М.И. Авилов

Замечательным свойством обладает время: оно изглаживает из памяти все мелкое, несущественное, оставляя в ней факты большого значения, придавая им особую яркость.

И теперь, когда на педагогическом поприще я особенно близко сталкиваюсь с нашей прекрасной молодежью, когда волнует судьба каждого молодого человека, моего ученика, его успехи и творческие срывы, мне с особой теплотой вспоминается образ великого Репина, его отношение к молодежи, забота о ней, исключительная чуткость и неизменное стремление быть ей полезным во всем.

Я поступил в Академию художеств в 1904 году и еще застал Репина профессором-руководителем мастерской. Это было время, когда художник, по общим отзывам, уже значительно охладел к занятиям в мастерской. По крайней мере, его старшие ученики говорили, что Репин как учитель уже не тот, каким был несколько лет назад, когда он с увлечением руководил мастерской.

В силу своей увлекающейся натуры Репин часто утрачивал строгое критическое отношение к работам учеников. Однако, когда он начинал разбирать ученический этюд или эскиз, обнаруживалось его огромное знание формы.

Я не был учеником Репина, так как учился в мастерской батальной живописи, которой руководил один из крупнейших мастеров панорамной живописи профессор Ф.А. Рубо. Репин очень интересовался батальной живописью и считал ее очень важным разделом изобразительного искусства. Но от панорамы он был далек; как художнику-живописцу, станковисту, ему были чужды присущие панораме дополнительные элементы — бутафория переднего плана, специальное освещение и т. п. С Рубо Репина связывали самые лучшие отношения; он ценил его как выдающегося художника и педагога. Недаром, оставляя педагогическую деятельность в Академии художеств, Репин указывал на Рубо как на своего преемника по руководству учебной мастерской.

Студенты мастерской Репина часто оставались рисовать в неурочное время, после окончания официальных учебных часов. Тогда-то и приходили к ним в гости студенты других учебных мастерских. Их влекло желание посмотреть работы учеников Репина, среди которых были люди очень талантливые. Пейзажисты шли туда просто порисовать с натуры живого натурщика. Часто в эти часы рисовал и я в мастерской Репина. Тогда-то мне и привелось узнать много хорошего о великом художнике как учителе молодежи.

Вспоминаю его заботы о своих дипломниках, или, как тогда их называли, конкурентах. По представляемым на рассмотрение художественного совета Академии конкурсным картинам им присуждались звания и заграничные командировки.

Репин был одним из немногих членов совета, которые искренне интересовались работой конкурентов задолго до открытия выставки их работ. Приходя в мастерскую (каждому конкуренту отводилась отдельная мастерская), Илья Ефимович внимательно всматривался в полотно, делал замечания, всячески стараясь помочь молодому художнику. Иногда при этом возникали разногласия по поводу композиции картины и ее сюжета. Репин бывал нередко резок в своих замечаниях, но терпеливо выслушивал мнения конкурентов, как всегда всячески приветствуя откровенные высказывания людей, горячо отстаивавших свои убеждения. Творческие ошибки, если они делались искренне, никогда не встречали у Репина враждебного отношения. Но если что-либо делалось вопреки интересам искусства, из каких-нибудь посторонних побуждений, Репин бывал беспощаден. Однажды один из конкурентов в ответ на замечание Репина о том, что фон картины является излишней декорацией, возразил, что в таком виде, по его мнению, картина больше понравится членам совета.

Репин запальчиво воскликнул:

— Ах, этот совет, с его бумажками! Будь он неладен, этот совет! Как он портит людей!

С членами совета Репин нередко вступал в резкие споры и со всей силой отстаивал свои убеждения. Так было, например, когда его ученик Малявин написал свою знаменитую картину «Бабы». Исполненная в широкой, остроиндивидуальной манере, картина, по мнению совета, не соответствовала академическим канонам. Репин резко выступил в защиту картины и добился ее признания советом.

Приведу случай с одним малоодаренным учеником Репина М. В мастерской он написал этюд обнаженной натурщицы, который начал довольно хорошо, свежо по краскам. Репин похвалил. А когда в следующий приход он увидел, как его ученик окончил свою работу, разругал его вдребезги: «Ах, какая бездарность!»

И действительно, когда М. вышел на конкурс, совет профессоров забраковал его картину, и только еле-еле на следующий год за новую работу он получил звание художника.

Репин здесь не ошибся. Он был дальновиден и правдив как педагог. Уже в то время были разные мнения и суждения о Репине как педагоге: кто безмерно превозносил его, кто был недоволен. Быть может, И.Э. Грабарь был прав, говоря, что «педагогом Репин не был, но великим учителем все же был»¹. Мне кажется, Репин по тому времени был слишком велик для педагога. По положению он был профессором-руководителем мастерской. Его задачей было не обучать элементарным знаниям пластической формы, а шлифовать молодого художника, проходящего высшую школу мастерства.

Поэтому при составлении нового устава Академии художеств Репин мыслил, что учащиеся Высшего художественного училища при Академии должны безукоризненно уметь писать и рисовать. Не знаю, как раньше, а в мое время в мастерской Репина, да и в батальной мастерской Рубо, где я учился, занятия проходили без твердой программы, точнее, совсем без всяких программ. Профессора посещали свои мастерские редко. Все практические вопросы — наем и выбор моделей, сроки работы над натурой — решались и проводились самими учениками при непосредственном участии старосты мастерской.

Авторитет Репина как профессора был огромен. Однажды педагогический совет просматривал эскизы, представленные на конкурс, и присуждал денежные премии за лучшие из них. Немного опоздав на совет, Илья Ефимович стал осматривать выставленные работы. Вдруг его внимание остановилось на одном эскизе. Он узнал, что этот эскиз не попал в число отобранных на присуждение премии. Репин стал горячо доказывать и отстаивать достоинства эскиза. Совет согласился с ним и присудил эскизу вторую премию. Нам, ученикам, казалось, что работа Сысоева (автора эскиза) была слаба и не заслуживала такой награды, но Репин сумел убедить всех в ее достоинствах.

Задумав окончательно оставить педагогическую работу, Репин переехал из академического здания, где он имел свою личную мастерскую и квартиру, в «Пенаты». Но и тогда любовь к студенческой молодежи, интерес к творчеству молодых художников остались у него неизменными до последних лет жизни.

Так, ежегодно, вплоть до Великой Октябрьской революции, недели за две до выпуска конкурентов Репин приезжал из «Пенат» в Академию и, обходя мастерские, внимательно осматривал конкурсные картины. Стоило появиться Репину в длинных коридорах третьего этажа Академии, как сразу облетала весть: «Приехал Илья и ходит по мастерским!»

Конечно, всем было радостно показать великому художнику свою работу и услышать, что скажет «сам Репин». А когда Репин посещал выставки в залах Академии, будь то весенняя или отчетная выставка Высшего художественного училища, за Репиным ходила буквально толпа людей, желающих узнать его мнение.

Однажды Репин зашел и в мою мастерскую. Я тогда писал свою картину «Царевич Иван Грозный и бояре-воспитатели». Композиция картины ему понравилась, но он нашел, что лучше было бы заимствовать сюжет из более позднего периода царствования Грозного, например из эпохи опричнины. Но композиция уже сложилась, мне не хотелось ее менять, и я внес в свою работу лишь ряд небольших изменений.

Вскоре Илья Ефимович пригласил меня к себе в «Пенаты». В одну из сред я поехал туда вместе с моим товарищем по Академии, учеником Репина Г.Н. Гореловым. Кроме нас, были в этот день в «Пенатах» художник А.М. Любимов, архитектор А.В. Щусев, шлиссельбуржец Н.А. Морозов с женой и другие.

Своих работ Репин не показывал — они были закрыты занавесями. Как обычно, Репин умело направил беседу в сторону злободневных вопросов искусства: о новых выставках, о только что вышедшей книге Леонида Андреева, но никак не о своих вещах.

Темой беседы были также жанровые работы одного молодого художника, приехавшего в «Пенаты», чтобы выслушать мнение Репина о своем творчестве. То, что мы увидели, представляло собою ряд заумных работ аллегорического характера. Естественно, Репину и нам они не понравились, хотя у автора обнаруживались некоторые живописные способности. Репин проявил в данном случае много терпения и старания направить творческую мысль художника по правильному пути. В обсуждении этих работ приняли участие все присутствующие.

Когда мы пили чай и я оказался соседом Ильи Ефимовича, он тихо, чтобы не отвлекать остальных от общей беседы, начал расспрашивать меня о моей картине. В тоне его голоса, в самой манере расспрашивать — во всем чувствовалась большая, почти отеческая забота о молодом художнике, работа которого, казалось бы, не должна была его интересовать и от которой, как я знал, он не был в восторге.

— Самое главное, — говорил Репин, — вовремя остановиться, не записывать картину. Это очень важно! А то запишут и уничтожают то, что есть в ней свежего, хорошего. Осторожно, осторожно заканчивайте картину!..

Уже после Великой Октябрьской социалистической революции, в бытность мою руководителем ленинградской студии АХРР, мне пришлось еще раз убедиться в огромном внимании Репина к молодым художникам. Один из учеников, Алексей Фюк, когда-то живший у Репина и пользовавшийся его указаниями, написал Илье Ефимовичу письмо. Вскоре он получил ответное письмо, в котором великий художник вспомнил и меня².

Незадолго до кончины художника, в 1928 году, памятуя его давнишний интерес к моим работам, я послал И.Е. Репину в «Пенаты» репродукции некоторых моих картин. Среди них были фотографии картин «Прорыв Польского фронта конницей Буденного», «Тарас Бульба», «Приезд пожарных» и других. Полученное мною через короткий срок ответное письмо было полно совершенно исключительных похвал по моему адресу. Я узнал в нем всегда восторженного, но и всегда искреннего Репина.

Примечания

Воспоминания написаны для настоящего сборника.

Михаил Иванович Авилов (1882—1954) — известный художник-баталист и педагог. Народный художник РСФСР, действительный член Академии художеств СССР. Учился в Академии художеств в 1904—1913 годах. Получил звание художника за картину «Царевич на прогулке».

1. См.: И.Э. Грабарь. Репин. Т. 2. М., «Наука», 1964, стр. 208.

2. Публикуется в разделе «Письма», см. стр. 122 настоящего издания.

Приложение. Письмо И.Е. Репина М.И. Авилову

15 октября 1928 г. Куоккала

Милый дорогой Михаил Иванович.

Вы привели меня в такой восторг фотографиями с Ваших картин, что я выразить не могу... Я способен только кричать ура!! И скакать в атаку в Вашей картине прорыва... Ах, какой талант! Сколько жизни, сколько правды!! Да, это Гоголь! Вот живой Гоголь!!! Непременно следует издать на русском языке «Тараса Бульбу» с этими картинами миллионным изданием и пустить по России по дешевым ценам!.. О, как бы это было хорошо!!! Как бы это окупилось! Обратитесь к Виктору Владимировичу Степанову¹. Он, я думаю, практик по части изданий... Достоинство (художественное) этих вещей — абсолютное! [...] В Париже, Лондоне, Риме — везде Вы будете признаны художником первостепенного достоинства. Ваша баталия должна быть мировым достижением... Ах, как я рад и как приветствую Ваше торжество!.. 1-я картина: вот вырвался из недр Запорожья — черная бомба; на вороном коне «за злым татарином» по траве «Великого Луга-батьки» — по брюхо лошади, и — несется черной бомбой запорожец с шаблюкой наголо... Движение его так сильно, что кажется — сейчас он исчезнет с моих глаз и на глянцевитой бумаге останется пустота на месте дивного изображения...

Вторая картина: «Приезд пожарных». Это вполне реальная картина из жизни. И только современный художник-профессор мог изобразить такую живую сцену пожарных в блестящих касках и так живо разгоряченных лошадей... Браво! Браво!

Животрепещущий художник... Да, вот он живой Гоголь... От восторга, простите, я дохожу до невменяемости... Готов Вас обнять и расцеловать. Дай Вам бог здоровья. Но не держите же под спудом такие перлы: надо, чтобы весь мир увидел их и возликовал, как я ликую здесь в Куоккале.

А к Вам я не собирался: не рука.

Приезжайте еще и свою карточку пришлите: очень давно я Вас не видел.

Илья Репин

Примечания

Архив семьи М.И. Авилова, Ленинград. Автограф.

1. Иван Михайлович Степанов (1857—1941), ошибочно названный Репиным Виктором Владимировичем — художественный деятель, один из инициаторов создания художественного издательства Общины святой Евгении, находившейся в ведении Красного Креста. С 1917 по 1929 год был секретарем Общества поощрения художеств. В 1920—1930-х годах руководил издательской деятельностью Комитета популяризации художественных изданий.