XIII. Галерея портретов современников (1910—1917)

В зависимости от времени и вкусов менялись акценты в оценке творчества Малютина, менялось отношение к различным сторонам деятельности художника. То на первый план выдвигалось его значение как прикладника, сказочника и декоратора, то, походя заметив, что Малютин занимался и другими видами искусства, говорилось, что нашел-то он себя только в области портрета и в этом его непреходящее значение, его вклад в сокровищницу искусства.

Как бы мы ни противились подобному разделению творчества художника и проведению грани между ранним и поздним Малютиным, как бы ни отдавали себе отчет в том, насколько это деление условно и искусственно, — нам его не избежать.. Акцент в раннем периоде творчества будет сделан на декоративно-прикладных работах, в позднем периоде — на портретах.

Один из первых портретов Малютина — портрет шестимесячно го младенца, сына Владимира, — написан в 1895 году. Последний портрет — портрет девяностолетнего старика, профессора В.Д. Шервинского — помечен годом смерти художника — 1937-м.

Искусство портрета привлекало Малютина всю жизнь. Он начал заниматься им еще до поездки в Талашкино. Ранние работы художника — портреты жены, детей (1890-е гг.), портреты-этюды крестьян для жанровых картин и, наконец, лучшее из произведений этого периода — «Автопортрет в шубе», написанный им в Талашкине в 1901 году, — уже наметили основной характер портретов Малютина. Их отличало всегда поразительное портретное сходство. Но главной задачей для художника было уловить самую сущность характера модели, проникнуть во внутренний мир человека. Он много и пытливо изучал всевозможные оттенки настроения людей. В бесчисленных набросках передавал то выражение радости, то горя, то рассеянной задумчивости, то сосредоточенности. Малютина интересовали самые незаметные изменения, происходившие с людьми, их душевные порывы.

Первыми и постоянными моделями художника были его дети (особенно сын Владимир) и он сам.

Малютину принадлежит заслуга нового метода применения пастели в портретной живописи. Используя свойственные пастели свежесть цвета и мягкость, бархатистость тонов, он старается приблизить ее к масляной живописи, взяв лучшие качества обеих техник. Готовые пастельные карандаши не удовлетворяют его. Оп изготовляет их сам. Толчет пастель в порошок либо использует просто сухие краски, перетирает все вместе с белилами или мелом, экспериментирует с добавителями. Мягкую пастель он кладет широким и плотным слоем, как бы мазком, что и приближает ее к масляной живописи, в то же время сохраняется эффект пастели. Иногда положенный мазок втирается руками, затем кладется на него новый и так несколько раз. Получаются тончайшие переходы и переливы одного цвета в другой, достигается впечатление мягкости, бархатистости при свежести и легкости тонов.

Законченную работу, чтобы предохранить пастель от повреждений, художник прижимал к стеклу и с обратной стороны закрывал фанерой, помещая между фанерой и стеклом мягкую байковую прокладку. К сожалению, не всегда это оберегало портрет от порчи. Часто разбитое стекло грозило гибелью работе.

64. Карандашные наброски. Листок из альбома. 1910-е годы

Начало серии портретов деятелей русской культуры сам Малютин относил к 1910 году, когда он приступил к созданию портретов членов «Союза русских художников». Первым среди них был портрет В.Н. Бакшеева, написанный маслом (1910, не сохранился). Наиболее ранний из сохранившихся — портрет В.В. Переплетчикова (1912). Как и большинство позднейших, он почти монохромен — серый, белый, чуть охристый.

Портреты, созданные Малютиным, — свидетельства эпохи. Трудно назвать общую цифру этих работ. Очевидно, их было около трехсот. Они настолько глубоко и верно передают облик современников художника, что являются неповторимо ценными «человеческими документами». Эти произведения дали право считать Малютина одним из лучших портретистов русской реалистической школы живописи.

Многие из задуманных художником портретов остались неосуществленными. Малютин намеревался сделать портреты И.Е. Репина, Н.К. Рериха, В.Е. Маковского и других. О «несостоявшихся портретах» нам приходится только сожалеть. Переговоры о портрете Репина велись в 1913—1915 годах. Последний раз посредником в переговорах относительно сеансов был В.В. Каменский — «поэт-авиатор» и большой поклонник творчества Малютина.

«Глубокоуважаемый Сергей Васильевич! — пишет Каменский, — 3 мая И.Е. Репин посетил мою комнатку в квартире, и я ему передал, о чем Вы просили. Он ответил, что очень желал бы Вам позировать, но для этой цели он предлагает себя, когда (в конце мая) приедет в Москву. Он также интересовался моим портретом, написан[ным] Вами. ...Жму Вашу гениальную руку. Всем сердцем Ваш Вас. Каменский»¹.

Следы портрета Каменского нами потеряны. Ольга Сергеевна Малютина помнит, что портрет был написан на огненно-красном фоне. В книге-альбоме художника, куда он вклеивал фотографии законченных работ, для портрета Каменского оставлена чистая страница с подписью. Ольга Сергеевна вспоминает и посещения поэтом Василием Каменским их дома на Б. Царицынской, где он читал во время сеанса свои стихи. Каменский напоминал Малютину в письме из Петрограда в марте 1915 года:

«Когда я был у Вас, Вы сказали, что вот приедете в Петроград и станете писать с меня портрет. Эти чудесные слова я глубоко помню и жду этой счастливой возможности. Скоро (м. б.) через несколько дней я буду в Москве по делам и тогда славно было бы начать. Вы будете работать портрет мой, а я стану читать свои стихи Вам и рассказывать об искусстве, пока не надоем.

Кланяюсь сердечно. Преданный В. Каменский»².

65. Портрет О.С. Малютиной. 1912

О том, насколько не изучена еще портретная галерея Малютина и сколько предстоит сделать в этой области, свидетельствуют совершенно неизвестные до сих пор работы художника. Как пример можно привести портрет учителя (в дальнейшем, после Октябрьской революции работника Наркомпроса) Василия Григорьевича Полякова. Портрет подписан Малютиным, но не датирован. Сын художника Михаил Сергеевич Малютин считал, что портрет написан отцом в 1910 году, — В.Г. Поляков был учителем М.С. Малютина. Возможно, что это только портретный этюд, сделанный вдохновенно и быстро. Художник много рассказал нам об этом человеке. Поражает психологическое решение портрета. Блестяще найдена композиция. Мастерски организованы цветовые пятна. Светлая голова выделяется на черных и серых тонах фона и костюма. Глубину и объемность пространства дает широкая охристо-оранжевая плоскость, темпераментно выполненная самым большим номером щетинной кисти, одним взмахом руки, одним огромным мазком. Как всегда, в палитре Малютина немного красок, но из этого немногого он извлекает максимум. Тональные градации одного цвета позволяют художнику достигать впечатления последовательной углубленности плоскостей. Используя эффекты взаимодействии топов, Малютин добивается тональной гармонии и благородства цвета. Так, белый воротничок написан художником не белилами, а сложным цветом, который в сопоставлении с другими цветами создает иллюзию белоснежного пятна. Если бы художник использовал просто белила, они бы «выстрелили здесь как пуля», по образному выражению самого Малютина, грубо разорвав тональную слаженность портрета. Мастерство художника — в безошибочной угаданности тона, расположения пятен, соотношения цветовых плоскостей. Примером «снайперской» точности живописца может служить блик в глазу портретируемого. Этот блик, точно угаданный в тоне и в цвете, сообщает живость изображению. Так же точно и так же сложно, при всей кажущейся простоте, взяты соотношения седины волос и карнации.

Портрет Полякова, небольшой по своим размерам (он написан маслом на фанере, 55×47 см), кажется большим и значительным, потому что масштабы головы точно соотнесены с плоскостью всего живописного полотна. Но главное для Малютина, как всегда, раскрытие характера, создание определенного художественного образа.

В связи с этим портретом мы можем говорить о плотности цвета в произведениях Малютина, что является драгоценным качеством живописца. Плотность не мыслится без живописной среды. Все, что находится рядом, взаимодействует и точно соотносится друг с другом. Малютин берет в картине цвет плотнее, чем кажется в натуре. У него мы никогда не увидим просто краски — это всегда цвет. А чтобы писать цветом, надо быть истинным и прирожденным живописцем.

Портрет учителя — прекрасный образец живописи Малютина, пример тонального решения портрета. Здесь все собранно, все гармонично, ничто не «вырывается из холста».

Портреты Малютина всегда неожиданны и новы, живописные и композиционные находки художника безграничны. Хотя Малютин на редкость «ровный» художник, есть в его галерее портретов как вершины, так и работы, служащие как бы фоном этих творческих удач и достижений.

Оценки самого художника, очень взыскательного к себе, строгого мастера и скромного человека, иногда не совпадают с нашими сегодняшними суждениями о его работах. Так, портрет Д.А. Фурманова, безоговорочно признанный в наши дни шедевром, Малютин никак не считал своей лучшей работой, полагая портрет неоконченным, и отдавал предпочтение сделанным в то же время портретам стариков Маликовых. Портрет О.Л. Книппер-Чеховой художник считал безнадежно испорченным, а сейчас он находится в Государственной Третьяковской галерее.

66. Портрет художника В.В. Переплетчикова. 1912

Мы остановимся на тех портретах Малютина, которые помогут нам осветить вехи жизненного пути художника.

Большая дружба связывала Малютина со скульптором С.В. Волнухиным. Волнухин — один из старейших преподавателей Московского училища живописи, ваяния и зодчества, автор знаменитого памятника Ивану Федорову в Москве, учитель выдающихся советских скульпторов, таких, как С.Т. Коненков, А.Т. Матвеев, Н.А. Андреев, В.Н. Домогацкий, И.С. Ефимов.

Дружба художника и скульптора началась с первого дня преподавания Малютина в Московском училище (Волнухин стал преподавателем Училища еще в 1895 году) и продолжалась вплоть до самой смерти скульптора в 1921 году. Сначала товарищи по работе, потом соседи по дому (на Мясницкой), эти люди находили много общего и во взглядах на жизнь и в оценках искусства. Общительный, добрый, сердечный человек, Волнухин импонировал Малютину своей скромностью, деликатностью, большим жизнелюбием и оптимизмом. На нервного, горячего и внутренне темпераментного Малютина Волнухин оказывал поистине целебное действие. Памятью этой дружбы и душевного взаимопонимания остался большой портрет Волнухина, созданный Малютиным в 1914 году. Этот портрет является сейчас украшением Астраханской областной картинной галереи наряду с портретом В.А. Гиляровского. Трудно отдать предпочтение какому-то одному из двух портретов, сделанных примерно в одно время (портрет Гиляровского написан в 1915 году). Несомненно то, что обе эти работы относятся к числу лучших в галерее малютинских портретов.

Стасов писал о русских портретистах:

«Им важны не «заказы» и не знаменитость, а непобедимая, глубочайшая потребность написать лицо и облик того, кого они сами из значительных людей увидели, узнали, поняли, оценили и захотели оставить в картине своей кисти для потомства. Им никто этого не «заказывал», они денег не надеялись и не желали извлекать из этого, они сами ходили, просили, уговаривали — и им удалось, наконец, написать того, кто им казался принадлежащим к их внутренней жизни»³.

Кто же был ближе Малютину, чем его товарищи по искусству, художники, которых он хорошо знал, любил и в то же время прекрасно понимал их значение для русской культуры вообще?

67. Портрет сына. 1912

Поэтому портреты художников (с них и начал Малютин свою знаменитую галерею) не есть «частные» и «личные», но портреты общественно значимые, поднимающиеся до обобщений и исторических оценок.

В портретах Волнухина Малютин поставил перед собой чрезвычайно трудную задачу — изобразить момент творческого подъема, душевного горения художника.

Волнухин изображен во весь рост. Скульптура, над которой работает Волнухин, не видна, но мы чувствуем, что это большой монумент, может быть, эскиз памятника — он за рамой картины. Интересна поза художника — крепко и прочно стоящая фигура повернута к нам, голова, изображенная в профиль, откинута слегка назад и чуть вверх. Красивое артистическое лицо озарено светом вдохновения. Пряди волос упали на лоб, глаза прищурены, взгляд, направленный на монумент, сосредоточен и оценивающе «цепок».

Костюм Волнухина, написанный художником широко и обобщенно любимыми его серебристо-серыми тонами, красиво контрастирует с глубоким темно-красным фоном картины.

Деталей в этом портрете только две — стека в правой руке и дымящаяся папироса в левой. Но они необходимы для характеристики образа. Они важны и как композиционный прием, привлекающий внимание зрителя к рукам скульптора.

Радость творчества ощущается во всех работах Малютина. Удовольствие, которое художник получает во время творческого процесса, он передает зрителю, воспринимающему его произведение с тем же чувством радости и наслаждения. Когда мы рассматриваем портрет Волнухина, мы не задумываемся над тем, сколько времени и сколько труда вложено в работу, — нам кажется, что портрет сделан сразу, так свежо восприятие художника, так верно уловлено мимолетное состояние модели, такое дыхание жизни в этом портрете.

68. Портрет художника В.Н. Бакшеева. 1914

Конечно, это многосеансный портрет, и Малютин тщательно и продуманно выбирал позу для своей модели, аксессуары и фон. Но вся подготовительная работа, вся живописная кухня, следы труда в какое-то мгновение исчезают — кисть, не коснувшись холста, замирает в воздухе. Какой мазок был последним? Ответить на такой вопрос не сможет никто, даже сам художник. Остановиться вовремя — больше ничего не нужно говорить — все сказано! Этим чувством в большой мере обладал Малютин.

1913—1915 годы — годы чрезвычайно плодотворные в жизни художника. Портреты Брюсова, Волнухина, Бакшеева, Юона, Остроухова, Кондакова... и каждый из них драгоценное звено в портретной галерее Малютина. Значение ее трудно переоценить. Люди, так много сделавшие во славу русского искусства, силой таланта Малютина остались живыми в нашем воображении. Это отмечал В.Д. Поленов, говоря о портретном искусстве Малютина: «Малютин в своих портретах поднялся на недосягаемую высоту умением схватывать сходство, и притом сходство не фотографическое, а живое. Его портрет Бакшеева — это прямо живой Бакшеев»⁴.

Известны два портрета Бакшеева, хотя Малютин писал Бакшеева несколько раз. Наибольшую популярность получил портрет, написанный пастелью в 1914 году и подаренный автором Анне Алексеевне Бакшеевой, которая очень любила эту работу. Портрет всегда висел в доме Бакшеева на почетном месте в столовой, отделанной «в русском стиле». И сейчас он находится на том же месте (в собрании дочери Бакшеева — А.В. Бакшеевой).

Портрет выполнен Малютиным и пору наивысшего увлечения техникой пастели. Художник был совершенно очарован возможностями этой техники. Оп не уставал любоваться глубокими объемными тонами, бархатистостью поверхности, возможностью достижения тончайших нюансов и переходов тонов, совершенно забывая о недостатках пастели — трудностях ее сохранения. Художник, такой требовательный к технике масляной живописи, испытавший «на прочность» краски лучших заграничных фирм, не хотел думать о том, что произведения больших размеров в технике пастели можно хранить лишь в идеальных условиях, обращаясь с ними с величайшей осторожностью. Достигнув многого в полюбившейся ему технике, он за свои эксперименты заплатил очень дорого — некоторые работы сильно повреждены, а то и безвозвратно утрачены.

Успех портрета Бакшеева не только в том, что Малютин с любовью изображал душевно близкого ему человека. Сама техника портрета доставляла его создателю ни с чем не сравнимое удовольствие — портрет Бакшеева поистине торжество возможностей и изобразительных качеств пастели. Выполнен он с блеском и виртуозностью. Едва уловимые переходы тонов, легкость и нежность, присущие пастели, создают впечатление объема, воздушного пространства, материальной весомости.

69. Портрет поэта и писателя В.Я. Брюсова. 1913

Образ художника-поэта, влюбленного в красоту русской природы и чистоту человеческих отношений, возвышен и гармоничен.

В этом портрете другая мера законченности, нежели в портрете Волнухина. Будто нежно гладит рука художника большой открытый лоб, прямой, красивой формы нос, начавшую седеть аккуратно подстриженную бородку. Лицо моделировано тонко, внимательно и бережно. Костюм написан широко и обобщенно — один тон мягко перетекает в другой, лепит объемы и плоскости. Силуэт фигуры выделяется на фоне легко намеченных драпировок. Четкий абрис почти поколенно изображенной фигуры, плавная и точная линия контура, взгляд модели прямо на зрителя, будто с некоторого возвышения, создают впечатление монументальности и значительности образа. Благородство линий, сдержанность в выборе красок и максимально использованное богатство оттенков одного и того же тона — все служит единой цели, созданию образа значительного, содержательного и цельного. Это спокойствие и значительность подчеркиваются и жестом Бакшеева — руки его истинно русским движением сложены на груди.

Разные люди, разные темпераменты, и, соответственно, разные по своему решению и неповторимые по композиции портреты.

Художник не рождается сам по себе — его природную одаренность формируют окружение, обстоятельства, люди, события — время. Личная трагедия Малютина компенсировалась в какой-то степени том, что он жил в необычайно богатую событиями эпоху и дружил с людьми редких талантов...

Тесно был связан Малютин с братьями Виктором Михайловичем и Аполлинарием Михайловичем Васнецовыми. Их объединяло и участие на общих выставках, и единство творческих устремлений, и долгие годы знакомства. Он сделал портреты обоих. Сравнивая эти портреты, мы можем убедиться в том, что отношение автора к своим моделям далеко не однозначно.

С А.М. Васнецовым Малютин чувствовал себя проще — они были равными, отношения у них сложились дружеские.

70. Портрет Н.П. Кондакова. 1915—1917

В.М. Васнецовым Малютин восхищался, имея в виду и жизненный пример его, и его творческое кредо, его принципиальность и последовательность во всем.

Трудно найти прямые воздействия на творчество Малютина — очень он индивидуален, и тем не менее В. Васнецов, больше, чем кто-либо, оказал влияние на формирование Малютина как художника. Малютину ближе всего был круг сюжетов и тем Васнецова, его отношение к жизни, к людям, к искусству. Врубель восхищал Малютина редким живописным талантом, Коровин — остротой декоративного восприятия жизни. Но было бы неверно искать прямые отзвуки и аналогии творчества этих художников в искусстве Малютина. Хотя, несомненно, они, опосредованные и преломленные сознанием художника, есть.

Так, «Каменный век» Васнецова своей трактовкой, звучанием и силой проникновения в прошлое, глубиной сопереживания был примером для Малютина, когда он обдумывал панно «Куликово поле». Работа Васнецова в Абрамцеве, его резная мебель, избушка на курьих ножках, церковь, работа в театре послужили исходным пунктом собственной малютинской интерпретации древнерусских мотивов.

У Малютина был большой соблазн изобразить в портрете В. Васнецова часть мастерской художника, с развешанными по стенам картинами на темы русских сказок, русского эпоса, с мебелью в русском стиле — общие увлечения объединяли этих двух художников. Но Малютин легко избежал «искушения» написать на полотне часть мастерской, его портреты — не рассказы о людях, а сами люди.

Все внимание художник сконцентрировал на лице портретируемого. Образ В. Васнецова сдержан, благороден и внутренне уравновешен. Если бы можно было говорить о гармонии и совершенстве образа, это бы целиком относилось к одной из лучших работ Малютина в области портретного искусства — портрету Виктора Михайловича Васнецова.

В альбоме, куда Малютин вклеил фотографию портрета, он написал: «Красивый человек во всем!» Эта мысль и выражена в портрете В. Васнецова.

71. Портрет художника И.С. Остроухова. 1915

М.В. Оболенский вспоминает: «Портрет В.М. Васнецова писан в 3-м Троицком переулке, в доме Виктора Михайловича, в его мастерской. Свет в мастерской Виктора Михайловича был лучше, чем в мастерской у Малютина. Сама мастерская «пронизана душой дерева», дерева, которое так любил Сергей Васильевич. Все это звало к тому, чтобы писать в уютном Троицком переулке и сделать исключение из своего правила писать только в своей мастерской. Кроме того, Виктор Михайлович был значительно старше Малютина и к тому времени, когда Малютин писал его портрет, считался художником-патриархом. Я жил по соседству с В.М. Васнецовым и, будучи еще учеником гимназии, попросил принять меня. Попросил его об этом при случайной встрече у ворот. В это время завязывалось мое знакомство с Малютиными. Когда разговор с Васнецовым коснулся Малютина, Виктор Михайлович сказал; «Малютин — это единственный сейчас художник, знающий, как надо писать и строить фигуру в портрете. Я с большим удовольствием согласился бы иметь такую способность в портрете»⁵.

Портрет Аполлинария Михайловича Васнецова более прост. В нем нет и следа желания возвысить, идеализировать или многозначительно обобщить образ человека. Это типичное для портретного искусства Малютина произведение, выполненное с профессиональным блеском и чрезвычайным портретным сходством.

Мы можем предпочитать одни портреты, написанные Малютиным, другим, часто не задумываясь над тем, что предпочитаем ту или иную модель, а не работу художника.

Малютин был щедро награжден природой, но стоит подумать о том, что дар портретиста — не только дар художника, но, пожалуй, в равной степени дар человека. Мы знаем сколько угодно примеров, когда художник наделен, казалось бы, способностями портретиста — умеет точно передавать сходство. Но одного этого мало. Надо, оказывается, обладать еще и какими-то «колдовскими» качествами, особым даром человеческой души, чтобы состоялся истинный портретист. Малютин обладал и художническим и просто человеческим даром портретиста. Время художника ушло навсегда. Ушли из жизни и почти все его модели. Возможно, когда-нибудь и не будет важно — очень или не очень похож кто-то на самого себя. Может быть, действительно сходство не так уж необходимо, но тем не менее внешние особенности, как и душевные качества, создают образ именно этого, единственного в своей неповторимости и индивидуальности человека. Бакшееву было без малого сто лет, когда он вспоминал дни своей дружбы с Малютиным, а мы видели в убеленном сединами старце именно того человека, которого изобразил Малютин. Константин Федорович Юон через сорок лет после того, как Малютин написал его портрет, занимал ответственный и важный пост директора Научно-исследовательского института теории и истории изобразительных искусств. Среди аспирантов и молодых научных сотрудников института бытовала шутка о том, что Константин Федорович не меняется и никогда не изменится — он был, есть и всегда будет таким, каким его сделал Малютин в своем портрете, остановив время. В этой шутке действительно содержалась большая доля правды: К.Ф. Юон и в старости оставался именно таким, каким изобразил его Малютин. Правда, «ассирийская», черная, как смоль, борода побелела; но самое существо его не изменялось. Умный, обаятельный, широко образованный человек. Он был, несмотря на возраст, молод. С увлечением и восторгом рассказывал о дружбе с Малютиным, глубоко и разносторонне характеризуя его творчество⁶.

На примере портрета Юона (1914), который относится к числу наиболее «острых» малютинских портретов, внимательно проследив принцип композиционного построения картины, можно лишний раз подчеркнуть то огромное значение, которое Малютин придавал жесту, изображению рук в своих портретах. Поза Юона сложна и подчеркнуто артистична. Он сидит вполоборота к собеседнику. Правая рука опирается о левое колено. Этот жест, но очень устойчивый и несколько необычный, но типичный «юоновский», подчеркивает динамичность и аристократизм внутреннего облика художника.

Руки в портретах Малютина всегда очень много «рассказывают», они необходимы и важны для характеристики портретируемого. Так, в портрете М.В. Нестерова, написанном Малютиным в 1913 году, удивительном по силе и остроте характеристики, нервно сжатая в кулак рука художника играет огромную роль в решении образа.

Портрет этот возник в связи с изданием монографии Сергея Глаголя о Нестерове. Малютин давно собирался написать Нестерова, теперь же был и повод не откладывать сеансы. Нестеров прислал письмо Малютину:

«Москва, 7 апреля, 1913 г.

Многоуважаемый Сергей Васильевич!

В день нашей встречи у Новодевичьего монастыря ко мне обратились с просьбой иметь для издания мой портрет — я указал на Ваше предложение написать таковой, на что мне было сказано, что если Ваши намерения Вы не изменили, то будет найдена возможность сеансы устраивать на нейтральной почве (ввиду скарлатины у нас в квартире). Не откажите сообщить, когда и где мы с Вами об этом могли бы поговорить»⁷.

Портрет был написан в мастерской Малютина. Нестеров в портрете — весь в порыве, весь в движении. Художник ни в какой мере не льстит модели, не сглаживает углов. Характеристика образа, если можно так сказать, колюча и резка. Недаром Нестеров, отдавая дань мастерству Малютина, этот портрет не любил. Слишком определенен и экспрессивен был образ, созданный Малютиным, отличающийся большим внешним сходством с моделью Экспрессивность подчеркнута и пламенеющим красно-оранжевым фоном.

В письме к А.А. Турыгину Нестеров писал по поводу этого портрета:

«Но ладно хоть и то, что угодил тебе и открыткой из Киева, и своим портретом. Да, брат, вещь «тузовая», как сказал бы Стасов. Что же касается тонкостей, то тут пойдут такие субъективности, и мы залезаем с тобой в такие дебри психологии, что выйдем оттуда мокрые, как куры, а дела не подвинем и на вершок.

Знай одно, что как этот знаменитый портрет попал в галерею, с тех пор туда у меня пропала охота ходить. Он повешен в той же зале, где мои картины, против стены Серова и против портрета царя серовской работы. Это ли, или все взятое вместе с «психологией» и всякой чертовщиной, но, повторяю, быть там, где этот мой «двойник», — для меня сущее наказание.

Однако надо все же сказать, что карикатура это или нет, но он не оставляет зрителя равнодушным, как тысячи других портретов»⁸.

Как хорошо, что Нестеров оставил это письмо о своем портрете работы Малютина. В нем содержится, на наш взгляд, высшая похвала портрету.

72. Портрет художника А.М. Васнецова. 1914

В другом письме к тому же Турыгину Нестеров пишет:

«Репродукцию с портрета Малютина в «Лукоморье» видел, там и десятой доли не передано того «зверства», что в самом портрете... (ведь он на ярко-огненном фоне).

Как то встретил Малютина, жаждет написать второй портрет во весь мой богатырский рост. Я, правду сказать, не спешу теперь позировать и даже более того — чуть было не дал Малютину прочесть твое письмо...»⁹

Второй портрет так и не был написан, может быть потому, что Малютин узнал о недовольстве Нестерова первым портретом, а возможно, имелись к тому и другие причины... Спустя пятнадцать лет, в 1928 году, Нестеров сам написал свой портрет, по этому поводу он замечал в письме к Турыгину 4 января 1928 года: «Я собираюсь, после праздника, начать «Автопортрет». С меня написанные — прекрасны, но ни к черту, говорят, не годны. Посмотрим, что выйдет у самого «пристрастного» ко мне живописца — у Н[естеро]ва»¹⁰. Своим автопортретом, хотел того Нестеров или не хотел, он подтвердил и объективность Малютина и его блестящее дарование портретиста. Портрет Несторова работы Малютина и значительнее, и острее, и интереснее автопортрета Нестерова.

Объективность, основательность, серьезность, сознание ответственности задачи — качества, которые вызывают уважение к Малютину-портретисту.

73. Портрет художника Н.М. Васнецова. 1915

Трудно определить словами характер и неповторимость индивидуальности художника. Слова будут только слабым отблеском того, что так ярко и наглядно передает сама живопись, — совершенно другая область познания, оперирующая иными знаками и символами. Мы можем говорить о глубине тонов и скромности его палитры, о внутренней темпераментности и напряженности художника, оживляющего изображение на холсте, о новом и виртуозном употреблении пастели, дающем возможность максимального приближения к натуре. Можем еще раз напомнить о глубоко реалистическом методе его творчества, без ненужной детализации, умном и точном определении главного в модели — все эти слова верны, но не они объясняют нам, почему портреты, выполненные Малютиным, легко узнаются и без подписи мастеров — здесь решают дело не слова и знания, но чувства и интуиция, заложенные художником в своем произведении. У Малютина нет произведений равнодушных.

Писать о портретах — значит писать о людях. Люди же, которых изображал Малютин, были всегда причастны к его внутреннему миру. Чем симпатичнее художнику и понятнее человек, тем живее, глубже и значительнее получался его портрет.

В портретах Малютина человек раскрывается посредством отношения к нему другого человека — художника. Для этого, несомненно, нужен душевный контакт. Если же его нет — портрет будет холодным, «фиксирующим», поверхностным. Произведение озаряет только искра душевной взаимосвязи. Такое озарение — во многих работах Малютина. Это естественно, ведь он сам «искал кого писать». И те люди, запечатлеть которых он стремился, были ему далеко не безразличны. Не обязательно иметь в виду портреты родных или друзей — то могли быть портреты и не таких близких художнику людей, но непременно тех, чьи дела и поступки вызывали в нем чувство уважения, восхищения. Возможно, поэтому некоторые заказные портреты при всем блеске и артистизме их исполнения оставались внутренне холодными, сдержанными, будто отторгнутыми от душевной жизни самого художника.

Малютин стал одним из лучших портретистов своего времени. Именно слава портретиста принесла ему в 1914 году лавры академика живописи (получению этого звания немало способствовал Нестеров, обласканный «в высших сферах» в период написания его портрета Малютиным).

Любопытен случай «высочайшего» заказа Малютину. Когда умер В.А. Серов, в «августейшей фамилии» стал вопрос о художнике для создания группового портрета царской семьи. После долгих и тщательных раздумий и консультаций выбор пал на Малютина. Художник был приглашен в Петербург, имел возможность увидеть всю царскую семью во время богослужения и даже сделать несколько эскизов и набросков для предполагавшейся большой картины.

74. Портрет художника М.В. Нестерова. 1913

Но выполнение выгодного и «почетного» заказа Малютин на себя не взял, мотивируя это обстоятельство тем, что отлучаться из Москвы он не имел возможности — дети учились и нуждались в его постоянном присутствии. Вскоре началась война — царской семье стало не до «придворных живописцев»...

Да и не по характеру (а не только не по воззрениям) был Малютину столь громкий заказ.

Скромность, стеснительность, даже, пожалуй, желание «стушеваться», остаться в тени — качества характера Малютина, которые, конечно, сказались и на его творчестве.

Один из наиболее значительных дореволюционных портретов Малютина — портрет Владимира Алексеевича Гиляровского, талантливого и колоритного писателя, интересного, жизнелюбивого человека, знаменитого «дяди Гиляя», любимого и популярного и среди простых людей и среди передовых деятелей русской культуры. Портрет, по силе и мощности цвета, по яркости психологической характеристики, по свободе и естественности выражения отношения к человеку, — несомненно, один из шедевров художника.

Недаром Репин писал Гиляровскому по поводу этого малютинского портрета: «Очень радуюсь, что С.В. Малютин пишет с Вас масля[ными] кр[асками]. Еще недавно достаточно повосхищавшись одним из его работы портретом пастелью, я пожалел, что это была не живопись — ведь он самый первостепенный живописец, а его широкая манера в живописи — единственная. Авось и мне когда-нибудь посчастливится быть написанным его сочными кистями, его своеобразными, глубокими, хотя и очень скромными тонами. А Вас я поздравляю»¹¹.

75. Портрет художника К.Ф. Юона. 1914

Искра душевного контакта чувствуется в портрете Гиляровского. И понятно. Художник был буквально влюблен в этого русского богатыря. Гиляровский отвечал ему сердечной симпатией. Дружеское покровительство и доброе участие всегда присутствовали в отношениях писателя к художнику.

В.М. Лобанов в своих воспоминаниях о «Столешниках» дяди Гилян отмечает: «Малютин, кипучий, иногда даже нетерпимый к своим собратьям, с большим выбором делал портреты виднейших представителей московской литературы, передовой общественности. Гиляровский немного помогал ему в этом, поскольку знал всю Москву и его слова, обращенные к тому, кто мог бы быть моделью для художника, имели немаловажное значение»¹².

Дружба Малютина с Гиляровским давняя, родившаяся из общих интересов и устремлений, из любви ко всему истинно русскому Гиляровский сначала внимательно и заинтересованно наблюдал за развитием таланта «русского самородка», а потом окончательно сдружился с ним. Сблизились они и домами. Гиляровский первый благословил дочь Сергея Васильевича — Ольгу Сергеевну на путь искусства, предложив принять участие в оформлении его книги «Грозный год». Он верил в талант и призвание молодой художницы и не побоялся, что ее работа будет помещена в книге рядом с рисунками Репина и Поленова, Нестерова и К. Коровина, братьев Васнецовых и ее отца — Сергея Малютина. Книга Гиляровского издана в 1916 году в пользу семей солдат, погибших на войне Малютин был очень доволен, когда в один из визитов Владимир Алексеевич принес свою книгу с опубликованным рисунком дочери «Беженцы». «Молодой художнице — Оле Малютиной, — написал Гиляровский на книге, — от старого писателя дяди Гилян великое спасибо за «Беженцев». В. Гиляровский. 12 августа 1916 г. Москва»¹³.

В доме Малютиных бытует рассказ о богатырской силе дяди Гилян. Как-то зайдя к Малютиным и не застав хозяев дома, он собрался уходить. На вопрос, как доложить о нем, Гиляровский ответил: «Никак не докладывать. Вот, передайте мою «визитную карточку». И с этими словами взял стоявшую около голландской печки в прихожей кочергу, завязал ее узлом и передал обомлевшей Марише, девушке, которая жила тогда у Малютиных, помогая Ольге Сергеевне по хозяйству.

Любил Владимир Алексеевич простой и гостеприимный дом Малютиных. Во время одного из посещений дома на Б. Царицынской (Малютин до 1917 года жил на Б. Царицинской, 47, переехав потом в освободившуюся большую мастерскую Касаткина на Мясницкой), Гиляровский написал экспромт:

Вот это дом, где от забот
Найдешь и отдых и покой,
И все-то здесь своей работы,
Своей все сделано рукой.
И эта мебель вся резная...
Встает седая старина...
Вот занавеска расписная
И на стене и у окна.
И электричество волнами
Льет яркий свет на глубь реки.
Там скатерть шитая шерстями,
Как гордость вышившей руки...
Здесь леность дружеской беседы,
Поистине здесь тихий рай.
И вкусны клецки за обедом,
И... опоздал я на трамвай.

В. Гиляровский 22 окт. 1916 г. у С.В. Малютина¹⁴.

Малютин пережил Гиляровского всего на два года. Дружба отцов перешла потом в дружбу детей. Свидетельством же крепкой нерушимой дружбы Гиляровского и Малютина остался портрет Гиляровского, написанный художником с большим душевным теплом и истинным вдохновением.

В 1915 году на выставке «Союза русских художников» был экспонирован портрет М. Кёниг, написанный Сергеем Васильевичем Малютиным годом раньше.

На этой же выставке зрители впервые увидели картину Л.Е. Архипова «Гости», «Летний пейзаж» Н.П. Крымова, «Весеннюю ночь» С.Ю. Жуковского, пейзаж Л.В. Туржанского «Ранней весной» и много других первоклассных произведений. Но малютинский портрет выделялся даже на таком фоне. Написанный пастелью, он изумлял всех художественной завершенностью и глубиной психологической трактовки образа.

Кёниг — жена художника С.Ю. Жуковского, умная, в достаточной мере капризная и избалованная дама, в молодости блиставшая красотой и обаянием. Малютин писал не так уж много женских портретов. Главной добродетелью женщин он считал скромность, душевность и мягкость характера. Кёниг была женщиной совершенно другого плана — сдержанной и холодной.

76. Портрет В.А. Гиляровского. 1915

Основная же трудность для художника заключалась в том, что Жуковский должен был стать строгим судьей в оценке портрета своей жены. Для портретиста исполнение портрета другого художника или близкого художнику-заказчику человека — задача чрезвычайно сложная. Легко представить себе, с каким напряжением и собранностью работал Малютин во время сеансов.

Жуковский очень интересовался искусством портрета, хотя сам был известен как тонкий пейзажист и мастер картин, изображающих интерьеры дворянских усадеб. Он высоко ценил талант Малютина-портретиста и даже приобрел поразивший его задушевностью портрет сына Малютина, предложив за него любую свою работу на выбор.

Перед началом сеансов Жуковский привез в мастерскую Малютина стул красного дерева с высокой спинкой, стоявший всегда у его жены перед туалетным зеркалом, так как Малютин даже и в этих обстоятельствах не изменил правилу писать портреты у себя в мастерской, а Жуковскому хотелось привнести в портрет жены черты интерьера своего дома. Оба художника согласились на такой полумере — стуле красного дерева.

Портрет удался. Малютин редко бывал доволен своими работами, но этот портрет он любил. Долгие годы местонахождение его было неизвестно, о чем Сергей Васильевич очень сожалел. Недавно портрет обнаружен. Сейчас он хранится в коллекции художника В А. Игошева, большого знатока живописи Малютина.

Несомненно, портрет Кёниг — один из интереснейших образцов малютинской техники пастели. Портрет удачен как в композиционном и колористическом отношении, так и в решении отдельных деталей.

77. Портрет М.В. Кёниг. 1914

На зрителя смотрит строго и чуть высокомерно красивая женщина, возраст которой определить трудно. Целая гамма чувств и переживаний в ее глазах — здесь и затаенная грусть, и уверенность в себе, и тонкий критический ум. Вертикальное расположение фигуры на холсте подчеркивает стройность, подтянутость, изящество модели. Ритмичность и музыкальность где-то сильно и смело прорисованных линий, а где-то мягко сливающихся с фоном передают точно найденный силуэт. В картине все подчинено основному — психологической характеристике и выражению внутреннего мира портретируемого.

На светло-шоколадном и лилово-розовом фоне, изысканном и необычном для малютинской палитры, но необходимом художнику именно для этого портрета, отчетливо выделяется матово-бледное напудренное лицо женщины. Главный акцепт, главное внимание — глазам с удивительно мягко написанным очертанием век.

За легкой пастельной живописью скрываются мастерский рисунок, простая и ясная конструкция форм. В плоскости картины верно найдены общие большие светлые по тону пятна: лицо, шея, грудь и руки. Руки написаны с не меньшим блеском, чем лицо и прежде всего кисть правой руки, лежащей на подлокотнике стула. Невольно вспоминается рука П.М. Третьякова в портрете Ренина, руки в портретах Тициана и Веласкеса.

Четкий силуэт руки справа обрисован теневой частью стула, в свету же он почти списан с холодным сиренево-серым фоном. В контрасте такого окружения теплая по цвету и светлая по тону рука, а кисть ее в особенности, читается ясно и просто. Но сколько в этой простоте скрыто величайшего мастерства! Рука кажется совершенно живой, теплой, трепетной. Достигнуто это впечатление не иллюзорной ретушью натуралистических «обманок», и сочно, мягко, смело и вдохновенно. Неуловимыми переходами и колебаниями теплого и холодного тонов вылеплена художником на холсте эта рука. Тончайший рисунок запястья и пальцев, пухлые холеные пальцы женщины — все служит характеристике образа. Под бледной матовой кожей в розовых пятнышках кончиков большого и указательного пальцев чувствуется пульсация крови.

Казалось бы, при таком совершенном исполнении лица и рук художник мог бы проще решить платье модели. Он, действительно, его пишет очень деликатно, будто аккомпанируя основным живописным ударам. Но необычайно тонок этот аккомпанемент. Стоит всмотреться, как написан левый рукав платья и просвечивающее сквозь темный, но прозрачный газ плечо. Светлые удары пастели по темному фону придают портрету особую живость и естественность.

78. Портрет художника С.Ю. Жуковского. 1915

Шедевром малютинского искусства пастели обычно считался «Портрет В.А. Каринской». На наш взгляд, портрет Кёниг выше, значительнее и вдохновеннее.

В портрете Каринской присутствует некий невидимый барьер между художником и моделью. В нем — великолепное мастерство и... равнодушие художника к своей модели. Портрет исполнен по заказу мужа Каринской — богатого московского юриста. Каринский специально выписал по совету Малютина из Парижа очень дорогую замшу большого размера, писать на которой было истинным наслаждением.

В этом портрете художник будто продемонстрировал всю виртуозность владения техникой пастели. Тонкий прозрачный газ и лакированные туфельки, жемчуга и бриллианты, нарядный и богатый туалет, красивое, невозмутимое лицо и холеные бестрепетные руки написаны блестяще, но равнодушно.

Портрет, законченный в канун Октябрьской революции, остался невостребованным. Заказчикам было не до портрета. Заказные портреты Малютин писал крайне редко и только в том случае, если модель ему импонировала как художнику. Очень ревниво относясь к «главному назначению своей жизни», как он говорил, — созданию галереи портретов выдающихся современников, Малютин делал иногда исключение не только для заработка, но и из художественного интереса. Во время работы увлекался, и тогда эти заказные портреты превосходили по своим художественным качествам некоторые портреты, вошедшие в галерею знаменитых современников. Яркий пример тому — портреты стариков Н.П. и П.А. Маликовых (1921—1922).

Заказы позволили Малютину в трудные голодные годы поддержать семью. Так, главным источником средств художника в 1922 году был заказ от некоего Маликова — дилетанта-певца, «поклонника муз» и обеспеченного нэпмана. Писал Малютин эти портреты, как он сам отметил в своей расходной книге, «на пленэре в деревне Каратеевке Тульской губернии за 600 000 000 рублей с его (Маликова) прокормлением и проездом в деревню Каратеевку и обратно».

Примечания

1. Там же, ед. хр. 106.

2. Там же.

3. В.В. Стасов. Избранные сочинения, т. 3, с. 146.

4. Е.В. Сахарова. В.Д. Поленов. Письма, дневники, воспоминания, с. 445.

5. Автограф М.В. Оболенского. — Архив О.С. Малютиной.

6. Известно письмо К.Ф. Юона к А.П. Боткиной от 1 сентября 1904 года:

«...Недавно был у Малютина, провел у него почти полдня, и признаюсь, что богат он, и что он самый настоящий, самый истинный художник (что, разумеется, не ново, но я не думал, что он так интересен): дивные эскизы, прекрасные этюды, проекты построек, мебель, керамика, даже ювелирные изделия. Всего этого много, все это он сотворил своей фантазией и своим трудом — и сотворил с талантом. Мне так завидно стало, глядя на его работы, я так там обновился духом и чувство, что мое дотоле смутное желание бросить свое преподавание, школу и стать хозяином своего времени — после визита у Малютина лишь окрепло». — Отдел рукописей ГТГ, 48/880.

7. М.В. Нестеров. Из писем, с. 201.

8. Там же, с. 206.

9. Там же.

10. Там же, с. 270.

11. Цит. по статье Ю. Халаминского. — «Художник», 1959, № 10, с. 48.

12. В. Лобанов. Столешники дяди Гилян. М., 1972, с. 135.

13. Архив О.С. Малютиной.

14. ЦГАЛИ, ф. 2023, оп. 1, ед. хр. 98.