Глава девятая. Первые опыты создания декоративных полотен. «Ковер-самолет», «Три царевны подземного царства» и «Битва русских со скифами»

В 1880 году Васнецов кроме картины «После побоища Игоря Святославича с половцами» экспонировал на VIII Передвижной выставке картину на сказочную тему — «Ковер-самолет». Картины «Ковер-самолет», «Три царевны подземного царства» и «Битва русских со скифами» были заказаны Васнецову С.И. Мамонтовым. Сын Мамонтова, Всеволод Мамонтов, вспоминает об этом так: «Отец в конце 80-х годов закончил сооружение Донецкой каменноугольной железной дороги, и у него родилась мысль украсить центральный вокзал этой дороги художественными картинами, написать которые он уговорил Виктора Михайловича. Однако же в те времена талант Васнецова, открывшего совершенно новый жанр живописи, не был оценен тогдашними знатоками и любителями искусства (подобное явление отцу пришлось пережить через 15 лет с творчеством Врубеля). Поэтому картины эти на вокзал не попали, а две из трех, заказанных Виктору Михайловичу, а именно «Стычка русских со скифами» и «Ковер-самолет», очутились в большой столовой нашего московского дома, а третья — «Три царевны подземного царства» — у дяди моего А.И. Мамонтова. Все эти картины были созданы Васнецовым как бы сказочными иллюстрациями к пробуждению новой железной дорогой богатого Донецкого края, нынешнего Донбасса. Первая из картин показывала далекое прошлое этого края, вторая — сказочный способ передвижения и третья — царевну золота, драгоценных камней и каменного угля — богатство недр пробужденного края...»¹.

Всеволод Мамонтов несколько ошибся в своих воспоминаниях. Картины были заказаны С.И. Мамонтовым не для вокзала, а для кабинета правления. Для вокзала картины малы. Правление железной дороги не нашло подходящим украшать картинами рабочий кабинет и не утвердило заказ С.И. Мамонтова. Тогда он купил эти работы Васнецова для своего дома².

В выборе сюжетов картин Васнецов был совершенно свободен, и характерно, что его фантазия обратилась к образам русских сказок, в которых выявлялись мечты народа и его устремления. Закономерно, что Васнецов задумался и над историческим прошлым края и изобразил его в виде легендарной битвы со скифами. В названии картины он допустил ошибку (исторически русские со скифами встретиться не могли). Но безотносительно к ошибочности наименования картины Васнецов верно изобразил борьбу Руси со степными кочевниками, трудную, продолжительную, упорную, длившуюся много веков.

Тема «Ковер-самолет» была близка и желанна Васнецову, как выражающая мечту человека о завоевании воздуха, как одна из грез человечества, воплощенная издавна в своеобразных фантастических образах народного творчества. Но появление этой картины одновременно с исторической композицией «После побоища» казалось в то время чем-то эпизодическим и несерьезным. Не были поняты и оценены стремления художника воплотить извечную мечту народа о победе над силами природы. В многообразной деятельности Васнецова эта картина быстро отступила на дальний план, как якобы не доказавшая своего права на включение ее в число удачных картин «поэта-художника». Но в общем перечне произведений Васнецова «Ковер-самолет» нужно рассматривать как одну из первоначальных попыток художника дать сказочно-фантастический сюжет и перейти, хотя и не вполне уверенно еще, на новую линию декоративного искусства. В 1881 году Васнецов выступил еще с двумя произведениями того же направления — «Три царевны подземного царства» и «Битва русских со скифами».

Художника преследовали неудачи и огорчения. П.М. Третьяков писал И.Н. Крамскому: «Васнецова «Поле» менее образованные не понимают; образованные говорят, что не вышло; над «Ковром» смеются, то есть насмехаются и те и другие»³.

В рецензиях по поводу VIII Передвижной выставки были отдельные суждения о «Ковре-самолете», признававшие в этом произведении кое-что положительным. Но в общем они носили резко отрицательный характер, хотя критика эта была подчас смехотворна. Газета «Молва» писала: «Другое полотно Васнецова, тоже значительных размеров, — «Ковер-самолет» — представляет немало технических трудностей, из коих некоторые им разрешены весьма счастливо, полет ковра выполнен чрезвычайно удачно, зато фигура стоящего витязя безжизненна и вокруг нее не ощущается ни малейшего движения воздуха. Конечно, нам неизвестна скорость Движения ковра-самолета, но, во всяком случае, надо полагать, что она не менее скорости хода нынешних усовершенствованных поездов»⁴.

Ковер-самолет. 1880

Консервативные «Московские ведомости» писали о полном отсутствии в «Ковре-самолете» «настроения», «какой бы то ни было художественной фантазии». Сотрудник газеты позволил себе следующую «глубокую сентенцию»: «Каким образом могло укрыться от художественной фантазии Васнецова, что его персидский ковер не может летать сам по воздуху? Как не пришло ему на мысль заставить нести его какого-нибудь духа, повинующегося влиянию волшебного слова?

Перенося явления реального мира на свое полотно, художники не должны забывать, что только дух животворит и что именно этот «дух» составляет черту, отличающую искусство от грубой действительности»⁵. Чрезвычайно нелепые суждения высказали о данной картине критики газет «С.-Петербургские ведомости»⁶ и «Современные известия»⁷.

Даже Стасов тогда не сказал о картине ничего хорошего. Но в дальнейшем он изменил свое мнение и в большой статье о Васнецове писал: «Картина «Ковер-самолет» не лишена хороших художественных качеств и оригинальности. Еще никогда ни один художник у нас не пробовал изобразить волшебный ковер наших сказок в виде чего-то похожего на громадную птицу с выгнутым вверх хребтом и широко раскрытыми врозь крыльями»⁸.

«Ковер-самолет» связан со всем направлением мыслей Васнецова. Он помогает понять отношение художника к народному творчеству. В выборе определенных тем из неисчерпаемого богатства русских сказок в то время, когда он был увлечен образами героического «Слова о полку Игореве», проявилась определенная закономерность и внутренняя обусловленность. Наряду с преданностью родине, мужеством и готовностью отдать свою жизнь за общее дело, воспетыми в «Слове», Васнецову полюбился смелый, инициативный и удачливый герой народной сказки, который все может, на все готов и способен преодолеть все преграды, покорить все силы стихии природы. Сейчас Иван несется на «Ковре-самолете» через горы, моря, громадные безграничные равнины, после смелого путешествия за тридевять земель в тридесятое царство, где он полонил и везет с собой чудесную «жар-птицу». В другой сказке Иван найдет в подземелье великие царства — золотое, серебряное... Во всем этом воплощены прекрасные и реальные мечты человека о счастье, о разгадке скрытых пока от него тайн природы. Иван на ковре-самолете — олицетворение народного мифа о победе над воздухом, выражение непреодолимого стремления человечества летать, стремления творить и побеждать. Васнецову полюбилась эта сказка потому, что в ней он увидал не бесплодную фантазию, не выдумку ради выдумки, а воплощенную в сказочно-наивной форме идею победы над бесконечными воздушными просторами. Что бы ни говорили и ни писали в те годы «суровые» и «требовательные» критики, какие бы нелепые суждения они ни высказывали, ковер на картине Васнецова плавно плывет в воздухе, величаво паря над землей, возносясь над туманами и лесными далями, разгоняя своими краями, как могучими крыльями, испуганных сов. Широки просторы необъятной страны, преодолеваемые «Ковром-самолетом», обладающим чудесной силой движения. И эта сказочная фантазия создателей народных мифов, воплощенная широко и свободно Васнецовым, во много раз понятнее и ближе нам, чем ограниченные и скудные соображения первых критиков картины. Ни о каком «духе» не думали, конечно, творцы сказок, создавая свои замечательные художественные образы. Их фантазия оценена, прочувствована и выражена Васнецовым в красоте мощи полета ковра, в оптимистическом красочном звучании картины, в уверенной позе твердо стоящего на ковре героя сказки — победителя, добывшего желанный свет. Таким образом, Васнецов одержал достойную серьезного внимания победу, проявив большое чутье и любовь к глубокому содержанию мудрых народных сказок, найдя свои оригинальные способы его зрительного воплощения.

Композиционный замысел картины прост и выразителен, концы летящего ковра раскинуты по диагонали, силуэт его напоминает птицу. По-васнецовски своеобразно смелое сочетание реалистически написанного ковра, парящего в воздухе, с поэтичностью лирико-эпического пейзажа. Васнецов языком живописи изображает чудеса сказки так же просто, как повествует о них народный сказитель. Отсутствие фантастичности в форме и отсутствие стилизации способствуют убедительности образа. Зритель, любуясь, а не протестуя внутренне против нелепости, воспринимает полет ковра и стоящего на нем человека.

Проявляя композиционное и живописное мастерство, Васнецов умеет заставить воспринять материальность, весомость ковра, и его быстрое движение ощутимее благодаря сопоставлению их с зеркальной гладью спокойно текущей далеко внизу речки. Этому же впечатлению помогает и фон — вечернее небо с медленно плывущими облаками. Контрастирует с мощью ковра и легкий серп месяца. Наиболее яркое цветовое пятно — клетка со светящейся жар-птицей — доносит мысль сказки о счастье обладания немеркнущим светом.

Три царевны подземного царства. 1881

Между эскизом и картиной большое сходство, что характерно для Васнецова. Но в картине удачнее найден удлиненный формат полотна. Сдвинуты вниз, в левый угол, улетающие от света совы. Этим достигнута большая пространственность, большее впечатление дальности полета. Праздничной яркостью одежд, расцветки ковра художник внес мажорное звучание в картину. Слабоват рисунок летящих птиц.

Тема «Ковер-самолет» была особенно близка и дорога Васнецову. Он вернулся к ней еще раз в 1901 году и создал эскиз углем новой картины на ту же тему⁹. По этому эскизу была начата, но не закончена большая картина маслом. Эскиз представляет собой совершенно новую композицию, проникнутую на этот раз глубоким лиризмом. По воздуху, на ковре, обнявшись, несутся Иван-царевич с царевной. Под ними тихая заводь, над ними молодой месяц. Все поэтично, как светлая весенняя ночь, которая чувствуется в эскизе. Иным стал ковер, и главное внимание уделено не ему, а людям и их настроению. Тонко передано слияние человека с природой. Можно глубоко пожалеть, что, отвлеченный в 900-х годах большими заказными работами, Васнецов, тогда еще полный сил, не смог работать над картиной, упустил время и не создал ее нового варианта.

В картине «Ковер-самолет» наличествует то новое по замыслу и по воплощению, что говорило об искренних и постоянных стремлениях Васнецова к особому кругу тем, к которому влекла его творческая мечта, — выражение веры в силы народа него светлое будущее.

Другая сказочная тема, привлекавшая внимание Васнецова в тот же период его творчества, выражает народные представления о богатствах таинственных земных недр. Это сказка о «Трех царевнах подземного царства», на сюжет которой Васнецов написал две картины в разное время. Крестьянский сын Иван, спустившись под землю, нашел царство золотое, драгоценных камней и железное и вывел на землю трех царевен этих царств. Согласно сказке Васнецов изображает на обеих картинах трех царевен в роскошном убранстве, символизирующем богатства земли.

Ранний вариант, оконченный в 1881 году и написанный по заказу С.И. Мамонтова для кабинета правления Донецкой железной дороги, находится в Третьяковской галерее. Три царевны изображены на фоне закатного, оранжево-красного неба и черных скал. Две царевны одеты в русские национальные костюмы из блестящей золотой и цветной парчи, в жемчужные кокошники, все украшено россыпью драгоценных камней. На третьей царевне атласное иссиня-черное платье с драгоценными украшениями серебристо-стального тона. На голове ее блестит переливчатый алмаз, излучающий зеленое пламя. Ее изящная по очертанию фигура дана на темном фоне скал. Она олицетворяет новооткрытое богатство земли — каменный уголь. Огромные куски блестящего черного антрацита лежат на переднем плане. Царевна стоит опечаленная около глубокого провала, откуда не может выйти их спаситель, герой сказки, оставленный под землей обманщиками-братьями, обрезавшими веревку.

Первые две царевны отличаются тяжелой неподвижностью. Этим художник олицетворяет металл. Они как бы срослись с землей. Их фигуры четко и объемно вырисовываются на ярком фоне, написанном в декоративной плоскостной манере и контрастном цветовом сочетании.

Три царевны подземного царства. 1884

Ранний вариант не лишен недостатков. В позе и жесте царевны угля есть некоторая театральность, искусственность. В фоне, в скалах — перегрузка серым и черным цветом, композиционное решение спорно, картина кажется как бы срезанной с боков. Мало в ней также сказочности.

Но тема не переставала интересовать художника, и он задумал другую картину на тот же сюжет, большего размера и иного, удлиненного формата, которую и закончил в 1884 году. Сравнение двух вариантов показывает, что первое произведение было для художника, в сущности, лишь эскизом, настолько полноценнее второе. Смело, свободно, широко и темпераментно создает он новую картину, находящуюся ныне в Киевском музее русского искусства. Это радующее глаз, празднично звучащее декоративное панно. Его красота в ярком и гармоничном красочном звучании. Палитра богата и разнообразна. Красиво небо в оранжево-красном солнечном закате, подернутое синими прозрачными тучками; на его фоне нагромождение огромных каменных глыб разнообразных очертаний, в просветах между ними видно небо, затянутое голубой дымкой. Это дает пространственность и воздушность фона. Уже нет сплошного, тяжелого массива скал, как в первом варианте. По-иному размещены и царевны. Центральной и самой высокой стала царевна драгоценных камней. Царевна золота стоит ниже, на первом плане; ближе к сестрам подвинута и третья царевна, перед которой нет теперь кусков антрацита, — она перестала быть олицетворением угля. Художник, в толковании образа не связанный больше заказом, вернул ее сказке.

Изменено выражение лица царевны, оно стало спокойным, изменен и жест — руки лежат вдоль тела, что придало спокойствие и величавость ее фигуре. Черный цвет ее платья и серебристые украшения на нем мягко сочетаются с сумраком скал, в тени которых она стоит. Скалы подернуты легкими полосками серого тумана, что и создает колористическую спаянность, тонко использован мотив сумерек.

В переливах блестящей парчи одеяния царевны золота отражается пламенеющее закатное небо и его угасающие желтые тона. Чувствуется блеск металла, в котором играют желто-красные лучи. Все в рефлексах света. Узорочье цветных орнаментов парчовой одежды царевны, стоящей в центре, перекликается с красками неба. Особенно красив зелено-голубой орнамент, имеющий свое созвучие в зеленовато-голубом цвете туч. Оранжево-красная подкладка длинных рукавов этой царевны вторит тональности заката. Гармония красочных созвучий, которыми полна картина, захватывает зрителя. Талант Васнецова-орнаменталиста и колориста уже ярко сказался в этом произведении. Чувствуется, что художник творил, увлеченно. Недаром он писал И.Н. Терещенко: «Радуюсь, что одна из моих самых ценных для меня по творчеству работ будет в ваших руках»¹⁰.

В этой картине проявляется черта, которую можно проследить и в дальнейших произведениях Васнецова на сказочные темы, — умение, в целях фантастики, использовать игру форм природы. Одна из каменных глыб похожа на сидящую огромную хищную птицу. Два блика на камне превращены в горящие глаза.

Битва русских со скифами. Эскиз. 1879

В композицию второго варианта картины введены фигуры братьев героя сказки, вероломно покинувших брата Ивана под землей. Один из них — на коленях, испуганно и удивленно смотрит на величественных царевен, другой — пал ниц. Простота их одежд контрастна сказочно роскошным одеянием царевен, но зеленоватый воротник одного из братьев и красный кафтан другого помогают художнику облегчить и колористически уравновесить темную правую часть картины.

Фигуры изумленных и испуганных братьев несколько упрощают художественный замысел произведения, придают картине ненужную иллюстративность. Можно было бы обойтись и без такой конкретизации содержания сказки. Поверженные братья-злодеи не усиливают впечатления, производимого царевнами, как, вероятно, рассчитывал художник, строя все на контрасте, а отвлекают от них. Образы царевен ярки и убедительны сами по себе.

Васнецов работал над этим произведением в два приема. Закончив его в 1884 году, он подправлял и освежал его еще раз в 1891 году в Москве. Сюда к нему приезжали И.Н. и Е.М. Терещенко, смотрели картину и оставили ее за собой.

Картина «Три царевны» 1884 года — одна из наиболее удавшихся сказочных картин Васнецова. Ее сверкающий колорит основан на впечатлениях родной природы, на роскоши красок летних закатов, а также на цветности и узорчатости русского народного искусства. Васнецов поэтически воссоздал красочную сторону самого сюжета. Он не стилизовал, не подражал, не заимствовал, а творчески претворял народную основу и обогащал ее личным дарованием и совершенством живописной техники XIX столетия. Сказка оживала под его кистью, принимала новую форму.

Вслед за картинами «После побоища Игоря Святославича с половцами», «Ковер-самолет» и «Три царевны подземного царства» Васнецов создал историческую картину, «несколько на фантастический лад», по выражению самого художника, — «Битву русских со скифами». Хотя он не ставил перед собой задачи воспроизведения конкретно-исторической действительности, но упреки в исторической неточности и критика произведения с этой точки зрения являются вполне закономерными.

Битва русских со скифами. 1881

«Битва русских со скифами» — это героическая поэма в образах живописи, она полна романтики, пафоса происходившей в далеком прошлом борьбы народов за необъятные просторы причерноморских степей. В «скифах» художник условно воплощал те народы, с которыми издревле боролись русские, отстаивая свою независимость и границы своей родины. Это произведение художника насыщено действием, полно вдохновения. Оно показало, что Васнецов был способен глубоко почувствовать мощь, отвагу, красоту силы сражающихся и с замечательной экспрессией и страстностью передать все это в своей картине. Его славяне и скифы переносят нас в далекое прошлое, они овеяны его воздухом, полны чувств, стремлений и страстей давно ушедшего времени. Все, что показал Васнецов, волнует и захватывает. Неудержим бешеный натиск коней, мощен богатырский взмах палиц русских, летят копья скифов, чрезвычайно выразителен поверженный наземь и все же последней стрелой разящий своего врага юноша скиф. Настроение дикой схватки дано проникновенно и убедительно. В славянах своей картины художник изобразил витязей героических преданий, образы которых в нашем воображении неразрывно связаны с памятью о боях за Русь, за преодоление вражеских сил. Витязи Васнецова — это герои наших былин, какими они даны были затем на картине «Богатыри». По типам — это могучий Илья Муромец на вороном вздыбившемся коне, разящий своей палицей врагов, вооруженный мечом и громадным щитом, и Добрыня Никитич на белом великолепном коне, сразивший уже целую рать и вихрем несущийся на помощь Илье. В них течет горячая кровь, они могучи и крепки, как и несущиеся им навстречу скифы. Жизненны все детали произведения, и зрители воспринимают созданные образы как бы действительно существовавшими и навсегда запечатленными художником. Верно найден пейзаж. Превосходно дана трава — острая, сухая, выросшая на девственной степной почве. С большой экспрессией изображены скифы, мчащиеся на своих диких конях, взращенных на первобытных пастбищах, именно такие, какими мы их видим на скифских вазах Эрмитажа. По живописи «Битва русских со скифами» интересна насыщенностью и силой своих ярких тонов. Они так же выразительны, целостны, жизненно верны, как и вся композиция, рисунок, фигуры, жесты, типы сражающихся. Красив отвечающий содержанию колорит картины с его сочными тонами и сильными контрастами красно-коричневой, иссиня-черной, светло-зеленой, блестяще-белой и ярко-синей красок. Цветовые пятна в этой композиции свежи, как девственная степь, они созвучны легендарной мощи и героике эпического прошлого нашей Родины.

Созданию захватывающей выразительности образов, удаче произведения способствовала та дружественная творческая обстановка, которая создалась в мамонтовском кружке, царившее здесь понимание новизны, оригинальности исканий и замыслов художника. Васнецов сам отметил это в письме к Стасову: «Встреча и знакомство с Мамонтовыми в Москве придали еще более атмосферы для того, чем жилось и дышалось в Москве. Я для Мамонтова написал «Ковер-самолет», «Три подземные царевны», «Битва скифов», «Витязь на распутье» и еще многое»¹¹.

«Битва русских со скифами» — единственное произведение Васнецова на боевую, ратную тему. Ни раньше, ни впоследствии он не брался за изображение сражений прошлого или настоящего времени. Да и это сражение — легендарное, мифическое. Но Васнецов показал, что ему были близки образы «лихих богатырей» и некогда совершавшиеся в южно-русских степных просторах столкновения наших предков с кочевниками.

«Битва русских со скифами» написана была Васнецовым после «Побоища Игоря Святославича с половцами». Рецензенты газет и журналов 80-х годов не увидели, не поняли глубокой красоты этого произведения, не почувствовали его связей со «Словом о полку Игореве». Они упрекали Васнецова за полное отсутствие в его картине былинной мощи и целостности. Это глубоко неверно. Отвага, неудержимость, «характеры, натуры, типы» в «Битве русских со скифами» несомненно воплощены ярко и сильно. Жаль, что никто из ценителей русской живописи не почувствовал в свое время то, что Васнецовым в основу этого, полного боевого пафоса, легендарного произведения было положено реалистическое, «прекрасное, поэтическое и глубоко национальное» начало. Этими словами характеризовал в свое время Репин картину «После побоища», и эти же слова хочется повторить теперь перед картиной «Битва русских со скифами».

Примечания

1. Всеволод Мамонтов, Воспоминания о художниках. — «Новый мир», 1945, № 11—12, стр. 267—268.

2. По воспоминаниям Николая Адриановича Прахова, близкого знакомого С.И. Мамонтова.

3. Письмо П.М. Третьякова к И.Н. Крамскому от 14 мая 1880 года. — «Переписка И.Н. Крамского». И.Н. Крамской и П.М. Третьяков. М., 1953, стр. 271.

4. «Молва», 1880, 8 марта, № 67.

5. «Московские ведомости», 1880, 7 мая, № 125.

6. «С.-Петербургские ведомости», 1880, 15 марта.

7. «Современные известия», 1880, 18 апреля, № 108.

8. В.В. Стасов, В.М. Васнецов и его работы. — Журн. «Искусство и художественная промышленность», 1898, № 3, стр. 151—152.

9. Впервые эскиз экспонировался на персональной выставке Васнецова в 1948 году, принадлежит П.Н. Крылову.

10. Письмо В.М. Васнецова к И.Н. Терещенко от 1892 года. — Гос. музей украинского искусства в Киеве.

11. Письмо В.М. Васнецова к В.В. Стасову от 20 сентября 1898 года. — Рукописный отдел Института русской литературы Академии наук СССР, ф. Стасовых, № 294, оп. 1, № 235.