав замечания Крамского, признал их верными и убедительными, написал новый вариант этого произведения, который и был выставлен на XI Передвижной художественной выставке.

Первый вариант этой картины является портретом В.Г. Успенской (Полтавский областной музей). Второй вариант «Курсистки» Ярошенко написал с Анны Константиновны Чертковой, жены писателя и издателя Владимира Григорьевича Черткова, друга Л.Н. Толстого.

Картина изображает обычный для Петербурга осенний туманный день. Прошел дождь, лужи на тротуаре, с серебристым отражением на влажном асфальте. Серая дымка воздуха с легким силуэтом больших зданий, и на всем этом фоне петербургского пейзажа быстрой, торопливой походкой шагает юная девушка с целеустремленным выражением и думами на лице. Во всем ее облике честность, трудолюбие, пламенная вера в лучшее будущее. Подстриженные волосы и мужская шапочка. Под накинутым пледом видны книги. Внешний облик говорит о том, что она является представительницей разночинной демократической молодежи. Обаяние молодости, скромность, светлый ум делают курсистку привлекательной.

Этому милому произведению Глеб Успенский посвятил очерк «По поводу одной картины», напечатанный в «Отечественных записках» (1883 г.).

Картина «Курсистка» экспонировалась на выставке Русского искусства в Америке. В 1959 году в Лондоне и в 1960 году в Париже, во время визитов Н.С. Хрущева, были открыты выставки русского классического и советского изобразительного искусства. Среди многих картин постоянный и неизменный успех у зрителей имела и картина Ярошенко «Курсистка».

Образ «Курсистки» художник развил дальше, написав картину «У литовского замка» (литовский замок — это тюрьма в Петербурге). Первоначально Ярошенко назвал ее «У тюрьмы». В ней также одним из первых русских художников Ярошенко создал убедительный, мужественный, волевой образ русской женщины-революционерки, сыгравшей положительную роль в народно-освободительном движении 70—80-х годов прошлого века.

Обращает на себя внимание лицо молодой революционерки. Она смотрит на верхние окна тюрьмы. В ее мужественном профиле много энергии, внутренней напряженности, смелости и готовности к подвигу. Живой взгляд выразительных глаз, вдохновенное энергичное лицо говорят об активном, действенном герое. Смелая, мужественная и волевая революционерка в костюме курсистки пришла во двор знаменитой петербургской тюрьмы, чтобы выполнить принятое решение.

Замысел композиции не случаен. Он навеян громким процессом Веры Засулич, которая стреляла в градоначальника Петербурга Трепова.

Первого марта 1881 года террористами-народовольцами был убит Александр II. По случайному стечению обстоятельств, именно в этот день открылась IX Передвижная выставка, на которой были выставлены большой холст «У литовского замка» и вместе с ним — картина «Старое и молодое».

Эти две картины также связаны с революционным движением тех лет. Газета «Порядок», обобщая их, пишет: «Между ними есть внутренняя связь и что девушка, слушающая в одной картине юношу, та же самая, которая выжидательно смотрит в верхнее окно тюрьмы».

Художественные идеи, проводимые в картинах Николаем Александровичем, вызывали у его близких тревогу и опасения за его личную безопасность.

Царское правительство видело в Ярошенко неблагонадежного художника. Когда в 80-х годах велись переговоры с великим князем Михаилом Александровичем о том, чтобы Ярошенко дать особое поручение по службе, князь возразил: «Ведь какие картины он пишет! Он просто социалист! Он не наш».

Художник Ярошенко был обвинен в том, что в образе курсистки изобразил одну из революционерок Веру Засулич или Софью Перовскую. Полицейские власти убрали картину с выставки, а сам художник был несколько дней под домашним арестом.

К картине «У литовского замка» художник тщательно готовился, собирая необходимый этюдный материал. Об этом свидетельствуют сохранившиеся рисунки и наброски, глубокие по своей психологической характеристике.

Смелый показ политической темы в образе женщины-революционерки, готовой идти на все во имя принятой идеи, высоко поднимает значение творчества художника.

После написания картины «У литовского замка» за художником установилась слежка, а цензура к каждой его картине относилась крайне подозрительно и придирчиво.

По поводу этой картины Ярошенко был «приглашен» на беседу к самому министру внутренних дел Лорис-Меликову. И на вопрос Меликова к Ярошенко: ведь вы не только художник, но и офицер царской армии, зачем вы писали в картине образ революционерок Веры Засулич и Софьи Перовской, Ярошенко ответил:

— Ни ту, ни другую я не писал. Не писал потому, что не был с ними знаком, а если бы я был знаком, то наверное написал бы с удовольствием, так как это такие личности, на которых нельзя не обратить внимания.

* * *

Нельзя обойти молчанием картину «Старое и молодое», находящуюся ныне в экспозиции Государственного Русского музея Ленинграда. В этом произведении Ярошенко, как и во всех своих произведениях, не изменяет правде жизни. Он передает в ней типические образы, ярко выражающие сущность данного социального явления.

Время работы над картиной падает как раз на те годы, когда Россия прошла через революционную ситуацию, которая не завершилась революцией. В картине «Старое и молодое», написанной в 1881 году, художник выступает как обличитель старого мира.

Известно, что нарождающееся новое настойчиво пробивало себе дорогу, не сдаваясь под нажимом реакции. А отсюда идейное значение этого произведения — показ борьбы нового со старым, стремление художника вселить уверенность в неизбежность победы нового, прогрессивного, над уходящим, угасающим старым.

Картина скомпанована очень оригинально. На полотне изображена сцена спора отца с сыном. Вся композиция картины построена на резких цветовых контрастах и противопоставлениях света и тени, что дает возможность художнику усилить впечатление борьбы двух идей.

В.В. Стасов

Старик отец, умудренный жизненным опытом, указывая на книги, лежащие на столе, как на старые книжные истины, резко возражает, яростно защищая свое старое.

Правая рука молодого и вся его фигура даны художником в стремительном движении вперед. Сын приводит убедительные доводы о нарождающемся новом времени. Его страстная, взволнованная речь тому подтверждение.

Спор давно уже принял политический характер. Отец, подавшись немного вперед, сам прислушивается к новым мыслям и новым идеям. Молодой наступает. Больше всех полна внимания младшая сестра. Она, будущая курсистка, сидит за спиной отца и всем своим существом сочувствует брату. Для нее такая речь является настоящим откровением, она с жадностью ловит каждое слово, скрывая свое волнение. Полуоткрытый рот, решительный взгляд горящих глаз, залитые румянцем щеки говорят о том, что она может, должна совершить смелый, благородный подвиг во имя будущего. Лишь одна мать, не принимая участия в разговорах и смирившись с этим, сидит за столом у светильника, раскладывая пасьянс.

Художнику особенно удался образ сестры. (Этюд находится в музее Н.А. Ярошенко.)

Как в предыдущих, так и в этой картине Ярошенко сумел передать характерные черты передовой русской молодежи, социально-положительный образ молодого человека своего времени.

* * *

...История появления картины «Причины неизвестны» не случайна. Когда в газете появилось сообщение о курсистке, которая после обыска покончила с собой, Ярошенко под большим впечатлением подобных частых случаев не мог молчать и взялся за написание картины, выразив этим гневный протест против насилия власти.

На полотне изображена полутемная, бедно обставленная комната. Среди беспорядка, вызванного «непрошенными гостями», на постели лежит отравившаяся девушка-курсистка. Обстановка комнаты ясно говорит о том, что самоубийца принадлежит к революционной учащейся молодежи.

Быть может, она не вынесла оскорбления, а может быть, сознание того, что в ее шкатулке нашли письма, которые принесли гибель близкому и дорогому ей человеку, заставили ее пойти на самоубийство.

На столе подсвечник с догорающей свечой, подсказывающей, что жандармы были ночью. Но вот нарождается новый день. Сквозь шторы, неплотно сдвинутые, в окно пробивается бледный свет туманного серого утра. Этот свет усиливает картину, освещает всю фигуру девушки и хорошо выраженную безжизненно спущенную руку. На полу пузырек с ядом, изорванная бумага и пустой стакан на столе. Такая немногословность в композиционном решении полотна волновала очень многих зрителей, но особенно сильное впечатление картина произвела на молодежь. Произведение вызывало у молодежи глубокое сочувствие к жертвам самодержавного строя, возмущение и ненависть деспотизмом и произволом царских опричников.

Картина «Причины неизвестны» является смелым осуждением общественного строя, приводившего к гибели и самоубийству лучшую русскую молодежь.

«Причины неизвестны» написана по «горячим следам жизни курсистки». Подруги умершей впопыхах прибежали к «своему художнику» и упросили набросать ее портрет», — пишет М, Неведомский в своей статье о Ярошенко.

К числу картин о молодежи следует отнести «Арест пропагандистки», «Сестра милосердия», «Прогрессистка», многие портреты «неизвестных» студентов.

Произведения Ярошенко, отображающие передовую революционную молодежь того времени, бесспорно, составляют одну из лучших страниц изобразительного искусства.

Курсистки и студенты Ярошенко — простые, глубокие натуры, живая и деятельная молодежь, задумывающаяся над самыми серьезными проблемами жизни. Эти произведения Ярошенко играли революционизирующую роль в русском обществе, вдохновляли на борьбу его лучших представителей. Никто из художников не сумел сделать эти образы такими убедительными и глубокими, как Ярошенко. Все они были написаны художником с натуры, с живых участников событий.

И если такие произведения Ярошенко, как «Курсистка» и «Старое и молодое», говорили об участии революционной молодежи в теоретических вопросах, то в картинах «У литовского замка» и «Студент» художник показал их в действии.

Тема о молодежи находит в творчестве Ярошенко свое полное выражение и содержит историческую и познавательную ценность.

* * *

Десятилетний период наивысшего расцвета и зрелости творческой деятельности Ярошенко завершается картиной «Всюду жизнь».

Над этим произведением художник много потрудился, о чем свидетельствуют эскизы, рисунки и этюды к картине. Один из последних эскизов к этой картине можно видеть в музее Ярошенко в Кисловодске (эскиз передан музею московским художником М.В. Маториным).

Ни одна из картин Н.А. Ярошенко не получила такого широкого распространения в репродукциях, графических оттисках, открытках, иллюстрациях, как «Всюду жизнь». Это самое популярное произведение художника.

Волнующая и трогательная сцена, изображенная на полотне, не является случайной. Художник сам был свидетелем этой сцены на одной из железнодорожных станций во время своих частых путешествий.

Картиной «Всюду жизнь» художник-гражданин заявил народу, что за решеткой вагона не злодей и не преступник, а лишь жертвы самодержавного строя царской России, которых загнали в тюремный вагон бесправие, произвол и тяжелая жизнь.

Композиция картины интересна, оригинальна. Ярошенко срезает все лишнее, ненужное: сверху, снизу, слева и справа. Он обращает внимание зрителя на самое главное и существенное — на окно арестантского вагона. К окну вагона вписан кусочек железнодорожной платформы, и все объединяется слетевшимися на платформу голубями. Когда смотришь на такое вертикальное построение композиции картины, то она представляется как бы выхваченным из жизни отдельным кадром.

В окне вагона старик крестьянин, солдат, рабочий, молодая мать с ребенком на руках. Ребенок бросает крошки хлеба слетевшимся голубям, а взрослые добродушно наблюдают эту милую картину — сцену кормления. На лицах людей написано выражение трогательного и грустного раздумья, охватившее их при виде свободных птиц на платформе.

За решеткой сгрудились разные по возрасту, но объединенные общей участью люди. А на воле свет, солнце. Злобы на лицах не видно, но сколько внутренней душевной красоты! Они любуются жизнью. Присутствие маленького, ни в чем неповинного ребенка и его матери, глубоко погруженной в размышления, усиливает впечатление происходящего.

И.Е. Репин

Художник наделяет своих героев чертами доброты, раскрывая хорошие, подлинно человеческие душевные качества. Моральная высота этих людей, их правота и невиновность подчеркивают произвол царского правительства. Картина вызывает сочувствие к людям, оторванным от жизни. Она будит светлые, гуманные чувства у зрителя.

Это произведение, выставленное на XVI Передвижной художественной выставке в Обществе поощрения художеств в Петербурге в 1888 году, вызвало особый интерес у зрителей. Слышались восторженные голоса у картины:

— Женщина. У нее лицо изумительное, И где только Ярошенко разыскал такую модель?

Позировала художнику детская писательница Стефания Степановна Караскевич-Ющенко. И это не случайно. Она являлась гарибальдийкой и принимала участие в освободительном движении Италии.

«Николай Александрович Ярошенко долго не показывал нам эту, еще не оконченную картину, — вспоминает А. Менделеева, жена ученого, — и когда я его как-то спросила: «Что вы пишете?» — художник со свойственной ему тонкой улыбкой ответил: «Мадонну».

Модель всегда бессознательно участвует в творчестве художника, и всегда испытываешь восторг, когда слышишь одобрение создателю этого замечательного произведения.

Лучший и близкий друг Николая Александровича художник Михаил Васильевич Нестеров написал об этой картине волнующие слова: «Какой отдых усталой душе! Но вот поезд тронулся, голуби с шумом отлетели, и потянулись дни, недели, быть может, месяцы тяжелой, однообразной, подневольной жизни, до самого «места назначения».

Этим произведением художник осуждает социальный строй царской России и в то же время выражает торжество жизненных идей, прокладывающих себе пути.

В 1889 году Л.Н. Толстой при осмотре Третьяковской галереи обратил внимание на картину Ярошенко «Всюду жизнь» и, восторгаясь ею, говорил:

«...Какая чудная вещь! И как она говорит вашему сердцу... Вы отходите от картины растроганным... Вот как должен действовать на вас художник, — и продолжает:—По моему мнению, все же лучшей картиной, которую я знаю, остается картина художника Ярошенко «Всюду жизнь».

«Какой чудесный, какой глубокий сюжет! Какая сцена! Какие типы! Великолепно!» — восклицал В.В. Стасов.

Считаю уместным поместить письмо и стихи поэта Марка Лисянского, посвященные картине «Всюду жизнь».

14 апреля 1962 г.

Дорогие товарищи!

Посылаю мое стихотворение «Я люблю картину Ярошенко» в музей, о котором я недавно узнал. Я люблю этого художника, этого человека.

Написал я стихотворение в Бресте, куда ездил в связи с работой над поэмой «Петя Клыпа».

Стихотворение опубликовано в книге «День поэзии» (1961 г.) и будет помещено в моей книге «Здравствуй!», которая выйдет в Изд. «Сов. писатель» в конце этого года.

С уважением Марк Лисянский.

Дому-музею Николая Александровича Ярошенко.

Я люблю картину Ярошенко
«Всюду жизнь». Люблю ее давно.
Посмотрите: вот глядит с простенка
Мальчик сквозь тюремное окно.
Вспомнив на минуту,
Не забудьте,
Как мальчонка, улыбаясь нам,
Смотрит сквозь заржавленные прутья
И бросает крошки голубям.
А вокруг ребенка арестанты
С добрыми морщинами у глаз,
Жизнелюбы, мастера, таланты,
Чьи шедевры не дошли до нас.
Жизнь им застилала ясны очи,
Убивала — не могла убить.
А они ее любили. Очень!
Завещали нам ее любить.

Лучшим критерием творчества Ярошенко явилась оценка В.И. Ленина.

Владимир Ильич любил его картины, высоко ценил творческий и гражданский подвиг художника. Об этом свидетельствует выступление члена КПСС с 1905 года М.Л. Сулимовой, опубликованное в газете «Пионерская правда» от 10 января 1958 года. Вот о чем говорила М.Л. Сулимова:

«Я расскажу вам о случае, который произошел с Лениным в Петрограде во время его последнего подполья, на квартире у М.В. Фофановой. Владимир Ильич скрывался под именем Константина Петровича Иванова. Однажды Маргарита Васильевна купила несколько открыток, чтобы послать их своим детям.

— Константин Петрович, посоветуйте, пожалуйста, какую открытку мне выбрать для детей, — спросила она у Ильича.

Ленин перебрал все открытки и сказал:

— Вот эту!

На открытке был изображен тюремный вагон; за решеткой — рабочий, его жена с изможденным лицом и ребенок, который кормит голубей. Это была картина Ярошенко «Всюду жизнь».

— А знаете, кем был Ярошенко? Царским офицером. Но сходите в Третьяковку, посмотрите на его картины, и вы скажете, что человек, который рисовал поселенцев, курсисток, каторжников, был нашим человеком.

За это и ценил его Ильич. Интересно, что после победы Октября в Кисловодске, где похоронен Ярошенко, по указанию Ленина был поставлен обелиск в честь художника.

Видите, друзья, каким был наш Ильич! При всей своей занятости он не забыл о художнике, который приносил людям пользу».

А вот что пишет Маргарита Васильевна Фофанова, из квартиры которой, как известно, 24 октября 1917 г. Владимир Ильич Ленин ушел в Смольный, чтобы стать во главе вооруженного восстания Петербургского пролетариата.

«...Владимир Ильич очень любил и хорошо знал живопись. У меня на письменном столе лежала открытка с репродукции картины художника Ярошенко «Всюду жизнь», я решила послать ее своим ребятам. Владимир Ильич увидел открытку и говорит:

— Вот замечательный художник!

А кто такой Ярошенко, я по-настоящему не знала. Он мне рассказал его биографию.

— Подумайте, это кадровый военный человек, и, представьте себе, какой он прекрасный психолог действительной жизни, какие у него чудесные вещи!

Я вытаскиваю из своего письменного стола еще одну открытку с репродукцией картины Ярошенко «Заключенный». Владимир Ильич говорит:

— Прекрасно! Когда будем хозяйничать, чтобы не забыть. Такому человеку надо отдать дань».

Картина «Всюду жизнь» всегда находилась на идейном вооружении политических наравне с нелегальной литературой.

В музее Н.А. Ярошенко экспонируется открытка с репродукции картины «Всюду жизнь». Ее передали музею политкаторжане Сахаровы, проживающие ныне в г. Пятигорске по улице Урицкого, в доме № 56. Хранили они ее 50 лет.

— Открытки с репродукции картины Ярошенко «Всюду жизнь» мы храним, как самую дорогую реликвию своей политической деятельности.

Эта маленькая открытка помогала нам вести агитацию среди солдат, рабочих и среди народов различных национальностей, — ингушей, кабардинцев и других. Открытка находилась у нас на идейном вооружении наравне с нелегальной литературой Белинского, Чернышевского и других писателей-демократов. Иной раз словами так не скажешь, как скажет эта маленькая открытка.

За любую брошюру или найденную листовку гнали на каторгу. Царские сатрапы не подозревали сущности воздействия этих открыток, а она помогала нам вдвойне; мы обязаны ей многим в своей трудной конспиративной работе. К тому же открытка «Всюду жизнь» напоминала нам собственную участь. В ней много общего с тем, что было нами пережито, все так правдиво и жизненно написано.

Примечания

1. Ленин. Соч., изд. 4, том 19, стр. 294—295.

2. Клара Цеткин. О Ленине.

3. Центральный Гос. архив литературы и искусства СССР, ед. хр. № 2831, листы № 31, 31-об, 32, 32-об, 33, ЗЗ-об, 34; 34-об.