Глава третья. Книжные иллюстрации и рисунки конца 60-х — начала 70-х годов. Первые жанровые картины

Значительное время в раннем периоде творчества Васнецов должен был отдавать книжной иллюстрации. На это его толкала постоянная нужда в заработке, и особенно трудно ему было с осени 1872 года, когда он был лишен стипендии, а на его иждивении оказался брат Аполлинарий.

Одновременно с занятиями в Академии Васнецов постоянно выполнял ряд заказных работ по иллюстрированию. Благодаря своей энергии и трудоспособности он успел за эти годы исполнить несколько серий рисунков для ряда изданий и находил время для создания жанровых произведений с натуры и по представлению карандашом, пером, сепией и маслом.

В годы жизни в Петербурге Васнецов выполнил около двухсот иллюстраций к «Народной азбуке» и «Солдатской азбуке» Столпянского, к «Русской азбуке для детей» В.И. Водовозова, разошедшихся во многих изданиях. Кроме того, им были помещены рисунки в журнале «Семья и школа» за 1871 год и в книге В.И. Водовозова «Детские рассказы и стихотворения». Популярнейшая сказка «Конек-Горбунок» Ершова и издании 1870 года была иллюстрирована Васнецовым, как и сказка Ряполовского «Козел Мемека». Так называемые «Народные издания» — «Первый винокур» Погосского, «Тарас Бульба» Н.В. Гоголя и другие также были иллюстрированы им. Позднее, в 1875 году, Е.Н. Водовозова привлекла Васнецова к иллюстрированию своей книги «История европейских народов, т. I. Жители юга».

Бурлаки тянут расшиву. 1871. Гравюра с рисунка В.М. Васнецова

Если к книжным иллюстрациям прибавить ряд отдельных рисунков, иллюстраций и карикатур, напечатанных в журналах «Всемирная иллюстрация», «Будильник» и других изданиях, то в общем составляется обширная коллекция графических работ Васнецова, характеризующих ранний, петербургский период творчества художника, когда он отдавал много сил книжной иллюстрации¹.

Иллюстрации Васнецова отличались вдумчивостью трактовки темы, четкостью и лаконичностью реалистических образов. Надо учесть, что технические возможности репродукции 70-х годов были ограничены, в ней преобладала гравюра на дереве. Обычно приходится оценивать графические работы мастеров иллюстрации 70-х годов не по оригиналам авторов, а по оттискам с «досок», выполняемых второстепенными или третьестепенными граверами и даже просто ремесленниками. Этот способ печати часто вынуждал художника, в том числе Васнецова, делать рисунок самому на специально подготовленной, загрунтованной доске; по этому рисунку гравер вырезал деревянную форму для печати. Васнецов, как это видно из сообщений его самого, Стасова и Крамского, чаще всего выполнял свои рисунки непосредственно на деревянной доске, или, как называли их тогда, на «деревяшках». Таким образом, оригинала рисунка не оставалось. Несмотря на то, что клише на дереве имели часто в основе рисунки, нанесенные самим художником, они искажались гравером-ремесленником. Тот способ, когда художник резал гравюру сам или исполнение ее поручалось высококвалифицированному мастеру-граверу, был не только длителен, но и дорог для дешевых массовых изданий. Темпы работы для печати массово-книжной и, главное, журнальной в большинстве случаев также исключали возможность предварительного изготовления оригинальных ксилографических форм.

Как пример искажения в гравюре приведем рисунок Васнецова, иллюстрирующий очерк Н. Александрова «Волга», помещенный в апрельском номере журнала «Семья и школа» за 1871 год. Рисунок изображает ватагу бурлаков на слова бурлацкой песни:

Ох, матушка-Волга,
Широка и долга,
Укачала, уваляла,
У нас силушки не стало.

Слева внизу имеется обычная авторская подпись «В.В.». Но то, что напечатано на страницах журнала, не допускает возможности предполагать, чтобы Васнецов мог сам сделать такое слабое и грубое по технике воспроизведение. По поводу рисунка «Бурлаки» Стасов писал: «...передние фигуры имеют некоторое сходство с передними же фигурами в знаменитой картине Репина, но вся картинка награвирована и отпечатана так плохо, что дает мало понятия об оригинале»².

Сохранился ряд удачных и выразительных рисунков, гравированных Васнецовым в те же 1869—1872 годы. Сравнение с ними «Бурлаков», несомненно сделанных в пределах 1870 — начала 1871 года, убеждает, что рисунок нельзя отнести к числу авторских неудач или объяснить его появление небрежным отношением художника. Есть другой, лучший рисунок к тому же очерку «Волга» на тему «Отдых бурлаков», также подписанный «В.В.». Имеются и рисунки Васнецова, помещенные в февральском номере того же журнала, — «Мальчики в саду» и «Схватка мальчика с кошкой на дереве», оба с инициалами «В.В.». Сравнение с ними подтверждает искажение интересного по замыслу и композиции оригинального рисунка Васнецова «Бурлаки», который, видимо, пропал, если только не был выполнен художником прямо на доске и совершенно испорчен гравером.

Этот рисунок начинающего свою деятельность Васнецова напоминает композицию первого варианта картины Репина «Бурлаки», хотя у Васнецова дальний берег Волги значительно отличается от репинского и Васнецов изобразил лишь восемь бурлаков.

«Ежик видит, что народ на войну идет». Иллюстрация к сказке П. Ряполовского «Козел Мемека». 1870

В то время Васнецов и Репин были очень дружны, жили на одной квартире и, следовательно, Васнецов вполне мог видеть все работы Репина. Кроме того, в одном из своих писем Стасову Васнецов говорит сам о сильном влиянии на него творчества Репина. Движение же ватаги бурлаков не справа налево, как в эскизе и в картине Репина, а слева направо вполне объяснимо тем, что Васнецов делал подготовительный рисунок на доске, почему в оттиске и получилось обратное изображение. Оговариваясь, что гравюра дает лишь отдаленное представление об оригинале Васнецова, необходимо обратить внимание на его попытку ввести свои типы бурлаков, наблюденные им на Неве (а может быть, и на родине, на Севере), а также и на стремление дать в иллюстрации социально острое отображение действительности.

Интереснее по замыслу второй рисунок Васнецова — «Отдых бурлаков». Тут гравюра дает известное представление об оригинале. С настроением передана ночь на берегу реки и жизненно реальны образы бурлаков, расположившихся около костра у баржи.

Переходя к работам художника для «Солдатской» и «Народной азбуки», необходимо сказать, что в них также многое обезличено граверами, но в ряде клише сохраняется графический образ, найденный художником. Бесхитростным композициям Васнецова присущи простота, лаконичность, доходчивость и наглядность. Эти стороны дарования художника нашли яркое выражение в массовых изданиях азбук; вместе с тем они были развитием того, что найдено было художником в рисунках к пословицам. Больше всего талант Васнецова как иллюстратора проявился в этот период в «Русской азбуке для детей» В.И. Водовозова (1873) и в книжке П. Ряполовского «Козел Мемека», изданной литографией Ильина.

Концовка. Иллюстрация к сказке П. Ряполовского «Козел Мемека». 1870

«Русской азбуке для детей» Водовозова предпослано краткое пояснение: «Прописи и около 50 картинок, рисованных на дереве Васнецовым. Прописи гравированы Куренковым, картины в тексте Рашевским». Имя последнего гравера объясняет хорошее качество воспроизведения рисунков художника. Они далеко не все равноценны по достоинству, но в целом эта серия работ Васнецова отличается от предыдущих типичностью образов. В картинках много добродушия, простоты, любви к детскому миру. Художник хорошо иллюстрировал текст, подобранный и составленный Водовозовым применительно к детской психике. Васнецову в это время было двадцать четыре года, но молодость не помешала ему подняться до понимания художественно-педагогических задач.

Из серии картинок к азбуке следует выделить несколько особенно характерных. Так, на странице 38-й дан рисунок «На жатве». Уверенным штрихом, легко и плавно изображает художник крестьянскую полосу с работающими на ней крестьянами.

На 62-й странице помещен рисунок к очерку «Богатырь Микула». Легендарный герой славянской мифологии, олицетворяющий борьбу человека с силами природы и его победу над ними (о чем рассказывается в очерке), изображен в виде могучего первобытного человека, защищенного от холода невыделанной звериной шкурой. Он сидит на громадной колоде и добывает огонь трением. В этом образе намечено то, что в дальнейшем нашло развитие во фризе Васнецова «Каменный век».

Тарас Бульба с сыновьями в степи. Иллюстрация к повести Н.В. Гоголя «Тарас Бульба». 1871

Выполняя работы по заказу издательства, Васнецов руководствовался в оформлении книги присущим ему чутьем, которое направляло его по пути не только непосредственного иллюстрирования, но и построения всей страницы текста. Этим он выделялся среди художников его времени, в той или иной степени принимавших участие в книжном деле, но не задумывавшихся над специальными проблемами оформления книги. К сожалению, Васнецов все свои иллюстрации исполнял в ксилографии не самостоятельно, вследствие чего они лишены полноты выражения и авторского своеобразия. Иначе обстояло дело с литографией, которую Васнецов имел возможность практически изучить во время службы у Ильина. Мы уже указывали на автолитографию «Тряпичник» как на образец достижений художника в этой области. Издание литографским способом книги П. Ряполовского «Козел Мемека» (1870) интересно потому, что в нем сохранены индивидуальные черты манеры самого Васнецова. Это могло быть потому, что он исполнял предварительно рисунки на корнпапире, или потому, что при исполнении их на камне сделал авторскую корректуру. В.В. Стасов в статье о Васнецове отметил достоинства этих его рисунков-иллюстраций на темы о животных. «Иллюстрации Васнецова — истинный шедевр изображения животных, разнообразных их поз, движений и душевных состояний»³.

О книжке «Козел Мемека», иллюстрированной Васнецовым пером на цветной литографской подкладке, стоит кратко упомянуть и потому, что в ней была дана попытка использовать упрощенную литографскую цветную печать для массового, популярного издания. Художник искал новых средств техники иллюстративной печати так же, как стремился обогатить, расширить и средства образного выражения текста сказок. Они сделаны тоньше, живее и более экспрессивно, чем иллюстрации для азбук. В них больше мастерства в рисунке, они производят более цельное впечатление; жизненно подмечены в них движения и позы козла, барана, овцы, свиньи, кота и ежа, удачно передано характерное в облике животных. В отдельных наиболее удачных иллюстрациях, как, например, в сцене появления перед козлом «депутации» с приношениями или в заключительной сцене бесславного возвращения героев сказки после неудачных приключений, Васнецов проявил себя хорошим мастером-анималистом.

Васнецову удалось передать наивность сказки и в то же время сохранить глубокую ее жизненную правдивость. Удачна композиция иллюстраций, выразителен штрих; рисунки просты и доходчивы. В иллюстрациях к сказке Ряполовского Васнецов проявил себя еще с одной стороны. Среди тридцати восьми рисунков имеется концовка, привлекающая к себе новым пониманием прекрасного. Набросан с натуры скромный уголок русской природы: поле, прясла, трава, тонкие молодые деревца, а за ними вдали штриховкой намечены кусты. Но Васнецов сумел обычное передать поэтически, увидеть своеобразную прелесть родной ему природы. Деревья склоняются под порывами ветра, по небу несутся облака, плавно летит одинокая птица. Вся концовка овеяна чувством тревоги и грусти. В намеках выражен здесь тот лирический пейзаж, который позднее занял преобладающее место в русской пейзажной живописи и которому посвятил много времени и Васнецов. Этот рисунок, затерянный в теперь совершенно забытой книжечке для детей, должен быть отмечен в ряду первых лирических пейзажей, которыми характеризуется передовое русское искусство 70-х годов.

«Богатырь Микула». Рисунок для «Русской азбуки для детей» В.И. Водовозова. 1873

В описываемый период в творчестве Васнецова проблема пейзажа еще не занимала значительного места. Правда, в ряде иллюстраций и в некоторых жанровых набросках природа составляла своеобразный фон, на котором показывались художником действующие лица. Однако все исполненное Васнецовым в области книжной иллюстрации и графики за 1868—1873 годы относится преимущественно к бытовым темам русского реалистического искусства, обычным для художников демократического направления второй половины XIX века.

Летом 1871 года Васнецов ездил в Киев и его окрестности. От этой поездки остались зарисовки пейзажей, типов украинцев, архитектурные наброски. Возможно, что поездка была связана с заказанными иллюстрациями для «Тараса Бульбы» в серии «Народных изданий». Сохранившиеся оригиналы датированы художником 1871 годом. В живо исполненных рисунках художнику удалось схватить то яркое, народное, чем полна сама повесть Гоголя. В них есть раздолье степи и лихая сила казаков. Стасов считал их «лучшими иллюстрациями к Гоголю» из тех, что имелись в то время, отмечая умение передавать типичное.

Васнецов в это время отдавал свои силы почти исключительно графике и рисунку. Его многочисленные, из года в год увеличивающиеся по количеству работы по представлению становятся все более зрелыми по содержанию и решенным в них художественным задачам.

Купеческое семейство в театре. 1869. Рисунок

Васнецов оказался вовлеченным в сферу деятельности иллюстратора, но сказать, что она полностью его удовлетворяла, — нельзя. Вышеназванные графические работы хотя и давали материальное обеспечение, но из-за них он принужден был отказываться от создания рисунков на самостоятельные темы, интересовавшие и увлекавшие его более, чем заказы для печати. Работы на самостоятельные темы свидетельствуют о том, что Васнецов, еще будучи учеником Академии художеств, примкнул к передовым русским художникам и следовал их творческому методу. Его многочисленные рисунки этих лет, изображающие крестьян, горожан и отдельные бытовые сценки, представляют свод остро подмеченных и ярко выраженных наблюдений окружающего и являются тем материалом, который в недалеком будущем понадобится художнику при создании жанровых живописных произведений.

Многие из рисунков были сделаны не с натуры, а по наблюдениям, по памяти, поэтому в них нередко можно найти погрешности, недостаточную проработку формы. Но все они доказывают острую наблюдательность, в них ярко встают люди того времени. Молодой художник верно схватывает характер позы, жестов, движений, выражений лица, отдельных его черт. В умении передать тип и выразить характерное у Васнецова немного соперников. Этой чертой своей одаренности он ближе всего к В.Е. Маковскому. Васнецова, как превосходного мастера типа, признавали все его современники.

Рисунки Васнецова сделаны большей частью графитным карандашом, в штриховой манере, иногда пером; он любит выразительную линию контура.

Набросок пяти мужских голов. Иллюстрация к роману Л.Н. Толстого «Война и мир». 1870-е годы

Новое реалистическое направление в искусстве, к которому примкнул Васнецов, требовало раскрытия национальной жизни в противовес отвлеченной тематике академического, идеалистического искусства. Критика темных сторон действительности способствовала просвещению, в котором шестидесятники видели способ развития революционного сознания. Эти взгляды оказали влияние на раннее творчество Васнецова.

Наряду с рисунками, изображающими мирные сценки деревенской жизни, знакомые Васнецову с детства («Сказки деда» (1870), «Калики перехожие» или «Нищие-слепцы» (1870), «Бабушкины сказки в деревне» (1871), «Караульщики репы» (1872) и др.), являющимися выражением интереса к национальному крестьянскому быту, к жизни народа, художник шаг за шагом подходил к более сложным явлениям действительности, углубляя круг своих наблюдений, сознательнее и вдумчивее оценивая действительность. В своих набросках и в законченных рисунках он показывал типичные для начала 70-х годов образы представителей купечества, чиновников, духовенства, а также бедняков города и деревни.

«Монах-сборщик» (сборщик подаяний на монастырь) (1868) — рисунок очень интересный по трактовке типа. Это уже не один из тех «добрых пастырей», которых неоднократно показывал Васнецов в ранних рисунках к народным пословицам и поговоркам. Там священник или дьячок посещали, утешали или поучали крестьян, выступая в деревенском облике, не выделяясь из их среды. В «Монахе-сборщике» художник передает характерный облик монаха стяжателя и хитреца, в котором нет никаких духовных интересов, а отношение к жизни определяется материальными расчетами и животными инстинктами. Здесь критический реализм 60-х годов помог молодому художнику отойти от тех наивно-идиллических представлений о жизни, с какими он приехал из Вятки. Таким образом, впечатления, крепко отложившиеся в памяти художника, уже не оставались в своем первоначальном виде, а изменялись под сильным воздействием передовых революционно-демократических идей. Тот же характер носит образ «Дьячка» на рисунке пером 1870 года.

Монах-сборщик. 1868. Рисунок

Знакомясь с этими рисунками, невольно сравниваешь их с тем, что внес в русское искусство 60-х годов В.Г. Перов, создавая свои картины «Сельский крестный ход на пасхе» и «Чаепитие в Мытищах». Характер изображения духовенства художниками — последователями Чернышевского и прежде всего Перовым, толкнул Васнецова на путь критического изображения представителей духовенства. Конечно, бичующая и изобличающая кисть Перова несравненно ярче и беспощаднее, но и рисунки, созданные Васнецовым, весьма значительны. Содержание рисунка «Монах-сборщик» предваряет «Протодиакона» Репина, эти образы внутренне и внешне близки, хотя Репин сумел сделать портрет Ивана Уланова «экстрактом» типичного. Рисунок же Васнецова — работа начинающего художника, к сожалению, не ставшая в дальнейшем законченным произведением в масле.

Наряду с «Монахом-сборщиком» и «Дьячком» следует поставить рисунки «Купец в передней у пристава» (эскиз 1869 года, законченный рисунок 1871 года), и «Купеческое семейство в театре» (1869). Их надо рассматривать как первые критические наброски окружавшей жизни, воплотившие в художественных образах яркие, правдивые представления о конкретных явлениях русской действительности того времени.

Интересный рисунок пером «Купец в передней у пристава» был сочувственно встречен в художественном мире. В нем сказывается влияние Федотова как в отношении темы, так и композиции. Разработка деталей и смысловое использование их, постановка фигуры лицом к зрителю и с наклоном вперед, трактовка позы во многом напоминают купца в акварели Федотова «Передняя частного пристава накануне большого праздника». От Федотова идет и тонкая насмешка над робеющим купцом, принужденным посещать пристава в предпраздничные дни с приношениями. Васнецов создает образ купца 60-х годов и замечает новые черты в его характере, иную манеру поведения, и хотя тема совпадает, но это не повторение образа Федотова, а раскрытие современного ему социального типа, охарактеризованного полнее и более остро. Васнецов показывает не только робость купца перед властью, — отдельными черточками на губах, морщинками под глазами, выражением остро наблюдающего взгляда характеризует художник лукавство купца, уже осознающего свою силу, обладающего большим опытом и ловкостью в обхождении с полицией, сноровкой в достижении своих целей.

Не помнящий родства. 1871. Рисунок

В 1869 году Васнецов сделал также полный экспрессии набросок пером «Купеческое семейство в театре», в котором изображена вся семья, увлеченно следящая за развитием веселой пьесы. Прекрасно переданы различные оттенки удовольствия на лицах и разнообразие смеха, причем сохранена присущая всем лицам примитивность и грубость⁴.

И в дальнейшем Васнецов воспроизводил типичные фигуры и сцены из купеческого быта: «В гостях» (1871), «Купчиха» и другие, в которых уже сказалась его наблюдательность и меткий, живой, выразительный рисунок, насмешка над грубостью и некультурностью купечества.

Отлично исполнен карандашный рисунок «Купец с книгой», («Книжный лавочник» или «Провинциальный букинист») (1870). Он выделяется из всего, что было сделано художником до сих пор не только своим содержанием, но и острым, глубоким выражением типа в свободном наброске. Васнецов поставил задачу воспроизвести человека своеобразного и сложного характера в момент размышления, когда он весь ушел в себя и не замечает окружающего. Неподвижная, застывшая поза, грузно упавшие на колени руки с книгой, сухие, кряжистые, тяжелые; как бы окаменевшая голова в картузе и лицо с космами нечесаной бороды, волос и бровей, суровые, вдаль устремленные глаза, полные упорного напряжения мысли, крепко сжатые, волевые губы — все это характеризует неуступчивого старика начетчика. Он непоколебим в своей прямолинейной приверженности старым, консервативным устоям, сух и подчас жесток⁵.

Книжный лавочник (Провинциальный букинист). 1870 Рисунок

Отрицательное отношение к быту и нравам купечества, как «темного царства», было ярко выражено в искусстве 60—70-х годов. Перов, Пукирев, Прянишников, Журавлев и другие уже оставили много картин такого содержания. Васнецов был в своей тематике близок общему пути развития передового русского искусства. Но, зарисовывая многое из того, что он встречал в жизни, Васнецов проявил больше оригинальности, фиксируя быт разных социальных слоев города.

В серии таких его рисунков проходят: бредущий одиноко по улице в истасканной, ветхой шинели, закутанный башлыком старик чиновник — «Заштатный»; скучный и опустившийся «Капитан в отставке» (1870); пьяница, изображенный на рисунке «Рюмочка», очевидно, зарисованный в трактире «18 сентября 1871 года», как значится в авторской надписи⁶; захудалый дворянин — «Из могикан» (1871); интеллигент, тип старого педагога — «Брюсовы предсказания» (1871); мелкий чиновник, отдыхающий в пивной за чтением сатирического журнала, — «Развлечение» (1871); обрюзгший старик-«барин» за столиком кафе или ресторана и другие. Все эти наблюдения и зарисовки близки «маленьким людям» Гоголя, «бедным людям» Достоевского, типам очерков Глеба Успенского и предвосхищают «скучных людей» Чехова.

В бытовых рисунках описываемого периода Васнецов вдумчиво относится к людям обездоленным, готовым опуститься на дно или уже ставшим бродягами. Он подходит к ним не с осуждением или негодованием, а с чувством жалости, как бы желая поддержать их и видя в них прежде всего несчастных людей. Художник не клеймит их, а зовет к исправлению социальной несправедливости, порождающей такие явления. Таковы рисунки: «Вор», «Персидский марш, или Уличный флейтист», «Куда?», «Не помнящий родства».

Владыка углов. 1871. Рисунок

«Вор» — человек, загнанный нуждой на преступление. Он изображен оборванным, в опорках, с больной ногой. Дрожа и крадучись, уносит он похищенное. Обездоленным, забитым, жалким существом изображает его художник.

«Не помнящий родства» — неудачник в жизни, в силу каких-то житейских обстоятельств опустившийся на самое дно. Он понимает, что вышвырнут жизнью, и оскорблен этим, но пытается защититься иронией и презрением к людям, бравирует. Об этом говорят его поза, жест рук, выражение лица. А босые, сведенные холодом ноги и лохмотья выявляют весь ужас его положения.

Все эти рисунки, разные по технике, неодинаковые по качеству, показывающие зрителю социальное дно, объединены гуманным отношением художника к изображаемым им беднякам.

Яга. 1871. Рисунок

В тех же случаях, когда речь идет о людях порочных, у Васнецова появляется тон обличения. Рисунки карандашом «Владыка углов» и «Яга» правдиво раскрывают характеры убогих и одновременно страшных жителей темных углов и трущоб Петербурга. Нищий по виду, дряхлый старик оказывается «владыкой» ночлежки, тех углов, которые населяют бедняки и нищие, изображенные художником в других рисунках. Он жаден и беспощаден к своим жильцам — таким показал его в рисунке зоркий мастер, сумевший подняться до выразительного лаконизма художественного образа.

«Яга» — злая старуха-попрошайка, прошедшая длинный путь воровства, обманов, сводничества. Лишения, жизнь в трущобах сделали ее злобно-сварливой и циничной. Ее характер — результат борьбы с тягостями нищенского существования. Так обрисовал ее Васнецов, оказавшийся и на этот раз чутким психологом.

Типы городских трущоб почти не фигурировали в изобразительном искусстве, такая тематика была нова и оригинальна.

Кумушки (Сплетницы) 1871. Рисунок

Рисунки Васнецова, воспринимаемые как непосредственные наброски увиденного, нередко так глубоко психологичны и несут в себе столько наблюдений характерного, что, надо думать, являются синтезом ряда впечатлений. Часто они делались не с натуры, а по памяти, о чем говорят и ошибки в рисунке, которых художник избежал бы, если бы работал с натуры.

В набросках «Сплетницы», «Пирушка», «От Доминика» (первая половина 70-х годов) Васнецов запечатлевает типы людей, которые для него как передового человека неприемлемы, разоблачает те отрицательные черты, которые он желает помочь изжить, уничтожить и потому клеймит резко и беспощадно. С исключительной меткостью набрасывает он быстрыми взмахами карандаша черты лиц трех сплетничающих кумушек: тупой и глупой ханжи и злой гадюки-сплетницы с бегающими колючими глазами и поджатыми губами. Беглыми штрихами набрасывая жесты их рук и силуэты, он мастерски заканчивает характеристику.

В рисунке «От Доминика» изображен выходящий из ресторана барин. Чувство «приятного» насыщения выражено жестом руки — он подносит ко рту зубочистку. На лице и во всей фигуре этого франта выражено самодовольство. Безделье и самоублажение — девиз его жизни. Впоследствии этот образ Васнецов использовал в композиции «Ловят воришку», где именно этот сытый барин поймал вора — щупленького, худенького, голодного мальчонку.

Персидский марш. 1872 Рисунок

В наброске «Пирушка» Васнецов клеймит нравственное безобразие людей, которые могли бы быть культурными и полезными членами общества. Это получившие образование чиновники, интеллигенты, а они психопатствуют, пьяно хнычут, пьяно ораторствуют или блаженно-пьяно дремлют. Того же содержания набросок «Сидящий пьяный мужчина».

Серия рисунков, изображающих крестьян, отличается положительностью образов, явным проявлением симпатии к крестьянам.

В рисунке «На завалинке» (1870) изображен старик, добрый, умный и снисходительный к людям, обладающий житейским опытом. Исхудавшая, сгорбленная фигура, горестно задумавшееся лицо. Фон — бедная, крытая соломой избенка. Окно закрывается ставней вместо рамы со стеклом. Сколько здесь показано былого русского крестьянского горя и нищеты!

Могильщик. 1871. Рисунок

Иной образ находим в рисунке «Могильщик» (1871). Художник сумел отобразить житейскую примиренность с людскими несчастьями кладбищенского сторожа, «философское» безразличие человека, привыкшего ежедневно рыть могилы. Словно шекспировского могильщика из «Гамлета» вспоминал Васнецов, изображая старика с трубкой и заступом, только что приступившего к работе. Замысел художника выражен также и в подписи «Memento mori» («Помни о смерти»). Чувствуется, с каким живым интересом зарисовывал художник такую колоритную натуру. В этом крепком крестьянине Васнецов любовался статной фигурой, его огромной силой, красотой русского типа лица, «философским» спокойствием и добродушием. «Могильщик» — один из наиболее удачных рисунков художника.

Мастерски исполнены две портретные зарисовки крестьян. «Голова крестьянина», наиболее законченный рисунок, подписан 26 мартом 1873 года. Тут у Васнецова не только внешне отделанная форма, лепка объема, начинающиеся поиски живописности, а умение выявить характер сурового и замкнутого крестьянина. Этим умением передать не только внешний, но и духовный облик человека отличается и смело исполненный пером в 1872 году рисунок головы старого крестьянина в шапке, прошедшего суровую школу жизни, но сумевшего сохранить бодрость духа.

Среди деревенских зарисовок примечателен рисунок «Беседа крестьян» (1872). В нем художник противопоставляет богатого крестьянина бедному. Разницу между ними он остро запечатлел в позах и в выражении лиц. Бедняк испуган, растерян. Выразительно передан злой рот спокойного и самоуверенного богача, к которому, как нельзя больше, пристало меткое народное слово — «кулак»! Уверенно, без поправок художник очерчивает контуры фигур. Этот рисунок — свидетельство того, что Васнецов заметил перемены, происходящие в деревне. Кулак им дан как отрицательный тип. И в дальнейшем Васнецов покажет темные стороны деревенской жизни как результат обнищания деревни.

Пирушка. 1870-е годы. Рисунок

Анализируя работы 60—70-х годов, нельзя не отметить акварель «Деревенские девушки» или «Подружки». Она полна поэзии, в ней чувствуется проникновенная любовь художника к родному ему деревенскому быту, любование типами девушек, своеобразной красотою их национального наряда. Когда исполнен этот эскиз, неизвестно. Но имеется карандашный набросок на ту же тему, подписанный ноябрем 1867 года. В 1878 году Васнецов повторил этот сюжет пером для «Альбома рисунков русских художников», издание С.И. Мамонтова. В нем все закончено, уточнено, но нет прежней поэтичности, рисунок стал суше.

В акварели «Подружки» художник передал ту поэтическую, нежную грусть, которая звучит в девичьих песнях. Склонившись на плечо подруги, поет белокурая хрупкая девушка. Она вся ушла в мелодию, ее поза подчинена заунывному мотиву. Печально вслушивается в песню средняя девушка. Быть может, о последних днях девичьей воли поется в песне, о тяжелой доле замужней крестьянки. И хотя чуть намечены движения губ поющих, но так певучи линии контура, что, всматриваясь в акварель, как бы слышишь песню, высокий голос, уходящий вдаль, замирающий за березками околицы.

Акварель интересна умением художника увидеть красивое и поэтическое в народной жизни. В ней ощущается также умение поэтически передать обычные бытовые детали, будь то мелкий рисунок ткани, простой, но такой прекрасный орнамент вышивки на фартуке и рукавице, или лапотки и онучи. В этой акварели в зародыше имеется уже то, что привлечет и покорит позже в «Снегурочке» — красота и поэзия народной жизни, народного искусства.

Вор. Начало 1870-х годов. Рисунок

Серия рисунков, изображающих крестьян, намечает те черты, которые Васнецов потом суммирует в обобщенных образах, фольклорных по тематике: душевную доброту, народную мудрость, проницательность, выносливость и жизненную стойкость, волю. В этих ранних работах уже проявилось то, чем станет велик Васнецов в будущем. Эти образы и темы органично связаны с общим путем развития передового русского искусства того времени, интересом к национальному и народному.

Рисунки 70-х годов исполнены выразительными, уверенными, хотя иногда и эскизными штрихами. Художник шел вперед, становясь опытным мастером и достигая экспрессии в своих беглых зарисовках. В них часто начинает применяться растушевка, широкий штрих и даже мазок, обобщающие пятна светотени. Фактура рисунка становится все разнообразнее и выразительнее. В этом отношении достоин внимания рисунок «Старик за столиком со стаканом чая», где Васнецов применяет живописную манеру, дающую ощущение грузного, обмякшего тела и дряблой кожи.

Среди работ этого времени надо выделить также совершенно законченный и как бы подготовленный к репродуцированию рисунок пером «Чтение таблицы выигрышей» (1872, Картинная галерея в г. Орджоникидзе). На нем изображена группа горожан, выстроившихся в очередь для прочтения таблицы. Дана острая характеристика различных типов, встречающихся на улице. Большинство «платонически» знакомится со счастливыми номерами: сами они выиграть не могут, у них нет выигрышных билетов. Бедный старик чиновник, в шинели, с узлом и зонтиком, напоминающий Акакия Акакиевича, читает вслух таблицу, а франт в потрепанном костюме и цилиндре, салопница, чиновник в очках и другие — все они сосредоточенно слушают сообщение о выигрышах, но приятная надежда живет только на лице купца в картузе. К группе присоединился из любопытства и мальчуган — продавец мелочей, один из характерных типов улицы того времени.

На льдине. 1870-е годы. Рисунок

Художник дал небольшую, интересную по типичности галерею обывателей-мещан. Со скрытой, тщательно затаенной добродушной насмешкой разглядывал и изучал он этих людей, которые, в надежде на несбыточное счастье, случайно оказались вместе, прослушали до конца монотонное чтение таблицы и разошлись по своим делам. Васнецов показал себя в этом рисунке мастером типичных образов и хорошим рисовальщиком в манере 60—70-х годов, когда требовалась большая законченность формы.

Рисунки пером Васнецова в период начала 70-х годов отличаются исключительным мастерством. Лучшим среди них является «Мальчик с бутылью водки» (Русский музей). Уверенно, легко и свободно работает молодой художник, давая точную форму и богатую светотень. Этот рисунок был отмечен художественной общественностью и послан на Лондонскую международную художественную выставку 1874 года вместе с рисунком графитным карандашом — «Провинциальный букинист» или «Купец с книгой».

Умение Васнецова создать полный жизни образ было отмечено и за рубежом. Обе работы были награждены бронзовой медалью.

Брюсовы предсказания. 1871. Рисунок

Возможно, в конце 70-х годов был выполнен итальянским карандашом, пером и тушью рисунок «На льдине» (Третьяковская галерея). Он подписан, но не датирован. Почерк указывает на руку молодого Васнецова. Рисунок был дан художником позже в сборник «Помощь голодающим» 1892 года.

Мастерская работа, в характерной для Васнецова штриховой манере, с четко очерченным контуром и с применением живописных приемов. Чувствуется рука зрелого мастера. Глубокая психологическая выразительность свойственна этому рисунку. Различные переживания гибнущих — покорность обреченности у одного, отчаяние у старика и надежда на спасение мальчика, зовущего на помощь, — переданы с трагической выразительностью. Пустынность моря предрекает гибель. Рисунок равен по своей значительности картине.

Васнецов немало времени уделял и портретным рисункам. Сохранились его работы в этом жанре середины и конца 60-х годов и много семейных зарисовок 1871 и 1872 годов, портреты братьев и знакомых. В них сказывается академическая манера тщательного изучения формы и некоторая ученическая робость. В рисунке «Голова мужчины» (Куинджи) (1869) ему удается выразить характерные черты восточного типа лица и сосредоточенный взгляд задумчивых глаз. Рисунок считался этюдом головного класса Академии художеств, но это портретная зарисовка с А.И. Куинджи, с которым Васнецов был знаком и дружен. Таким образом, мы имеем ранний портрет Куинджи⁷.

От Доминика. 1874. Рисунок

В портретах братьев (Дом-музей В.М. Васнецова) Васнецов умеет выразить то зоркую наблюдательность и живость подростка в портрете младшего брата Александра (1870), то мечтательность юноши в портрете Петра (1871). Годом позже исполнен карандашный портрет брата Аполлинария. В нем сложнее характеристика, мастерство стало выше, форма мягче, фактура богаче. В той же манере сделан портрет художника Владимира Донатовича Орловского (1872). В неоконченном портрете Людмилы Николаевны Левицкой (графитный карандаш), по манере и трактовке натуры напоминающем академические рисунки с античных гипсовых голов, сквозит живой темперамент девушки, желание художника запечатлеть тип русской красоты. Тоньше, глубже и поэтичнее портрет Александры Егоровны Мышкиной (1872), исполненный в легкой линейной манере. Поиски выражения индивидуальности, большая одухотворенность лица, его молодость и нежность заставили художника изменить манеру, перейти к некоторой живописности приемов, чтобы передать тонкий и интеллектуальный женский образ.

К 1872 году следует отнести переработанный итальянским карандашом «Портрет неизвестной» (Третьяковская галерея). Он автором не датирован, но благодаря тому, что у Репина есть акварель 1872 года, изображающая ту же модель, в том же костюме, с той же прической и с такими же серьгами, но в другом повороте, имеются достаточные основания считать, что оба художника работали над этой моделью одновременно. Васнецов понял и воплотил красоту облика молодой женщины. Манера рисунка напоминает графические работы Крамского. И это не единственный случай в творчестве Васнецова — такое сходство в манере обнаруживается и в рисунке головы мужчины (1869) и в портрете Левицкой. Влияние Крамского в период конца 60-х и в 70-х годах вполне естественно. Васнецов не мог не видеть в пользовавшемся большой известностью портретисте примера, которому можно было следовать. Но это влияние все же было кратковременным. Васнецов не останавливается на одном примере, он ищет новых путей. Так, в свободной манере выполнен карандашный набросок портрета Веры Павловны Третьяковой (подписан «188...», родными художника в каталоге посмертной выставки 1927 года отнесен к 1882 году). Легкими штрихами, разным нажимом карандаша набросал Васнецов профиль склоненной головы. Бархатистые темные пятна штриховки помогают выявить поверхность нежного бледного лица и светлых негустых волос. Рисунок графитным карандашом получает как бы цвет. Легкий набросок полон трепета жизни (см, стр. 328).

Рисунки конца 60-х — начала 70-х годов свидетельствуют о том, что Васнецов уже в годы ученичества в Академии стремился окружавшую действительность отразить критически в типических социальных образах. Помимо этого ранние рисунки художника уже определяют его как мастера типа. Эту способность в конце 70-х годов в нем высоко ценил Крамской, суля ему блестящую будущность как жанристу.

Ранние графические произведения Васнецова ценны своей живой выразительностью, интересом к психологии человека, к выражению его переживаний. Он понимал людей, умел показать их характеры, их интересы, побуждения, их социальное положение. Зоркая наблюдательность, убеждение, что действительность есть главное содержание искусства, стремление воспроизвести явления жизни, на которые следует обратить внимание общества, были основой его творчества.

Подружки. 1878. Рисунок

В первые годы жизни в Петербурге Васнецов по преимуществу рисует карандашом и пером. Работы маслом единичны. В 1869 году он пишет портрет А.И. Куинджи, в 1870 году по заданию Академии исполняет картину «Исаак, благословляющий Иакова», в 1871 году запечатлевает пейзаж родных мест — «Елки у мельницы Батариха». И это все.

Но уже с 1872 года начинают систематически появляться произведения маслом. Некоторые из них известны лишь по названию: «Старуха кормит кур», «Рабочий с тачкой». Другие сохранились и принадлежат частным лицам и музеям. К 1873 году относится «Автопортрет» маслом, по пояс, в рабочей блузе, с длинными волосами и бородой, которую в дальнейшем постоянно будет носить Васнецов (Третьяковская галерея). Здесь впервые запечатлен тот его облик, который в последующее время нам известен по многочисленным портретам.

Во время пребывания в Вятке в 1871—1872 годах Васнецов много работал с натуры, сделал первый вариант картины «Нищие-певцы» или «Поют Лазаря». К данной теме художник обратился еще в 1867 году, сделав очень живой акварельный рисунок группы поющих нищих⁸. Эта картина была первым выступлением художника в живописи (не считая двух этюдов — «Жница» и «Молочница», исполненных до переезда в Петербург). Картина была экспонирована осенью 1872 года на постоянной выставке Общества поощрения художников, затем в 1873 году автор ее дорабатывал. Репин писал П.М. Третьякову из Петербурга, сообщая о работах Васнецова: «Нищие тонко вырабатываются»⁹. Вторично она была экспонирована в 1874 году в Художественном магазине Беггрова, встретив сочувственное отношение со стороны журнала «Пчела». Художник воспроизвел сцены, знакомые ему с детских и юношеских лет, обобщил впечатления, которые положены были в основу его первых рисунков и которые Салтыков-Щедрин запечатлел в своих «Губернских очерках». Описывая соборную площадь Крутогорска в праздничный день, он отмечает «сидящие на земле группы убогих слепых и хромых калек, из которых каждый держит в руках деревянную чашку и каждый тянет свой плачевный, захватывающий душу стих...» Сохранился детально проработанный, большого размера рисунок графитным карандашом, являющийся эскизом для картины. Он до сих пор оставался неизвестным и впервые был показан на персональной выставке 1948 года. Интерес к нему вызван был тем, что местонахождение картины оставалось тогда неизвестным. Эскиз можно датировать 1871—1872-м годами, так как он дает вполне законченную композицию. Недавно удалось обнаружить и картину в музее г. Кирова, где она значилась под неверным названием «Богомольцы». Рисунок действительно оказался законченной подготовительной работой к картине.

Подружки. 1867 (?). Акварель

Васнецов показывает обычную сцену на базаре в провинциальном городке. Около входа в церковную ограду примостилась группа нищих слепцов, поющих духовные стихи, или, по-вятски, «пропевы». Слепцов окружают крестьяне и крестьянки, ближе к церковным воротам стоят купчиха и монахиня. Вдали — базар. В картине характерны все персонажи. Отчетливо проработаны позы, жесты, лица, в которых легко читается индивидуальное отношение к поющим слепцам. Некоторые относятся несколько критически к происходящему, другие слушают с умилением. Хорошо передана физическая немощность и убожество поющих слепцов. Произведение молодого художника останавливает внимание жизненностью образов, верностью деталей, психологическим проникновением. Можно удивляться дару типизации Васнецова. Репин не зря писал Третьякову о тонкости проработки «Нищих-певцов» автором. Все не только найдено в жизни и проработано тщательно по натуре, но все глубоко продумано и прочувствовано, обобщено. Такие детали, как руки сидящего слепого старика и голые ступни ног другого слепца, написаны поразительно жизненно. Неудачен только ребенок, держащийся за одежду женщины. Он слабо нарисован, в нем не уловлено характерное детское. Композиция построена по академическому принципу трехплановости и пирамидальности. Но приемы эти использованы творчески, певцы являются естественным центром композиции, толпа группируется вокруг них, они привлекли внимание окружающих. Сама группировка фигур жизненна и динамична. Центр композиции акцентирован воротами церковной ограды, возвышающимися на третьем плане, как раз над сидящими слепцами. На рисунке сохранилась черта, которую провел художник, разделяя композицию по горизонтали на две части, чтобы не нарушить общей линии голов толпы и поместить их на удобном для глаз зрителя уровне.

Первая картина Васнецова показывает хорошего выученика Академии, использующего академические уроки в применении к реалистическому, жизненно правдивому искусству.

Уже первые бытовые рисунки Васнецова определили его лицо как реалиста-жанриста, хотя он их создавал еще во время своего учения в Академии. Первое выступление его как живописца показало живой интерес к окружающей действительности, национальному быту, к осуществлению требований, предъявлявшихся к новому искусству, — писать то, что видел и пережил художник. В картине «Нищие-певцы» были проявлены большая наблюдательность и умение в сложной многофигурной композиции дать живое и верное изображение провинциальной жизни.

Старик крестьянин в шапке. 1872. Рисунок

Печать тепло встретила первое живописное произведение Васнецова. Отмечали его «замечательную способность схватывать народные типы», писали о нем как о «самобытном и плодовитом таланте», который мог бы занять одно из первых мест, если бы не промахи в рисунке и колорите. Такой отзыв дала «Пчела», еженедельный журнал искусств, и не менее лестно писала о художнике «Всемирная иллюстрация».

«Нищие-певцы» вошли в круг жанровых произведений, которые давали полное правды изображение крестьянского быта и раскрывали черты народной жизни и национальные ее особенности. Васнецов в данной картине близок произведениям В.М. Максимова 70-х годов.

Следующей работой художника была картина «Рабочий с тачкой». Репин писал о ней С.М. Третьякову как о новинке, потом сообщил П.М. Третьякову: «Картинка его очень свежа по колориту (у нас редкость) и сильная вещица в общем». 24 марта того же года Репин известил П.М. Третьякова: «Васнецов кончил картину «Мужики с тачками», которую Вы знаете (он кончил ее так, как Вы говорили, т. е. ничего не трогая, что прежде кончено)»¹⁰. П.М. Третьяков приобрел картину, но впоследствии, в 1893 году, подарил ее Художественному училищу в Вильне; где находится она теперь — неизвестно, нет с нее и воспроизведений.

В последнее время в архиве семьи художника удалось обнаружить маленький карандашный набросок-эскиз картины (Дом-музей В.М. Васнецова). Изображена петербургская улица. По тротуару идут «господа». Рабочий везет по мостовой нагруженную тачку. Под наброском рукою художника подпись: «первая карт. маслом, не выстав. 71—72 (?)»¹¹. Этот набросок пока единственное изображение пропавшей картины Васнецова. Тема обличения, вложенная в нее, — примечательный факт, поскольку, работая над картиной вне стен Академии, художник примыкает к критическому реализму. «Рабочий с тачкой» — еще одно доказательство передовых взглядов Васнецова в этот период. Симптоматично и то, что картину приобрел П.М. Третьяков, коллекционировавший произведения прогрессивного направления.

Нищие-певцы. 1873

Кроме картины «Нищие-певцы» (1872—1874) и «Рабочий стачкой» Васнецов в то время начал работать над картиной «Чаепитие в трактире» или «В харчевне». Об этом известно из письма П.П. Чистякова П.М. Третьякову в январе 1873 года и Крамского к Репину в Париж. В декабре 1873 года Крамской сообщал, перечисляя новости в мире художников, что «милейший Васнецов пишет очень хорошую картину, очень»¹². Стасов, редактор первого издания переписки Крамского (1888), в примечании уточняет: «За чаем». Картина была закончена в 1874 году, и с нею Васнецов впервые выступил в качестве экспонента на III Передвижной выставке того же года. Картина обратила на себя внимание. Современная печать одобрительно отзывалась о ней. Отмечали, что «Васнецов как типист бесспорно будет одним из лучших русских художников. Типы его оригинальны, разнообразны, в них нет карикатурности и утрировки»¹³.

В харчевне за столом у окна пристроилась артель плотников и чаевничает. Один из них читает газету, другие слушают. Все они кряжисты, серьезны, основательны. В композицию картины введены также представители городской бедноты. Один — опустившийся на дно интеллигент — сидит удрученный, понурившись, за пустым столом, другой, по-видимому, мастеровой, покачиваясь и держась за косяк двери, входит в харчевню вслед за мальчиком-половым, несущим «пару чая» и закуску.

В формальном отношении картина не несет на себе никаких следов академического построения. П.П. Чистяков и В.В. Стасов отмечали в ней характерность типов и колорит. Это — типичный бытовой жанр старшего поколения передвижников, с их тонким умением наблюсти и выразить жизненно верные черты.

С большой силой жизненной правды передал молодой художник типы крестьян, психологически вдумчиво изобразил их душевное состояние. Происходит не совсем обычное в этой среде явление. Один из плотников, грамотный, медленно читает вслух газету, проводя пальцами под строками. Верно подмечен и хорошо выражен жест малограмотного человека. Услышанное известие или официальное распоряжение взволновало крестьян. Выражения лиц, позы, жесты тонко проработаны художником. Как поражен крестьянин, сидящий за спиной читающего. Он остановился в своем движении, перестал набивать трубку, его глаза устремлены на газету. Его сосед, пьющий чай из блюдца, придавленный вечной нуждой бедняк, воспринимает газетную новость как привычный удар горькой судьбы. В его лице и всей фигуре выражение тяжелой усталости, пришибленности, тяготеющего над ним несчастья. Молодой парень-великан, полный силы, но с тупым лицом, внешне не реагирует на слышимое, но и он серьезен. Рядом с ним сидящий в профиль крестьянин опечален, тоска выражена в его взгляде. Прямо перед зрителем, занимая центральное место композиции, изображен крепкий силач старик; он задумался, перестал пить чай, в его глазах глубокая и горькая дума, но он внутренне силен, жизнь не сломила его, а закалила в бедах. Физическая и моральная сила этого крестьянина приковала внимание Васнецова. Напротив за столом сидит человек совсем иного характера. Его согнутая спина, поникшая голова, опущенные руки, в которых он держит жалкие заработанные медяки, говорят о придавившей его вечной нужде и беспросветной жизни. Это своего рода замученный Антон Горемыка. В том теплом чувстве, которым проникнуто изображение крестьян, сказалось глубокое сочувствие к ним Васнецова. Он их любил, понимал и знал.

Чаепитие в трактире (В харчевне). 1874

В данной картине Васнецов впервые в своем творчестве затронул тему «Горя-злосчастья», как выражение вековой трагической судьбы русского обездоленного крестьянства.

«В харчевне» — это третья картина, написанная маслом, в ней молодой художник проявил себя мастером психологического образа.

Зорко следивший за развитием молодых талантов Крамской сравнил умение Васнецова передавать крестьянские типы с умением Репина. Он писал: «Репин обладает способностью сделать русского мужика именно таким, каков он есть. Я знаю многих художников, изображающих мужичков, и хорошо даже, но ни один из них не мог никогда сделать даже приблизительно так, как Репин. Разве у Васнецова есть еще эта сторона»¹⁴.

В контрасте с крестьянами, пьющими чай за общим столом и переживающими общие чувства, Васнецов показал глубоко одинокого человека, сломленного жизнью бедняка интеллигента, сидящего в одиночестве в темном углу харчевни за пустым столом. Тяжелые думы, большая душевная трагедия измучили этого человека. Исхудалое лицо, сгорбившаяся фигура, износившаяся одежда, безнадежно устремленные вдаль глаза, выразительный жест тонких, худых рук говорят о глубочайшей надорванности, о безнадежном отчаянии. Он чужд крестьянам, они не обращают на него внимания, занятые своими заботами и делами. О чем он думает? О своем ли личном несчастье или о горе народном? Принадлежит ли он к тем, кто глубоко сочувствовал народу и решил отдать на благо ему все, отказаться от личной жизни, пошел к нему, но остался непонятым и для него народ остался сфинксом; отсюда трагедия разочарования и сознание своего бессилия. Вера Фигнер, вспоминая о той поре, писала: «Можно было прийти в отчаяние от революционного одиночества, в котором мы жили»¹⁵. Или он жертва социального строя, уродств жизни, образ, подобный которому мы можем найти в литературе многих стран капиталистического мира, в том числе в нашей русской литературе прошлого. Кто он? Художник нам этого не раскрыл. Но он увидал его в жизни, задумался над этим явлением и передал с большой психологической выразительностью. Этот трагический тип вызывает в памяти строки, начертанные рукою Ф.М. Достоевского: «Мрачная это была история, одна из тех мрачных и мучительных историй, которые так часто и неприметно... сбываются под тяжелым петербургским небом, в темных, потаенных закоулках огромного города, среди взбалмошного кипения жизни, тупого эгоизма, сталкивающихся интересов, угрюмого разврата, сокровенных преступлений, среди всего этого кромешного ада, бессмысленной и ненормальной жизни»¹⁶.

Картина показывала Васнецова серьезным мастером, она была идейно близка передвижникам, и именно данной работой он вошел впервые в их ряды.

У ворот казармы. 1874. Рисунок

В это время творчеством молодого Васнецова уже интересовался П.М. Третьяков. Из его обширной переписки с петербургскими художниками видно, что он следил за рисунками и живописью молодого художника и даже приобретал некоторые его работы. Еще в январе 1873 года Чистяков писал Третьякову: «Был я на днях у Васнецова, видел его картину («Чаепитие в трактире»); хотя она и не окончена, но надеюсь, что выйдет необыкновенно характерна. Он собирается ехать за границу ради поправленья здоровья; ну, да и посмотреть. Я радуюсь этому, не знаю только, на какие деньги он поедет. Эх, если бы этот художник да поучился немножко! Какой бы он был молодец!»¹⁷. Вслед за Чистяковым писал Третьякову о картинах «Рабочие с тачками» и «Нищие» и Репин¹⁸.

Картину, очевидно, сам художник считал удачной. Он повез ее в 1876 году в Париж, где она была принята на выставку Салона в 1877 году. Но картина прошла незамеченной.

На самом деле, могла ли обратить на себя внимание картина русского художника в передвижническом духе на национальную тему в пору развитого импрессионизма во Франции!

Если окинуть взглядом все творческое жанровое наследие Васнецова, то надо констатировать, что Васнецов был не просто «бытописателем». У него мы не найдем зарисовок мирных житейских сценок. Он видит социальные противоречия, его внимание останавливают такие житейские факты, такие типы и случаи, которые заставляют задуматься о явлениях жизни, их первопричинах и следствиях.

Только в первой своей картине «Нищие-певцы» он ограничивается фиксацией характерного и своеобразного бытового явления провинции, не вынося ему приговора. В остальных его работах всегда чувствуется отношение художника к изображаемому. Сила выразительности образов в жанровых произведениях Васнецова, как графических, так и живописных, такова, что нам понятно, почему современники Васнецова, в том числе такие ценители искусства, как Крамской, жалели, что Васнецов решил оставить жанровую живопись. Даже и теперь, рассматривая творчество Васнецова в исторической перспективе и оценивая его огромный поэтический дар, сделавший его художником-поэтом русского народа, мы не можем не пожалеть, что жившее в нем дарование художника-жанриста не получило полного развития.

Работа шла, и «ярое» увлечение Васнецова жанром усиливалось. В то же время оставались заказы на исполнение подготовительных рисунков для клише на дереве. Через Крамского, неизменно поддерживавшего молодого Васнецова и сердечно к нему относившегося, он получил предложение выполнить серию подготовительных рисунков для издания произведений В.В. Верещагина. Об этом есть указания в письмах Крамского к Репину в Париж. В них раскрывается особенно теплое отношение к молодому Васнецову, надежда на него. Делясь с Репиным своими впечатлениями о творчестве и личных свойствах многих передвижников, Крамской пишет: «На кого обратить надежды? Разумеется, на молодое, светлое, начинающее... Остается наше ясное солнышко — Викт. Мих. Васнецов. За него я готов поручиться, если вообще позволительна порука. В нем бьется особая струнка; жаль, что нежен очень характером, ухода и поливки требует»¹⁹. 25 марта 1874 года Крамской получил от Стасова извещение: «В. Верещагин думает издавать в гравюре на дереве (в Париже) большинство своих картин. Ему нужен хороший рисовальщик на деревяшках — я ему рекомендую Васнецова. Скажите, пожалуйста, принял ли бы он такой заказ? Если да и если ему время позволило бы после пасхи поехать в Москву, то будьте так добры, или сообщите мне адрес Васнецова, или попросите его наведаться ко мне в Публичную библиотеку, где я бываю ежедневно, не взирая ни на какие праздники»²⁰.

Васнецов работу принял, она заняла довольно много времени как в 1874 году, так и в 1875 году, но осталась безрезультатной. Верещагин задумал издание своих картин совместно с генералом Гейнсом, участником похода в Туркестан. Гейнс должен был дать текст на основании своего «Дневника». Увидя, как отлично работает над копиями с произведений Верещагина Васнецов, Гейнс предложил ему самостоятельно иллюстрировать те места «Дневника», для которых не было соответствующих картин Верещагина. Васнецов изучил груды туркестанских фотографий в Публичной библиотеке и выполнил уже пять рисунков, которые Стасов хвалил²¹. Но Верещагин, узнав о том, что Гейнс пригласил к участию в издании еще одного художника, категорически отказался участвовать, и издание не состоялось.

Примечания

1. В.М. Васнецов тщательно скрывал свое участие в сатирических журналах. В. Дедлов, один из первых биографов художника, не мог ничего узнать об этом. О петербургской жизни Васнецова Дедлов писал: «Душа полна поэзии, но сапоги в дырах. Художник пламенел стремлением к красоте, а нужда заставляла чертить карты для географических магазинов и рисовать карикатуры для юмористических журнальцев. О картах Васнецов вспоминает без особого содрогания, но где именно помещал он карикатуры, ни за что не хочет открыть» (В. Дедлов, Владимирский собор. М., 1901, стр. 27. Впервые напечатано в журн. «Книжки Недели», 1896, № 8.) В.В. Стасов первый указал журналы, в которых участвовал Васнецов.

2. В.В. Стасов, В.М. Васнецов и его работы. — Журн. «Искусство и художественная промышленность», 1898, № 1—2, стр. 80.

3. Там же, стр. 78.

4. Говоря об этом рисунке, следует вспомнить рисунок пером на ту же тему И.Е. Репина «В ложе» (1878), более совершенный и законченный, но и более поздний. Можно не раз заметить разновременные работы, сходные по содержанию и самому восприятию объекта наблюдения у Васнецова и Репина, что свидетельствует об их внутренней, идейной близости. «Монах-сборщик» и «Протодиакон», зарисовки детей городской бедноты у Васнецова и «Мальчик перед часовым механизмом» (акварель, 1872) Репина, «Могильщик» и типы бурлаков Репина. Есть нечто общее между типом крестьянина в данном рисунке Васнецова и некоторыми типами бурлаков в картине Репина. Он очень внешне схож с красивым и сильным бурлаком, вторым от конца ватаги, внутренне родствен Канину. Не сопоставляя значения обоих художественных произведений, все же надо отметить, что Васнецов и Репин оба увидели под рубищем и нищетой красоту и силу народа. Их объединяло общее в понимании и восприятии народа.

5. Рисунок мастерский по силе характеристики мало понятен современному зрителю по содержанию. Кто это изображен? Недаром у рисунка несколько различных названий: «Купец с книгой», «Книжный лавочник», «Провинциальный букинист», «Букинист». Это близкие, но не совсем сходные определения. Некоторую аналогию этому художественному образу можно найти в типе Стружкина из романа В.С. Соловьева «Изгнанник» (1885). Его описание помогает нам понять запечатленный в рисунке ушедший тип давнего прошлого.

«Порфирий Яковлевич был... старик лет 75, по меньшей мере... сухой, с костистым... лицом и большой головой... Глаза у него были маленькие, темные и очень зоркие. Губы тонкие... Нос крючковатый, подбородок острый, выдающийся. Вообще, вид Порфирий Яковлевич имел злой и страшноватый, так что дети его всегда боялись. Одевался он очень бедно и старомодно. Носил вытертый по швам длиннополый сюртук... На голове у него зимой и летом был один и тот же засаленный картуз... Происхождение свое Порфирий Яковлевич объяснял так: «Дед был крепостным, отец приказным... а я живу себе, да хлеб жую, маленьким человеком, никому не мешаю, да не люблю, чтобы и мне мешали»... Был он старый холостяк, жил в крошечном домике, где-то у Андроньева монастыря. Были у Порфирия Яковлевича деньги... но он всю жизнь прожил, как бедняк... Любимым развлечением Порфирия Яковлевича было... пребывание у Сухаревой башни в лавчонках букинистов. Он рылся там в книжном хламе часами и, найдя какую-нибудь книжку, казавшуюся ему интересной, по целым часам торговался, пока ее ему не уступали за бесценок...».

Чертами своей внешности, своеобразием характера, замкнутостью образы, созданные писателем и художником, совпадают. Если Соловьев указывает на букинистическую страсть Стружкина, то и у Васнецова в созданном им образе значительную роль играет лежащая на коленях у старика книга или толстая потрепанная тетрадь. Характеризуя Стружкина, Соловьев не говорит прямо о его приверженности консервативным устоям, но это чувствуется в нем, и та же черта характера раскрыта в типе, созданном Васнецовым. Литературный образ уясняет нам до некоторой степени тип, запечатленный художником, и указывает, как метко умел схватить характерное Васнецов.

6. Позу его в дальнейшем Васнецов использовал для картины «Преферанс» (1879).

7. Васнецовым написан также в 1869 году портрет А.И. Куинджи маслом, принадлежащий Третьяковской галерее (см, стр. 33), и сделан рисунок — Куинджи в рост, с надписью: «Куинджи».

8. Эта акварель в Каталоге посмертной выставки 1927 года, составленном близкими родными художника — братом А.М. Васнецовым, сыном А.В. Васнецовым, дочерью Т.В. Васнецовой, — датирована 1867 годом. Но возможно, что акварель написана была позднее, в 1870—1871 годах, за это говорит ее качество.

9. Письмо И.Е. Репина к П. М, Третьякову от 17 января 1873 года. — И.Е. Репин и П.М. Третьяков, Переписка, М.—Л., «Искусство», 1946, стр. 18.

10. Письма И.Е. Репина к П.М. Третьякову от 17 января и 24 марта 1873 года. — И.Е. Репин и П.М. Третьяков, Переписка. М.—Л., 1946, стр. 18, 19.

11. В монографической статье Стасова о Васнецове говорится, что на постоянной выставке Общества поощрения художеств 1872, 1873, 1874 годов экспонировались его картины: «Нищие», «Рабочий с тачкой», «Старуха кормит кур» и «Дети разоряют гнезда».

12. Письмо И.Н. Крамского к И.Е. Репину от 25 декабря 1873 года. — И.Н. Крамской, Письма, т. I, Изогиз, 1937, стр. 218.

13. В.В. Стасов, Статьи и заметки, т. II. М., 1954, стр. 173.

14. Письмо к В.В. Стасову от 1 декабря 1876 года. — И.Н. Крамской, Письма, т. II, стр. 74. (Курсив мой. — Н.М.-Р.)

15. В. Фигнер, Соч., т. 1, стр. 168.

16. Ф.М. Достоевский, Униженные и оскорбленные.

17. П.П. Чистяков — П.М. Третьякову. Письмо от начала января 1873 года. — Отдел рукописей Третьяковской галереи.

18. Письмо И.Е. Репина — П.М. Третьякову от 17 января 1873 года. — И.Е. Репин и П.М. Третьяков, Переписка, М.—Л., 1946, стр. 18.

19. Письмо И.Н. Крамского к И.Е. Репину от 23 февраля 1874 года. — И.Н. Крамской, Письма, т. 1, стр. 241.

20. Письмо В.В. Стасова к И.Н. Крамскому от 25 марта 1874 года. — Архив Русского музея, ф. И.Н. Крамского.

21. Они указаны в списке произведений под 1875 годом.