В преддверии «бунта»

С требованием максимально приблизить национальное искусство к современности в конце 50-х — начале 60-х годов все более настойчиво выступали на страницах прогрессивных русских журналов передовые писатели и критики. «Кто смотрит теперь на мифологические или теоретико-исторические картины?» — писал в некрасовском «Современнике» автор обзора академической выставки 1861 года и продолжал: «Может быть с академической точки зрения они имеют большие достоинства, но мы не любим фраз и риторики ни в литературе, ни в живописи». А несколько выше можно прочитать: «...жанр и пейзаж в настоящее время — любимые роды живописи, они преобладают над всеми другими родами, как повесть — любимый и преобладающий род в современной литературе». «На академических выставках шестидесятых годов, — писал впоследствии И.Е. Репин, — эти картинки были каким-то праздником. Русская публика непосредственно радовалась на них, как дитя. Это было свежо, ново, интересно, забавно и производило необыкновенное оживление. Кто не помнит, например, картин: «Сватовство чиновника к дочери портного» Петрова, «Привал арестантов» Якоби, «Пьяный отец семейства» Корзухина, «Отгадай, кто пришел» Журавлева, «Отправление крестьянского мальчика в училище» Корнеева, «Кредиторы описывают имущество вдовы» Журавлева, «1-е число» Кошелева, «Чаепитие в трактире» и «Склад чая на Нижегородской ярмарке» Попова, «Больное дитя» Максимова, «Офеня с образами» Кошелева, «Славильщики» Саломаткина и много других. Из московской школы: «Первый чин» Перова... От этих небольших картинок веяло... поразительной, реальной правдой и поэзией настоящей русской жизни... Это был первый расцвет национального русского искусства». В связи с картиной В. Перова «Первый чин» Репин упомянул «московскую школу» — знаменитое Училище живописи, ваяния и зодчества, из мастерских которого в эти годы вышли, пожалуй, наиболее значительные бытовые полотна и прежде всего картина В. Перова «Приезд станового на следствие» (1857) и уже отмеченный «Первый чин» (1860). Возникшее еще в 30-е годы, Московское училище к середине XIX века завоевало положение авторитетного художественно-педагогического центра, мало в чем уступавшего петербургской Академии художеств и явно превосходившего ее по степени близости учеников к реальной жизни. В педагогической и творческой практике Училища активно претворялись животворные традиции искусства выдающихся мастеров первой половины прошлого столетия А.Г. Венецианова, В.А. Тропинина, П.А. Федотова, прямого продолжателя которых прогрессивная критика увидела в молодом В.Г. Перове.

В 1860—1861 годах в Академии художеств разразился громкий скандал вокруг картины, которую Перов предполагал писать на первую золотую медаль — высшую академическую награду. Представленный им эскиз на сюжет «Сельский крестный ход на Пасхе» был безоговорочно отвергнут, а другой — «Проповедь на селе», хотя и утвержден, но с целым рядом оговорок и поправок, грубо искажавших авторский замысел. Не менее сильный общественный резонанс вызвал и показ «Крестного хода» на выставке в Петербурге, его запрещение цензурой, а также то, что это «крамольное» полотно включил в свою зарождавшуюся тогда коллекцию видный московский собиратель, основатель знаменитой впоследствии галереи, Павел Михайлович Третьяков. В этих произведениях Перов, выступивший как подлинно «субъективный» (по терминологии Крамского) художник, нарисовал гневную и горькую картину русской жизни того времени. Не случайно же выдающийся художественный критик второй половины прошлого века, глашатай молодого русского демократического искусства Владимир Васильевич Стасов в своих статьях 1861—1862 годов прямо говорил о том, что произведениями новой русской живописи «постепенно и медленно, но неизбежно затопляется старое... судно» Академии художеств. Создавать искусство, которое должно быть «благом народа, потребностью народа», призывал и автор нашумевшей тогда остро полемической статьи «Расшаркивающееся искусство» И.И. Дмитриев. «Говорят, что с будущего года ученикам не станут задавать программ, — писал он. — Пора, господа, давно пора! Ведь у Вас же на здании Академии огромными буквами красуется надпись: «свободным искусствам». Публикация этой статьи была закончена 4 ноября 1863 года, а всего через четыре дня четырнадцать конкурентов на высшую награду — первую золотую медаль подали в Совет Академии прошение о дозволении им «сделать свободный выбор своих сюжетов» вместо задаваемого одного сюжета, обязательного для всех. На следующий день, 9 ноября, «конкуренты» были приглашены на заседание Совета для получения задания. Отказавшись работать над картинами на предложенный им сюжет, молодые художники попросили «уволить» их из Академии с выдачей по приобретенным ими правам аттестатов. Это и был знаменитый «бунт четырнадцати».