Е.К. Бондарева. Я позировала Ярошенко

Кисловодск я хорошо помню с 1886 года. Это был маленький, простенький курортик, каким трудно его себе представить сейчас. О санаториях тогда и понятия не имели. Лучшим местом была Тополевая аллея, состоявшая из могучих деревьев-великанов.

Лечебный сезон открывался 1 июня, а закрывался 1 октября.

Над гротом Лермонтова, в парке, возвышалась так называемая «Казенная гостиница», нечто вроде клуба. Там устраивались танцевальные вечера, ставились спектакли и давались концерты.

На пустынных окраинах Кисловодской слободы бродили волки. Ночью слышался их вой... Не раз мне приходилось слышать о ночных набегах немирных горцев. Лошадиный топот, стрельба, сопровождаемые гиканьем и криками... Спешно запирались ворота, закрывались ставни, двери, гасили свечи и керосиновые лампы. Было жутко.

За Тополевой аллеей, у шоссе, были построены станция дилижансов и почта. На этой станции семья Ярошенко часто встречала своих гостей, среди которых было немало русских знаменитостей.

Хорошо помню художника М.В. Нестерова с дочерью, Станиславского и Книппер, Шаляпина и Собинова. Часто из дома Ярошенко слышалось пение, музыка и оживленные разговоры.

Мне было тогда 16 лет. Я также была их гостьей. Вступать в разговоры со старшими по этикету не полагалось.

У них были две воспитанницы, их приемные дочери, — Голубева, позднее народная учительница. Помню так же хорошо Надю Волженскую, ставшую Ярошенко. Ее отец женился на терской богачке, и Надя, в силу сложившихся тяжелых обстоятельств, вынуждена была уйти. Ярошенко полюбили ее и удочерили.

Однажды, будучи у них в гостях, я присела во дворе у стога сена. Николай Александрович увидел меня и попросил, чтобы я ему позировала в таком состоянии своего отдыха. Мне было приятно такое предложение художника, и я охотно согласилась.

Я должна была сидеть с соломинкой во рту, прислонившись к стогу сена. Писал Николай Александрович с жаром и увлечением. Но конца картины я не видела, так как должна была ехать учиться. Слышала позднее, что картина «Лето» получилась хорошей, экспонировалась на передвижной выставке и была приобретена, но кем — неизвестно.

Николай Александрович, несмотря на свой огромный талант, никогда не превозносил себя. Был очень сдержан и необычайно скромен. Постоянно осуждал тех, кто хвалил себя.

Я весьма ценю талантливого художника и удивляюсь, что некоторые не знают его картин, особенно молодежь.

Это был знаменитый человек своего времени. После кончины Ярошенко жители города ежегодно отмечали память Николая Александровича, оставляя венки и цветы на его могиле.