И.М. Карпинский. После смерти Репина

Когда умер Илья Ефимович Репин, все его близкие совершенно растерялись. Никто не знал, что нужно делать, за что взяться. Наконец Вера Ильинична вспомнила о близком знакомом семьи художнике-любителе Н. Шмакове и послала ему следующую телеграмму: «Николай Николаевич, приезжайте хоронить папу». Н. Шмаков проживал тогда в Выборге и о своих отношениях к семье И.Е. Репина рассказывал мне так: «С Верой Ильиничной отношения у меня были холодные вообще. Со всеми детьми Ильи Ефимовича Репина я был на «ты», кроме Веры, которая держалась несколько свысока. Мой брат Иван, потом морской офицер, был даже женихом Тани Репиной. Они влюбились друг в друга еще в гимназические времена. Но Илья Ефимович не позволил им обвенчаться, сказав брату: «Кончи сначала академию и получи диплом, тогда можешь жениться». Брат уехал, а через год с небольшим Таня вышла замуж за другого...» Получив телеграмму от Веры Ильиничны, Шмаков немедленно выехал в Куоккала. Те, кто бывал в «Пенатах», помнят, вероятно, большой ящик в передней, где висел гонг. Вот на этом ящике и была устроена постель для Шмакова. Дом был полон, и единственная свободная постель была Ильи Ефимовича. Незадолго перед тем приехала из России Татьяна Ильинична с целой толпой внуков. Об этом приезде Шмаков рассказывал мне: «Вера привыкла быть в «Пенатах» полной хозяйкой (Надя и Юра, как не совсем нормальные, были не в счет). Денежные дела Ильи Ефимовича в то время были очень плохи. Появление Тани с целой оравой детей не особенно обрадовало Веру...»

Когда Шмаков приехал в «Пенаты», Илья Ефимович лежал на столе на веранде, где обычно пили чай. Юрия Ильича не было: он с утра куда-то исчез с ружьем. Шмаков прежде всего спросил Веру Ильиничну, заказала ли она гроб. Она ответила, что заказала, дорогой, с полным убором, и что об этом беспокоиться не надо. Вскоре вернулся Юрий Ильич. В руке он держал убитого зайца. Пройдя на веранду, Юрий Ильич прибил зайца в распятом виде к столу в ногах покойного и затем, вбив еще один гвоздь, подвесил корзинку с яблоками. Когда его спросили, что это значит, Юрий Ильич ответил: «Я принес в дар папе все, что мог самого дорогого». На всякий случай Шмаков справился о гробе и у Юрия Ильича. Последний ответил: «Я заказал гроб. Все в порядке». — «То есть как заказал? Вместе с Верой?» — «Нет, я сам». — «Какой же гроб ты заказал?» — «Самый простой, некрашеный, сосновый». — «А Вера знает?» — «Нет, я ей ничего не говорил». — «Но ведь она тоже заказала гроб!» — «Не знаю, она ничего не говорила». Шмаков побежал к гробовщику и аннулировал заказ Юрия Ильича. Он успел вовремя, так как гробы еще не были отделаны. Над телом Ильи Ефимовича все время читали по очереди монашки из Линтульского монастыря, служили панихиды. Надежда Ильинична, которая уже три года не выходила из своей комнаты, не вышла и теперь. «Ночью, когда все уснули, — рассказывал впоследствии Шмаков, — заснул и я на своем сундуке. Вдруг чувствую, меня кто-то толкает. Я вскочил. Передо мной стоит Надя, растрепанная, седая, в длинном белом балахоне, вроде савана, в котором она ходила последние годы. «Что здесь за шум? Кто это воет все время? Что здесь происходит?» — «Надя! Папа умер», — сказал я. «Врешь! Репин не может умереть!» — закричала Надя. Я пробовал ее успокоить, как умел. Она пошла к телу Ильи Ефимовича и, только увидев его, поняла наконец все и, страшно зарыдав, упала на пол. Кое-как Надю успокоили и отвели в ее комнату». С вечера были приготовлены бархатные подушки для орденов и медалей, полученных Репиным. Было назначено, кто и что понесет в процессии. Вера Ильинична обещала выдать ордена, но наутро пришлось их разыскивать, так как она заперлась в своей комнате и не выходила, говоря, что еще не кончила одеваться. На похороны ожидались представители правительства, выборгский губернатор, различные делегации, поэтому надо было устроить их встречу на вокзале. На отпевание Вера Ильинична опоздала. Юрий Ильич сказал, что он в сандалиях и не смеет войти в церковь, поэтому остался стоять в притворе. Надежда Ильинична так и не вышла из своей комнаты, хоть и обещала быть на похоронах. Татьяна Ильинична стеснялась своей плохой одежды и пряталась в толпе. Таким образом, у гроба Репина не было никого из его детей. Министр, губернатор и другие видные лица стали по одну сторону гроба. Наконец, наряженная и напудренная, появилась в церкви Вера Ильинична. «Кто эти господа?» — спросила она окружающих. Ей пояснили. Тогда она заулыбалась и, через гроб, сделав изящно ручкой, громко сказала по-французски: «Bonjour, messieurs». До могилы гроб несли, сменяясь, на руках. Впереди шел церковный хор, несли ордена на подушках. Когда гроб опустили в могилу и возложили венки, стали произносить речи. Среди других выступил какой-то эмигрант и, размахивая кулаками в сторону границы, начал нелепую речь политического содержания. Он вошел в такой раж, что пришлось его прервать и попросить кончить. «Почему?» — возмущенно спросил он. «Потому что ваша речь не имеет никакого отношения к покойному», — ответили ему. Несмотря на протесты и ругань агитатора, его оттерли в сторону. После похорон состоялся обед для почетных гостей, а для других чай.

И вот после смерти Репина в его доме потекла странная жизнь близких по крови людей. Никто друг с другом не общался и не разговаривал, каждый жил сам по себе. Вера Ильинична продавала то то, то другое из репинского наследства, не давая никому никакого отчета. Как-то она пригласила слесаря и велела перетянуть шкафы с картинами и альбомами отца железными скобами, навесила замки и уехала в Гельсингфорс устраивать выставку картин Репина. Татьяна Ильинична считала, что она является такой же наследницей, как и Вера. Самоуправство Веры Ильиничны ее возмутило, к тому же она боялась за свою часть наследства.

По совету Шмакова и в его сопровождении Татьяна Ильинична отправилась в Выборг и там обратилась к губернатору с просьбой о содействии. Губернатор, обсудив дело, послал негласно в «Пенаты» чиновника, который, при участии Шмакова, произвел раздел наследства Репина. Раздел производился посредством жеребьевки, и поэтому ценные работы Репина достались в большом числе каждому из наследников. У Юрия Ильича, например, еще в 1950 году были целые рулоны картин и рисунков.

Непосредственно после раздела в выборгском художественном музее была устроена выставка картин Репина. Сколько помню, главным образом были картины, отошедшие при разделе к Язевой. Особенно мне запомнилась одна — портрет священника в ризе, на которой бесподобно играл луч солнца. Почти все произведения, бывшие на этой выставке, ушли за границу, значительная часть — в Соединенные Штаты Америки.

Последняя большая работа Репина — картина «Гопак» — была написана на линолеуме. Бывало и ранее, что Репин пробовал писать на линолеуме. Но раньше употребление линолеума было просто экспериментом, теперь же, в конце жизни, недостаток средств заставлял Репина заменять дорогостоящий холст линолеумом, иной раз старым и полувысохшим. На таком, по-видимому, старом линолеуме, материале совершенно не подходящем для большой картины, и был написан «Гопак». Впоследствии этот линолеум дал труднопоправимые изломы. Никто из близких не заботился о создании престарелому мастеру сколько-нибудь сносных условий для творческой работы. Усталый и ослабевший художник все чаще говорил окружающим и знакомым о своей близкой смерти. В одну из «сред», гуляя с гостями по саду, Репин подвел их к месту своей будущей могилы и здесь сделал устное завещание относительно картины «Гопак» и памятника. Он высказал пожелание, чтобы после его смерти здесь, на его могиле, было поставлено его скульптурное изображение. Говоря об этом, Илья Ефимович оживился и захотел показать желаемую им позу. Он поднялся на самое высокое место и встал во весь рост, слегка отвернув корпус в сторону и вытянув правую руку. Случившийся среди гостей фотограф тут же снял с него фотографию. К сожалению, эта фотография была впоследствии уничтожена. Затем, обратившись к гостям, Репин сказал, что заботу о постановке памятника он поручает своей дочери Вере Ильиничне и для этой цели завещает ей картину «Гопак», которую он оценивает в один миллион марок. Картину эту Вера Ильинична должна будет, после его смерти, продать, четыре пятых из вырученных от продажи денег она может взять себе в награду за хлопоты, «чтобы она могла жить безбедно», как он выразился, а одна пятая должна пойти на оплату памятника. Прошли годы, две войны, Вера Ильинична, покинув «Пенаты», очутилась одна в Хельсинках, и тут только стала ее беспокоить мысль, что она еще не выполнила завещанное ей отцом дело. В декабре 1947 года Вера Ильинична, увидев, что сама не сумеет ничего сделать, обратилась ко мне с просьбой помочь ей осуществить желание Репина. Подумав, я предложил ей обратиться с этой просьбой в Союз русских художников, членом которого она состояла и председателем которого был я. Было гораздо удобнее хлопотать от лица общества, чем частному лицу. Вера Ильинична вполне согласилась с моими доводами и через несколько дней пришла ко мне в ателье, куда я пригласил зайти также и секретаря Союза художников С.М. Румбина. Вера Ильинична написала просьбу о содействии, которую я и секретарь заверили.

Правление Союза русских художников поручило мне начать хлопоты, и я обратился письменно к академику И.Э. Грабарю. Вскоре я получил от него ответ, в котором сообщалось, что памятник на могиле Репина уже поставлен (бюст работы скульптора Н. Андреева, который лепил Репина с натуры). В.И. Репина поблагодарила нас за хлопоты, а продажу картины «Гопак» отложила на неопределенное время. В тот год, часто встречаясь с Верой Ильиничной и ближе познакомившись с ней, я стал усиленно советовать ей начать писать воспоминания о прошлом, о репинской семье. Ее рассказы о людях, бывавших у Ильи Ефимовича, были столь интересны и люди эти столь значительны для русской культуры, что каждый новый штрих, каждое новое воспоминание имели бы большую ценность. Часть того, что я слышал, я тогда же записал. Сначала Вера Ильинична отказывалась писать, ссылаясь на неуменье. Тогда я предложил ей записывать без всякого плана все, что вспомнится, хотя бы отдельные фразы и отдельные факты, которые впоследствии можно будет привести в порядок и связать в целое повествование. На это Вера Ильинична согласилась, но при непременном условии, что я буду ей помогать редактировать ее записки и в будущем помогу их издать. Для этой цели она обещала передать мне два чемодана с перепиской и с фотографиями Репина и весь необходимый мне для этой работы материал. Я не имел возможности ознакомиться полностью с содержанием этих чемоданов, но первое письмо, которое я взял в руки, оказалось собственноручным письмом Репина к Толстому с рисунками среди текста. Был там также корректурный экземпляр книги «Далекое близкое» с собственноручными пометками Репина. По словам В. Репиной, эта книга-корректура была некоторое время у Тито Коллиандера, издавшего на ее основе свою книгу о Репине¹. Из всего этого уцелели только ранее попавшая ко мне записка М. Горького к В. Репиной и несколько фотографий². После смерти В. Репиной душеприказчик сдал все это имущество на хранение в солидную фирму. Но когда разнеслась весть, что после В. Репиной осталось ценное наследство, заворошилось осиное гнездо спекулянтов и интриганов, окружавших в свое время Репина. Им не давала покоя мысль, что на этот раз они не играют никакой роли в разделе наследства. Полетели письма во Францию к дочери Репина Т.И. Язевой с наговорами, советами и предупреждениями. В ответ летели грозные письма душеприказчику, и в результате Т. Язева, не соглашаясь на высылку ей во Францию ее части наследства и не давая никаких распоряжений, как с ним поступить, прислала в Финляндию жене своего двоюродного брата письмо-доверенность на вскрытие этих чемоданов. Юрий Репин вместе с г-жой Репиной осмотрели чемоданы, но, кроме разного хлама, ничего там не нашли. Тогда они распорядились сжечь все содержимое чемоданов. Остальная часть наследства осталась временно у душеприказчика.

Последний, со своей стороны, сообщил, что он к имеющимся в чемоданах фотографиям и письмам прибавил еще и другие фотографии, найденные у В.И. Репиной, а также и корректурный экземпляр книги «Далекое близкое». Каким образом исчезло невозместимое содержимое чемоданов, сейчас выяснить невозможно, но в скором времени после пропажи какие-то темные личности продавали по городу фотографии, принадлежавшие Репиным, альбомы и рисунки В.И. Репиной, картины ученика Репина Комашки и даже рисунок самого Репина.

В.И. Репина умерла 27 августа 1948 года от разрыва сердца. Мне сообщили об этом из больницы, и я немедленно позвонил по телефону в ночлежный дом Ю. Репину.

Никто тогда и не подозревал, что после ее смерти останется такое большое наследство. Передо мной встала задача сделать так, чтобы работы Репина не были бессмысленно разбазарены. Я хотел, чтобы ценная для музеев часть наследства вернулась в Россию. Права на наследство имели только Ю. Репин и Т. Язева. Юрий Репин непременно хотел, чтобы я взял на себя обязанности душеприказчика. Я же знал, что в таком случае «друзья» Ю. Репина постараются всеми силами вселить в него подозрения и тогда мне не удастся уговорить его продать часть наследства в русские музеи. Поэтому я решительно отказался и посоветовал ему пригласить на эту должность какого-нибудь адвоката. Юрий Ильич и Илья Васильевич Репины решили пригласить адвоката Шихмана, говорившего по-русски, с которым они и раньше имели дело. Адвокат получил из банка хранившееся там имущество В. Репиной и вскрыл в присутствии свидетелей банковский сейф. В комнате, где жила Репина, были найдены только упомянутые ранее чемоданы, несколько рисунков Репина и кое-какая мелочь. В присутствии Юрия Репина и двух свидетелей был составлен полный список всего найденного, а все рисунки и альбомы Репина перенумерованы. Когда выяснилось, что имущество, оставленное В.И. Репиной, представляет собой большую ценность, душеприказчик заявил об этом в налоговое ведомство, так как по закону о наследстве имущество подлежало наследственному налогу. Власти потребовали произведения оценки и разбора наследства специалистом, и я был приглашен в качестве эксперта, знакомого с творчеством Репина. Экспертиза производилась на квартире душеприказчика. Достаточно было беглого осмотра, чтобы убедиться в ценности наследства. Я пригласил к себе Ю. Репина и откровенно рассказал ему, что я предполагал сделать. Я особенно подчеркивал то, что Репин принадлежит России, что он всю жизнь творил для русского народа и что только этот народ должен владеть всем ценным из наследства Репина. Я рассказал, что видел рисунки ко многим известным картинам Репина, место которых в русских музеях, и что было бы преступлением со стороны сына великого художника отказаться помочь вернуться на родину творениям его отца. Всем известно отношение детей Репина к Советской власти, но, видно, я все же сумел затронуть нужные струны, так как Юрий Ильич согласился. В тот же день, чтобы он не раздумал, мы собрались снова, уже с адвокатом, и порешили произвести раздел наследства по принципу денежной стоимости. Это давало возможность отложить в долю Юрия Ильича определенные рисунки. В то же время адвокат договорился с налоговым управлением, что последнее оставляет, как гарантию уплаты налога, только одну картину «Гопак». Таким образом, была подготовлена почва для продажи части рисунков в Россию. С этим следовало очень торопиться, так как слух о наследстве уже просочился в публику и можно было в любой момент ожидать, что кто-нибудь из «доброжелателей» отговорит Юрия Ильича от продажи рисунков «большевикам». Я сообщил о возможности приобретения ценных рисунков Репина атташе по делам культуры при посольстве СССР в Финляндии. Одновременно я позвонил по телефону в Ленинград своей тетке Е.А. Толмачевой-Карпинской, в доме отца которой, президента Академии наук А.П. Карпинского, художники были частыми гостями. Она немедленно передала разговор со мной академику И.Э. Грабарю в Москву. Через две недели представитель закупочной комиссии был уже в Хельсинках. Одновременно с этими хлопотами я занимался разбором рисунков Репина. Получив доступ к ним, я был просто поражен их количеством. Рисунков было более девятисот и тридцать пять альбомов! Чтобы понять всю колоссальность сотворенного Репиным, нужно учесть, что с момента отделения Финляндии и до своей смерти (двенадцать лет) Репин жил на средства, полученные от продажи его рисунков и картин. После его кончины В. Репина, получившая третью часть наследства, жила в течение восемнадцати лет исключительно на деньги, получаемые от продажи картин и рисунков. И все же после ее смерти осталось еще более девятисот рисунков и тридцать пять альбомов. Сколько же их было всего?! Я прежде всего стал сортировать рисунки по их принадлежности к той или другой картине. Оказалось, что существуют рисунки к очень многим известным картинам Репина, начиная со времен Академии. Так, нашелся рисунок к программе «Диоген разбивает чашу», целая серия набросков одеяния и натурщиков в позе Христа к картине «Воскрешение дочери Иаира», акварельный набросок с натуры печки в Кремле для картины «Иван Грозный и сын его Иван», рисунки к «Запорожцам», «Запорожской вольнице», к «Заседанию Государственного совета», к «Аресту пропагандиста», к «Проводам новобранца» и многим другим. Имелись эскизы-рисунки к портретам, например издателя Битнера. К сожалению, акварельный портрет В.А. Репиной и икону Михаила Архангела работы Репина Юрий Ильич непременно пожелал передать Язевой. Из многочисленных картин только один «Гопак» да еще два эскиза маслом были кисти Репина, остальные были главным образом работы его ученика Комашки. Были также рисунки Виктора Васнецова, Серова, Кустодиева. Когда работа по разбору и оценке наследства была завершена, был произведен раздел между наследниками в присутствии Юрия Репина, известного скульптора Матти Хаупта и его брата. Юрий Репин непременно хотел, чтобы я присутствовал также при продаже рисунков, о чем при мне сказал душеприказчику. Часть наследства, отошедшая к Т. Язевой, была помещена на хранение в склад транспортной фирмы «Виктор Эк». Оставшиеся у Юрия Репина рисунки последний разделил на четыре равные части. Одну часть он оставил себе, одну переслал своему больному сыну в Германию, одну дал своему двоюродному брату Илье Васильевичу Репину и одну предложил мне, но я, по разным причинам, отклонил этот дар и посоветовал пожертвовать эти рисунки Союзу русских художников в Финляндии, что Юрий Ильич впоследствии и сделал. Оставалось еще продать картину «Гопак», свободную продажу которой налоговое ведомство разрешило проводить в течение двух лет, после чего картина должна быть продана с принудительного аукциона. По словам душеприказчика, поступило всего одно предложение: какой-то коллекционер во Франции давал за картину 2 500 000 франков. Учитывая трудность продажи этой картины, я советовал соглашаться на эту сумму. Но Юрий Репин категорически запретил продавать дешевле десяти миллионов финских марок. Он объяснил это тем, что «профессор Репин оценил ее в один миллион двадцать лет тому назад. С тех пор финские деньги упали в цене по крайней мере в десять раз. Иначе это оскорбит память профессора Репина». Таким образом, эта продажа не состоялась, новых же предложений не поступало. В связи с этим интересно отметить характерный факт отношения к Репину и его творчеству почитателей, шнырявших в свое время вокруг «Пенатов» в целях наживы. Один из таких спекулянтов, не моргнув глазом, предложил разрезать картину Репина на части и продать их как отдельные этюды казаков. Он ручался, что такая продажа будет гораздо выгоднее! Думаю, что такой способ продажи практиковался здесь не раз.

Примечания

Архив И.М. Карпинского, Хельсинки.

Игорь Михайлович Карпинский. См. стр. 281 настоящего издания.

1.Tito Colliander. Ilja Repin. En Konstnär Ukraine. Stockholm, 1942.

2. Приводим текст записки:

«Уважаемая Вера Ильинична —
не можете ли Вы прислать фотографический снимок с портрета и сообщить цену его?
Адрес: Москва, Малая Никитская, 6
М. Горькому
Свидетельствую мое к Вам уважение
А. Пешков
27.XI.33» (Архив И.М. Карпинского, Хельсинки).

Записка А.М. Горького к В.И. Репиной связана, по-видимому, с ее предложением продать портрет Горького работы Репина.

В 1933 году В.И. Репина обратилась письменно к А.М. Горькому с предложением приобрести у нее его портрет, написанный И.Е. Репиным в 1916 году. Письма по этому поводу от 14 ноября, 14 и 31 декабря хранятся в Архиве А.М. Горького в Москве. Портрет не был приобретен Горьким, в 1936 году его купил П. Кок (см.: И.С. Зильберштейн. Репин и Горький. М., «Искусство», 1944, стр. 72—74).

Приложение. Акт о разделе имущества И.Е. Репина между его детьми

Ввиду раздела имущества между Верой Ильиничной Репиной, Татьяной Ильиничной Репиной-Язевой и Юрием Ильичем Репиным, с их общего обоюдного согласия следующие вещи принадлежат:

Работы И.Е. Репина

Вере Ильиничне:

Портрет [Цецилии] Ганзен
Портрет матери И.Е. (большой)
Зима
Облака
Везувий
Эскиз к «Искушению» (2)
Голгофа Ню (малая)
Садко (эск.)
Портрет В.И. [Репиной]
Рабочий (этюд)
Плач Иеремии (акв.)
Христос и Фома
Рыцарь
Горький
Керенский (цв. кар.)
Начало моста Вздохов
Натурщик (большой)
Солоха
Хлопушина (спящая)
Орешникова
Розы
Полевой букет
Илья Муромец
Мелких вещей маслом (20)
Интерьер в Кремле
Дорога в лесу
Копия с Тициана
Кратер Везувия
Доняша
Плетень
Гавань
Гетман в гробу
Кормчий
В гостиной
Черноморская вольница (большая)
Пикник
Прометей
Море
Король Альберт (2)
Король Альберт (3)
Король Альберт (1)
Кривошеин
Бандура
Им[ение] «Кочановка»
Запорожская церковь (мал.)
Церковь
Венеция
Успенский собор
Руки
Баррикады
Обыск
Хлопушина ню (эскиз)
Дама (малая)
Курилко (пастель)
Лидочка (пастель)
Марья Николаевна (акв.)
Андреева (чернила)
Федоров (акв.)
Безродная (цв. каран.)
Вера Ге (акв.)
Бурлаки (акв.)
Ню (акв.)
Вера маленькая (акв.)
Волконская (цв. кар.)
Волга (акв.)
Сиракузы (акв.)
Тучка золотая (акв.)
Вечеринка (акв.)
Везувий (акв.)
Чугуев зимой (акв.)
Илья Пророк (акв.)
Сокольничий (сепия)
Знамя (акв.)
Ружье (акв.)
Неаполь (цв. кар.)
Черноморская вольница (цв. кар.)
Купидоны
Капюшон
Русалка (акв.)
Вера Ил[ьинична] (цв. кар.)
Помпея (акв.)
Гетманша (акв.)
Француженка (цв. кар.)
Демон (цв. кар.)
Ню (сангина)
Царевна Софья (гуашь)
У купальни (чернила)
Рис. для Пушкина (чернила)
Молящаяся (перо)
Пейзажик (акв.)
Пастель к «Запорожцам»
Пастель к «Запорожцам» (4)
Садко (сепия)
Нордман
Запорожец
Беклемишев
Натурщица
Кобылья голова (акв.)
Продажа Иосифа
Море (акв.)
Ил[люстрация] к Лескову (перо)
Пушкин (перо)
Дама
Головка (акв.)
Кушаки (акв.)
Типы
Костюмы
Пьющий воду
Печь (акв.)
Нарцисс (чернила)
Солдат
Давыдов (ню) (пастель)
Пушкин Голгофа (перо)
Здравнево, танцы (перо)
Рисунок (цв. кар.)
Домик (акв.)
Листья клена (акв.)
Алый цветок (обложка)
Сепия Римляне
Сад с фигурой (масло)
Только бог спасет Россию (акв.)
19 вещей пером
Несколько мелких вещей на дощечках
Бюст Толстого И. Р[епина] (бронза)
Бюст Пирогова И. Р[епина] (гипс)

Юрию Ильичу:

Автопортрет И.Е.
Портрет отца И.Е. (большой)
Чугуев
Пруд
Эскиз к искушению (1)
Конец монархии
Темная картина
Жанр. головка
Головка ко Христу
Портрет Ю.И. [Репина]
Натурщик (2)
Ангел и замерзающий (акв.)
Христос во храме
Пушкин
Мальчик
Эдя
Нордман (акв.)
Всадник вр[емен] Петра I
Копия с Веласкеза (мальчик)
Бурлак
Нордман на балконе
Господин в черном
Сиверская
Голова юноши
Жигули
Гефсиманский сад
Запорожская церковь
Мелких вещей маслом (20)
Мельница в Нормандии
Рожь
Нордман и И.Е.
Девушка
Нищий к крестн[ому] ходу
Эскиз к «1905 году»
Хоругви
Стихарь
Бахча
Лес
Крым
Ставск
Похороны гетмана
Солдат спиной
Офицер Зиновьев
Черноморская вольница (малая)
Апофеоз
Петр на верфи
2 солдата
Садко (3)
Ксендз
Военная форма
Оружие
Девочка
Атлантический океан
Портрет отца И.Е. (малый)
Теплый переулок
Финский залив
Черноморская вольница (3)
Крестящийся
Встреча героев турецкой войны
Голова мальчика
Небо
Эйно Лейно
Руки гусляра
Демон
Голгофа (гуашь) (2)
Дама с розой (акв.)
Таня Муромцева (акв.)
Принц (акв.)
Блинова (чернила)
Дама в зеленом (акв.)
Разсадина (акв.)
Голова малоросса (акв.)
Гефсимания (акв.)
Ню (акв.) (2)
Керенский (акв.)
В желтой шляпе (акв.)
Воин (акв.)
По небу полуночи (акв.)
Гелий (акв.)
Малороссы (акв.)
Петроград старинный (акв.)
Могилы запорожцев (акв.)
Дети на току (акв.)
Нерон (сепия)
Кружки (акв.)
Оружие (1) (акв.)
Видик (акв.)
Видик (цв. кар.)
Последний день Помпеи (сепия)
Натурщик в классе
Мольба (акв.)
Маргарита Берсон (цв. кар.)
Пещера (акв.)
Маскарадные фигуры (акв.)
Бандурист (акв.)
Столяр (цв. кар.)
Христос (цв. кар.)
Ню (сангина) (2)
В Индии (сепия)
Раскаяние (чернила)
Натурщик (кар.)
Дядюшка (акв.)
Пейзажик (акв.) (2)
Пастель к «Запорожцам» (2)
Пастель к «Запорожцам» (5)
Шествие Христа (сепия)
Синельников
Комашко
Запорожец
Беклемишев
Кобылья голова (акв.) (2)
За чертой оседлости
Могила Нордман (акв.)
Н.И. (цв. кар.)
Демон (перо)
Знамя
Ковчег «Крестного хода» (акв.)
Утварь (акв.)
Негритянка (акв.)
Натурщик
К запорожцам Аналой (акв.)
Тучка золотая (акв.)
Стасов (перо)
Тип (лакей)
Революция 1905 г. (перо)
Узник (черн. краски)
Рисунок (цв. кар.)
Венеция (пастель)
Фонарь (акв.)
2 рисунка пером
Доска с офортом
Литейный завод
Двина (масло)
Денисюк (масло)
19 вещей пером
Несколько мелких вещей на дощечках
2 тарелки, керамика И. Р[епина]
3 бронзовых статуэтки
Бюст С. Мамонтова раб. И. Р[епина] (гипс)

Татьяне Ильиничне:

Ню (большая)
Портрет матери И.Е. (малый)
Гибель Черноморской вольницы
Дорога в Сибирь
Ангел смерти
Эскиз к «Искушению» (3)
Эскиз к банкету
Копия Пушкина раб[оты] Тропинина
Эскиз военного
Юра и Таня (уголь)
Натурщик
Голгофа (гуашь)
1918 г. в России
Кетерер
Головка к Магдалине (пастель)
Нордман у моря
Копия с Веласкеза (Старик)
Надя маленькая
Портрет Волконского
Нордман за книгой
Сад. Здравнево
Голова малоросса
Кобылья голова
Этюд к «Черноморцам»
Мелких вещей маслом (20)
Овраг
Теремок
Александр III
Керенский
Рожь в снопах
Христос в пустыне
Дьякон, эскиз
Аллея
Лядов
Камни
Устинька
Гребец (одетый)
Садко (2)
Здравнево (на доске)
Венчание
У купальни
Окно
Спина гребца (голый)
Богданов (голова)
Облачение к «Крест[ному] ходу»
Баба
Никольский мост
Портрет матери И.Е. (мал., анфас)
Нормандия
Этюд к «Искушению» (4)
Раненый
Пожар Москвы
Ню в чулках
Эскиз с Хлопушиной
Сундучок
Ню для «Демона» (женщина)
Голгофа (гуашь, 3)
Бьюкенен (цв. кар.)
Свенторжецкий (цв. кар.)
Бродская (цв. кар.)
Тарханова (чернила)
Солоха (акв. эскиз-набросок)
Дама в шляпе (акв.)
Голова старика (акв.)
Исторический сюжет
Исаак
Ню (акв.) (3)
Перевязывающий руку (акв.)
Н.И. [Репина] (акв.)
Стол (акв.)
Головка (акв.)
Бабушка и дедушка (акв.)
Прометей (акв.)
Солоха (рис. пером)
Могила Сирка (акв.)
Дубы (акв.)
К Тарасу Бульбе (сепия)
Черноморцы (чернила)
Вещи гр. Толстого (акварель)
Оружие (акварель) (2)
Вид (акв.)
Два брата (сепия)
Вброд
Малороссийская хата (акв.)
В пустыне (цв. кар.)
Хлопушина (цв. кар.)
Пробуждение зимы (акв.)
Гетман (акв.)
Ермаков (цв. кар.)
Этюд к «Христу» (цв. кар.)
Ню (сангина) (3)
В домовой церкви (сепия)
Опись (чернила)
Натурщик (кар.) (2)
Женщина (сепия)
Пейзажик (акв.) (3)
Пастель к «Запорожцам» (3)
Пастель к «Запорожцам» (6)
За чаем. Сходка (сепия)
Грегуар Ге (цв. кар.)
Нордман
Натурщица
Нордман больная (цв. кар.)
Рисунок пером
Бой амазонок (чернила)
На северном полюсе
На пристани (акв.)
Дама (цв. кар.)
Малороссиянка (перо)
Сказка
Головки (акв.)
Пояса (акв.)
Типы (2)
Фараон (сепия)
Ермаков (сангина)
Абиссинская церковь (акв.)
Сумерки (цв. кар.)
Демон (чернила)
Диоген (чернила)
«Часы» (цв. кар.)
Тайная вечеря (перо)
Танцы (перо)
Рисунок (цв. кар.)
Воинова (пастель)
Третьяков (акв.)
М-ам Розо Ток
Ханекайнен (масло)
Юдифь (масло)
19 вещей пером
Несколько малых вещей на дощечках
Бюст Е.П. Тархановой раб. И. Р[епина] (гипс)

(Подписи)
Вера Репина
Юрий Репин
Татьяна Язева-Репина

Картина работы И.Е. Репина «Мария Магдалина» остается не разделенной с тем, чтобы по продаже ее каждому из наследников получить по ⅓ (одной трети) всей полученной суммы, принадлежащей им поровну.

Куоккала, 14 июля 1931 г.

(Подписи)
Вера Репина
Юрий Репин
Татьяна Язева-Репина

Примечания

НБА АХ СССР, Архив Репина, IV, А-1, К-1. Печатается с сокращениями. Из списков исключен перечень произведений ряда художников, чьи работы, в большинстве подаренные И.Е. Репину, входили в его наследственное имущество. Исключены также списки мебели, бытовых вещей и т. д.