Глава первая

Несмотря на то, что Стасов картину Репина «Воскрешение дочери Иаира» называл «чудесной программой», его восхищение им и любовь укрепились лишь потому, что одновременно с официальной задачей художник заканчивал картину на свободно выбранную им тему «Бурлаки на Волге» (1870—1873, ГРМ).

Когда Репин в 1882 году делал для издания «25 лет русского искусства» рисунок со своей картины «Бурлаки на Волге», он писал Стасову: «Ну, для Вас стоило потрудиться и сделать хорошенький рисунок, дорогой Владимир Васильевич; я никак не ожидал настолько ... Рисуя «Бурлаков», в которых каждая черточка, всякое лицо, все переносило меня в то время, когда мы так дружно жили, часто делились всем и спорили обо всем. Мусорянин неразрывно вспоминается при этом; нас вечно восхищающий, здоровый, как лев, полный сил и таланта, до такой степени своеобразного и чисто русского, что я внутренне приседал до полу или подскакивал до потолка от его неожиданных и, как гром, сильных творений. Словом, все это время я жил Вами и им и той зеленой юностью, в которой сам находился и креп ... Знаете ли, только теперь, рисуя и повторяя эту свою излюбленную картину, я вижу, что она действительно недурна, в ней есть много художественного, а главное — человеческого...»¹.

И сама картина и история ее создания, рассказанная Репиным прежде других своих воспоминаний, широко известны. При появлении картины слава тотчас же пришла к ее автору; товарищи художника сразу признали его первенство, потому что Репин ответил на основной запрос зрителя и создал картину, где русский народ был показан в оковах чудовищной эксплуатации И в то же время не угнетенным, не забитым, но подлинным героем, полным могучих, еще не осознанных сил.

Все крупнейшие произведения Репина отражали какие-либо стороны русской жизни, глубокие и важные для понимания русского народа. Прав был Стасов, когда говорил о Репине, что «Мелкие события и сцены, мелкие личности и мелкие сюжеты лежат совершенно вне его натуры»². Картина «Приготовление к экзамену» осталась единственной удачной композицией на собственно жанровую тему. Когда художник впоследствии касался подобных сюжетов, они получались неудачны. Ему не хватало понимания узко личных интимных отношений, не доставало и чувства юмора³.

Картину «Бурлаки» отличает, прежде всего, замечательное ее качество: необычайно разносторонняя и глубокая характеристика действующих лиц не мешает впечатлению от них, как от единого целого. Помимо различия в их характеристике подчеркнуты и общие черты. В своих воспоминаниях Репин не раз говорил о том, что бурлаки значительно отличались от окрестных крестьян своей бывалостью, более широким кругозором.

При всей полноте индивидуальных характеристик, они были сознательно типизированы художником, причем он мечтал о самых широких обобщениях. Вместе с тем типическое не являлось результатом рассудочных выводов из принятых общих положений, непосредственно с картиною не связанных. Обобщения рождались в самом процессе работы, они были выводами художника, размышлявшего о своих моделях, которые он изучал с восхищением и напряженным вниманием.

Репин вспоминал, что во время жизни на Волге он с товарищами зачитывались Гомером. Эпические образы в фантазии художника сливались с действительностью. Когда, увлекаясь до самозабвения, он писал этюд с Канина, он думал: «Была в лице его особая незлобивость человека, стоящего неизмеримо выше своей среды. Так, думалось мне, когда Эллада потеряла свою политическую независимость, богатые патриции железного Рима на рынках, где торговали рабами, покупали себе ученых философов для воспитания своих детей. И вот, философа, образованного на Платоне, Аристотеле, Сократе, Пифагоре, загнанного в общую яму или пещеру с беглыми преступниками-земляками, угоняли на Понт Эвксинский, и он лежал там на солнцепеке, пока кто-нибудь не покупал, наконец, его, шестидесятилетнего старика ... И Канин, с тряпицей на голове, с заплатками, шитыми его собственными руками и протертыми снова, был человек, внушающий большое к себе уважение ...

Много лет спустя я вспоминал Канина, когда передо мною в посконной, пропотелой насквозь рубахе проходил по борозде с сохой за лошадью Лев Толстой... Белый когда-то картузишко, посеревший и порыжевший от пыли и пота, с козырьком, полуоторванным от порыжелого околыша ... А в этом ничтожном облачении грозно, с глубокой серьезностью, светились из-под густых бровей и проницательно властвовали над всеми живые глаза великого гения не только искусства, но и жизни...

Канин по сравнению с Толстым показался бы младенцем; на его лице ясно выражалась только греза. Это была греза самой природы, не считающая часов и лет — вселенская греза. Всего более шел к выражению лица Канина стих Некрасова:

Ты проснешься ль, исполненный сил?
...Иль... духовно навеки почил?»⁴.

Лучше раскрыть основную идею картины, чем это сделал сам автор, нельзя. Закончил он главу воспоминаний о «Бурлаках» несколькими строчками, прибавленными для того, чтобы еще более разъяснить ее не совсем догадливым читателям. «Четыре года спустя после писания этюда я жил в Париже как пенсионер Академии Художеств. Мастерскую мою посетил однажды А.А. Половцов. Этюд бурлака Канина висел на стене, приколотый кнопками. Сановник заинтересовался им, внимательно рассматривал и сказал: «Какая хитрая бестия этот мужичонка; посмотрите, с какой иронией он смотрит»...»⁵.

Когда писались этюды бурлаков, художник, хотя ему было уже 26 лет, был еще настолько молод, что до самозабвенья играл с мальчишками в воображаемую войну троянцев с греками. «...Армии Васильева и моя вели ожесточенную войну. Засады в кустах, прятки в ямках, ползанье за камнями — все это делалось с трепетавшим сердцем, пересохшим горлом»⁶. И это чувство молодости он вложил в образ подростка бурлака, который был написан со знакомого мальчишки, Ларьки, не однажды принимавшего участие в не лишенной приключений жизни художников на Волге. Решительно нахмурив брови на гневном лице, мальчик загрубевщими руками, выделяющимися на еще белой коже, поправляет лямку, которая натерла его обнаженное плечо, Его фигуру оттеняют прислонившийся к нему справа⁷ бывалый старичок, на ходу открывающий кисет, и слева — измученный худой бурлак, который, заслоняясь от солнца, схватился рукой за свой картуз; из-под картуза падают на лоб спутанные волосы. Левее, по направлению к Канину, — согнувшийся в напряжении, со сложенными руками, бурлак. Он смотрит на зрителя внимательным, угрюмым взглядом своих светлых глаз. Это — «Илька моряк». Впереди, в центре, — Канин, с его мощной фигурой богатыря и запоминающейся головой, с добрыми умными глазами. Он тянет баржу грудью, руки его свисают вниз. Левее его, сильнее всех подаваясь вперед, идет добродушный богатырь, весь облик которого аккомпанирует центральному образу картины. Выше, частью заслоненный товарищами, худой бурлак средних лет в соломенной шляпе, с трубкой в зубах. У него маленькая узкая голова и лицо с недобрым выражением. В правой группе обращает на себя внимание профиль смуглого красавца, которого Стасов считал бродячим греком; интересен и его товарищ, бывший солдат, в низко надвинутом картузе, затеняющем его усталое лицо.

Все бурлаки — настолько живые, яркие индивидуальности, что у зрителя возникает желание с ними поближе познакомиться.

Для того, чтобы добиться такой полноты впечатления, художнику необходимо было прекрасно владеть рисунком и моделировкой. Вместе с тем, для создания единства впечатления нужно было тщательно продумать сложное сплетение фигур бурлаков. Помещенные немного левее центра, они темным пятном выделялись на светлых, залитых солнцем просторах.

Колористически группа бурлаков выдержана в темно-коричневых тонах с зеленоватыми и фиолетовыми оттенками. В изображении вечереющего солнечного света художник использовал академический метод цветных световых лучей, окрашивающих предметы. Картина «Бурлаки на Волге» еще не была пленэристической, хотя и писалась по этюдам, выполненным на открытом воздухе.

Художник долго над нею работал. После первой поездки на Волгу в 1870 году, ему была по эскизу (1870, ГТГ) заказана картина. Этот эскиз не был, однако, ее первой мыслью. Существуют более ранние: карандашные наброски и эскиз масляными красками (собр. В.И. Павлова в Ленинграде), который стоит как бы посередине между картинами «Бурлаки на Волге» (ГРМ) и «Бурлаки, идущие вброд» (ГТГ). Бурлаки цепью идут справа из глубины по берегу у высокого песчаного обрыва. Слева — река, за передними бурлаками видна большая баржа. Краски мягки и сгармонированы туманом, лежащим на реке, хотя рубахи бурлаков даны полным малиново-красным, синеватым, лиловым цветами.

Эскиз (ГТГ), композиция которого была повторена художником в картине, дает более многочисленную группу в более сложном развороте. Основное, к чему стремился художник в эскизе, это — верность общего движения, сосредоточенность массы, в которой чувствуется огромная мощь.

Темные, в основном коричневые краски группы бурлаков четко выделяются на светлом, почти серебристом фоне.

Репин, уже после того, как в начале 1871 года выставил картину в Обществе Поощрения Художников, в 1872 году снова съездил на Волгу и затем переписал весь холст⁸. Впервые Репин применил тот метод работы, который стал для него привычным, в особенности в тех случаях, когда он искал выявления характеров; он работал всегда на самом холсте, безжалостно его переписывая.

В данном случае, как свидетельствует Стасов, эта переделка была на пользу картине.

Главное, что изменил художник — голова бурлака, идущего справа от Канина. На всех предыдущих эскизах мы видим низко склоненную голову бурлака в белой повязке. Низко опущенной была его голова и в картине до ее переделки. Теперь он был изображен с поднятой головой. Прав А.Н. Савинов, указывающий на то, что, приподняв голову бурлака и наделив его выразительным взглядом светлых глаз, выделяющихся на загорелом лице, Репин изменил весь смысл картины. Не безмерная тяжесть труда стала ее основным содержанием, но сила могучих характеров, которых не мог подавить и этот тяжкий труд⁹.

Переписал Репин картину и в отношении Тональности, заменив гамму холодных гаммой теплых тонов.

Отзыв Стасова о картине отметил определенный этап в развитии русского искусства. Все почувствовали начинающийся новый его подъем. «Взгляните только на «Бурлаков» г. Репина, — говорил Стасов, — и вы тотчас же принуждены будете сознаться, что подобного сюжета никто еще не смел брать у нас, и что подобной глубоко потрясающей картины из народной русской жизни вы еще не видали, даром, что и этот сюжет, и эта задача уже давно стоят перед нами и нашими художниками»¹⁰.

Имевшая большой успех картина была отправлена на Венскую всемирную выставку. Так начиналась европейская известность молодого художника: на выставке картина была отмечена, как выдающееся явление русской школы.

Репиным в 1870 году была широко набросана на большом холсте картина «Шторм на Волге» (ГРМ), оставшаяся незаконченной. Ее основной темой было мужество плотовщиков в борьбе с разгулявшейся стихией.

Помимо картины «Бурлаки», Репин должен был еще выполнить заказ А.А. Пороховщикова, собственника гостиницы «Славянский базар» в Москве, на групповой портрет славянских композиторов. Этот заказ расширил знакомства Репина в музыкальном мире, дал ему возможность сделать превосходные, острые и лаконичные зарисовки с натуры, но картина, где были изображены умершие и живые композиторы, не вполне удалась и во всем творчестве Репина стоит особняком.

В связи с картиной «Славянские композиторы» Репин в 1872 году ездил в Москву и оттуда прислал Стасову письмо, в котором наметил основное направление своей будущей деятельности.

«Теперь, обедая в кухмистерских и сходясь с учащеюся молодежью, я с удовольствием вижу, что это уже не щеголеватые студенты, имеющие прекрасные манеры и фразисто громко говорящие, — это сиволапые, грязные, мужицкие дети, не умеющие связать порядочно пару слов, но это люди с глубокой душой, люди, серьезно относящиеся к жизни и самобытно развивающиеся. Вся эта ватага бредет на каникулы домой пешком, да в III классе (как в раю), идут в свои грязные избы и много, много порасскажут своим родичам и знакомым, которые их поймут, поверят им и, в случае беды, не выдадут; тут будет поддержка. Вот почему художнику уже нечего держаться Петербурга, где, более, чем где-нибудь, народ раб, а общество перепутанное, старое, отживающее; там нет форм народного интереса.

Судья теперь мужик, а потому надо воспроизводить его интересы (мне это очень кстати, ведь я, как Вам известно, мужик, сын отставного рядового, протянувшего 27 не очень благополучных лет николаевской солдатчины)»¹¹.

Письмо это отчетливо говорит о том, где, в каких слоях русского общества видел молодой Репин почву для нового народного искусства, и в чьих интересах это искусство, по его мнению, должно создаваться.

В этом письме уже есть прямое указание на сочувствие Репина революционно-агитационной деятельности молодежи в деревне, где «их поймут, поверят им и, в случае беды, не выдадут; тут будет поддержка».

В феврале 1872 года Репин женился на семнадцатилетней В.А. Шевцовой, которая выросла на его глазах. Юношеский период жизни художника заканчивался.

Получив за картину «Воскрешение дочери Иаира» золотую медаль в 1871 году, Репин уехал за границу лишь в мае 1873 года¹².

Перед отъездом за границу Репин исполнил еще одно значительное произведение — портрет Стасова. Самому Стасову этот портрет нравился больше всех остальных его портретов, написанных Репиным. Критик был изображен сидящим с приподнятой головой, в профиль. Серьезный и твердый его взгляд как бы убеждает в чем-то невидимого собеседника.

Из Москвы Репин, как упоминалось выше, ездил на Волгу, до, Самары. Помимо материалов для большой композиции, результатом этой поездки был второй вариант картины под названием «Бурлаки, идущие вброд» (1873, ГТГ). Из этого варианта можно заключить, что увлечение темой не покидало художника. В чисто живописном отношении новая картина была даже шагом вперед. Группа бурлаков, идущих прямо на зрителя, пластически выступает из наполненного влажным воздухом грозового волжского пейзажа.

Картина «Бурлаки на Волге» в русской школе живописи была новаторской. Это касалось трактовки темы и живописного ее воплощения. Сила и разнообразие оттенков экспрессии, богатство колористической гармонизации были смелым шагом вперед в развитии русской живописи. Следует отметить и то обстоятельство, что этюды для картин писались на воздухе, что пейзаж играл важную роль в композиционном замысле молодого художника.

Таким образом, мы должны отметить достижения Репина в области живописи на открытом воздухе до его поездки за границу.

Примечания

1. И.Е. Репин и В.В. Стасов. «Переписка», т. II, стр. 75.

2. В.В. Стасов. «25 лет русского искусства». «Избранное», т. I, стр. 467.

3. Например, «Искушение», «Прогулка с проводником на южном берегу Крыма».

4. И.Е. Репин. «Далекое близкое». «Бурлаки на Волге», стр. 280—281.

5. Там же, стр. 282.

6. Там же, стр. 284.

7. Направление фигур указывается от зрителя.

8. «Вторая поездка моя на Волгу в 1872 году для окончания картины ограничилась одной Самарой. С молодой женой я поместился на набережной, в небольшом домике окнами на Волгу, и в продолжении недели рисовал и писал этюды с бурлаков на барках, подолгу оставаясь в их обществе» (Из письма И.Е. Репина к П. Алабину от 26 января 1895 года. Газета «Волжская Коммуна», Куйбышев, 12 октября 1935 года).

9. «Художественное наследство», т. II. стр. 328, 331.

10. В.В. Стасов. «Избранное», т. I, стр. 67—68.

11. И.Е. Репин и В.В. Стасов. «Переписка», т. I, стр. 37.

12. В архиве Академии Художеств хранится бумага от 1872 года, направленная товарищем президента министру императорского двора, с просьбой о дозволении Репину «по примеру жанристов, первые три года путешествовать по России для изучения народного быта, а остальное затем время за границей. Не. встречая препятствия к удовлетворению таковой просьбы пенсионера Репина и имея в виду несомненный талант его к воспроизведению картин из русской жизни, доказанный произведенными им работами, я испрашиваю разрешения вашего, сиятельства на дозволение Репину первые три года пенсионерства путешествовать, по России». На полях бумаги приписка: «Это подлежит разрешению его высочества» (ЦГИАЛ. Фонд 789. Личное дело Репина, ч. I, л. 45).

12 сентября 1872 года Академия Художеств известила Контроль министерства двора о разрешении товарищем президента Репину «первые три года пенсионерства ... провести в России на правах жанристов» (Там же, л. 55).

Однако, в Архиве хранится бумага от 30 апреля 1873 года с просьбой о. выдаче Репину заграничного паспорта. 12 апреля 1876 года датируется уведомление о просьбе Репина возвратиться в Россию с сохранением пенсионерского содержания. Просьба была удовлетворена.