Глава 4. Революция 1917 года. XV выставка «Союза»

Я думаю, вновь народится прекрасное искусство и в человечестве воссияет свет разума и с радостью и пониманием встретит оно мирное искусство прославления жизни.

К. Коровин

Февральская буржуазно-демократическая революция вызвала перемены не только в политической, общественной жизни страны, но и в жизни художников. Как и в 1905 году, характерными чертами художественных событий революционного времени является непременное участие мастеров изобразительного искусства в различных общественных начинаниях и стремление этих мастеров, несмотря на различие взглядов на искусство и принадлежность к различным группировкам, объединиться для участия в этих начинаниях.

Уже 10 марта 1917 года группа мастеров «Союза русских художников» (А. Архипов, А. Васнецов, С. Коненков, К. Коровин, Л. Пастернак, М. Яковлев и др.) обращаются ко всем художникам Москвы с предложением собраться для обсуждения «вопросов, связанных со служением искусству великой России в высокие дни ее свободы»¹.

17 марта в Москве такой митинг художников, архитекторов, артистов, собравший около двух тысяч человек, состоялся. Присутствовавшие на нем представители Товарищества передвижных художественных выставок, «Союза русских художников», Московского Товарищества художников, «Бубнового валета», «Мира искусства»² и других крупных художественных объединений страны решают создать «Союз» — единую общественную организацию и выносят резолюцию о необходимости охраны памятников старины и искусства, создания специального органа (министерства), ведающего искусством, и созыве съезда³.

На последующих собраниях в президиум «Совета организаций художников Москвы» (так был назван организованный «Союз») избираются А. Васнецов, К. Коровин, М. Яковлев. Председателем его становится сначала А. Васнецов, а затем (в конце марта того же года) К. Коровин⁴, которому было поручено вести переговоры с различными должностными лицами о том, чтобы никакие правительственные начинания не велись без участия совета и чтобы реставрация архитектурных памятников, которая до этого велась без участия художников, была приостановлена до организации особой комиссии по охране памятников старины.

Тогда же, в марте—апреле 1917 года, ряд художников «Союза» принимает участие в работе комиссии по охране имущества кремлевских дворцов (А. Васнецов)⁵, комитета по устройству выставки-аукциона (К. Коровин, Л. Пастернак)⁶ для оказания помощи политическим заключенным, возвращающимся из ссылок и тюрем.

Среди художников, пожертвовавших свои работы на этот аукцион, наряду с передвижниками, бубновалетовцами, было большое число художников «Союза» (А. Архипов, И. Бродский, А. Васнецов, К. Коровин, Н. Клодт, С. Малютин, А. Пастернак, К. Юон и др.)⁷. Примечательно и то, что в первый день объявления Большого и Малого театров государственными (это было 13 марта 1917 г.) спектакли закончились поставленными К. Коровиным живыми картинами, изображающими «Освобожденную Россию»⁸.

Таким образом, мы видим, что так же, как и в 1905 году, художники не остались в стороне от революции, принимая активное участие в строительстве новой культуры страны.

Обращает на себя внимание и то доверие, которое было оказано ведущим мастерам «Союза русских художников» представителями самых различных объединений при выборе в Совет художественных организаций, и то главенствующее положение, которое члены «Союза» занимали во всех общественных начинаниях. Все это. несомненно, говорило об авторитете союзников среди художников тех лет. Так о том и писал А. Васнецову один из виднейших передвижников Н. Дубовской: «Ваша группа «Союз русских художников»... сейчас особенно среди здоровой молодежи авторитетна и почитаема. Эта здоровая молодежь смотрит на Ваше общество, как на точку своих мечтаний и достижений»⁹. Именно поэтому он просит через А. Васнецова «Союз русских художников» выделить своих представителей в Петроградский Союз пластических искусств, чтобы укрепить его и избежать «ухищрений фальсификаторов» от искусства, пытающихся захватить в «Союзе» власть¹⁰. «Союз русских художников» не остался безучастным к этой просьбе и делегирует в совет художников Петрограда И. Бродского, Г. Бобровского, А. Рылова, а в совет художников Москвы — К. Коровина, Л. Пастернака, М. Яковлева¹¹.

И хотя «деятельное участие подлинных служителей большого искусства, как Коненков, Коровин... дало совету вес во мнении общественных организаций Москвы и Петрограда и за советом было учреждено право на существование как учреждения, выражающего художественную Москву»¹², все же живописцы им не были удовлетворены, и уже в конце апреля решено было организовать «Союз художников-живописцев г. Москвы». И снова среди его инициаторов оказываются члены «Союза русских художников» — К. Коровин, Л. Пастернак, П. Петровичев, М. Пырин, Н. Ульянов, М. Яковлев¹³. Когда же у них возникают разногласия с художниками младшего поколения, «Союз русских художников» в мае месяце организует самостоятельный профессиональный Союз художников — «Изограф»¹⁴, объединив вокруг себя многих художников старшего поколения и в том числе передвижников.

В дальнейшем мастеров «Союза русских художников» мы находим и в художественно-просветительской комиссии при Московском Совете рабочих депутатов (М. Яковлев), и среди сотрудников и организаторов журнала «Путь освобождения» (Н. Досекин, К. Коровин, Н. Крымов, Л. Пастернак и др.), демократического журнала, ставившего своей целью популяризацию искусства среди солдатских масс, и в Московском Совете по делам искусств (Н. Досекин, К. Коровин, С. Коненков), занимавшегося охраной памятников искусства и старины, заведыванием музеями¹⁵.

Роль мастеров «Союза русских художников» в художественной и общественной жизни революционной Москвы трудно переоценить — не было ни одного начинания, которое бы они не возглавили или не приняли бы в нем участия.

Безусловно, было бы совершенно неверным отождествлять общественную работу некоторых художников, касавшуюся главным образом профессиональных дел, с широким революционным движением тех лет. «Каждый из нас, — писал И. Бродский, — жил интересами своего любимого дела и событиями социальной жизни интересовался постольку, поскольку следил за политическими новостями, читал газеты. Художники в большинстве своем были лишь случайными участниками революционных демонстраций, митингов и т. д.»¹⁶

И все же демократическая настроенность художников, принимавших посильное участие в двух русских революциях, их совместная коллективная работа в общественных организациях не могли не сыграть своей положительной роли.

Когда свершается Великая Октябрьская социалистическая революция, большинство художников, хотя порой и не сразу, принимают ее. Примером тому действия некоторых из них сразу же после октябрьских событий. В Петрограде — И. Бродский начинает работать в Исполнительном комитете по охране памятников старины и искусства, а в Москве — в такой же комиссии М. Яковлев¹⁷.

С первых дней революции оказалась необходимой охрана Третьяковской галереи, и среди художников, занимавшихся этим, был член «Союза» М. Пырин¹⁸.

Л. Туржанский. К вечеру. 1910

Еще «на улицах Москвы... шли бои, — рассказывал С. Коненков, — и снаряды буквально летали над крышей моей мастерской. А на улицах было людно. Ликующий народ с алыми флагами пел «Варшавянку», «Смело, товарищи, в ногу!..» Я открыл мастерскую, и люди вошли в студию. Они с какой-то робостью, изумлением и наивной радостью, может быть, впервые в жизни приобщились к искусству»¹⁹.

Но не только отдельные художники, весь «Союз» полон заботами нового государства.

В ноябре 1917 года «Союз русских художников» вместе с рядом других организаций (Училище живописи, ваяния и зодчества, Московское Товарищество художников, Московское общество любителей художеств) выступают с воззванием к русскому народу о сохранении Кремля, пострадавшего во время октябрьских вооруженных действий, и предлагают удалить из него все, что связано с военными целями: казармы, склад, снаряды и перенести арсенал в другое место²⁰. «Только при этом условии для России и всемирной культуры сохранится этот дивный памятник и будет передан в неприкосновенной целости грядущим поколениям»²¹, — сказано было в этом «Воззвании», и в нем выражалась государственная забота о культурных ценностях Советского государства.

Определенным признанием нового строя, думается, было сразу же после октябрьских событий открытие выставок почти во всех художественных объединениях. В ноябре — декабре одна за другой открываются выставки «Бубновый валет», «Звено», «Современная живопись», «Московский салон», «Мир искусства» и ряда других объединений, «красноречиво свидетельствуя, — как отмечал один из рецензентов, — что вопреки известному латинскому изречению, музы не молчат и среди шума оружия и в буре революции. Эти бури не выбили наших художников из колеи, не развеяли творческих настроений. Если не все, то большинство живописцев работали за протекшие революционные месяцы много и некоторые из них представлены на открывшихся теперь выставках даже большим количеством произведении, чем в предыдущие годы»²².

Сказанное полностью относилось и к XV выставке «Союза русских художников», открывшейся в свое традиционное время: за несколько дней до нового года.

Как и в предыдущие годы, «Союз» выставился вполне представительно: экспонировались произведения почти всех основных художников этого объединения. Помимо работ союзников, здесь же была показана обширная ретроспективная экспозиция произведений незадолго перед тем умершего пейзажиста Н. Мещерина.

Мастера «Союза» выступали, как и обычно, в привычных жанровых амплуа, с отобранной временем и любителями искусства тематикой. Поэтому характер выставки был традиционный: здесь главное место занимали работы пейзажного характера, а также натюрморты, интерьерная живопись (в меньшей степени) и портреты (совсем небольшим числом). А так как скульптура была представлена только С. Коненковым, графика — В. Масютиным, Л. Пастернаком, М. Яковлевым и М. Пыриным, театрально-декорационное искусство — С. Петровым, то нетрудно понять: перемен в принципах формирования экспозиции и в характере самой выставки не произошло — это была, как и обычно, выставка живописи. Не было перемен и в содержании работ и в их тематике: К. Коровин показал излюбленные им гурзуфские пейзажи («Базар в Гурзуфе», «Гурзуф» и др.), несколько портретов (портрет Л.В. Собинова, портрет М.Н. Кистяковской) и многочисленные букеты роз («Розы и яблоки», «Розы утром»); С. Жуковский — старинные интерьеры, на этот раз Кусковского дворца («Кусково»); К. Юон — пейзажи старых русских городов Углича, Пскова, Торжка, Загорска («В Угличе», «В Торжке»); А. Васнецов — пейзажно-жанровые исторические картины, посвященные древней Москве («Семиверхая угловая башня Белого города...», «Кремль. Москворецкий мост и торговая пристань у Водяных ворот...» и др.). Одним словом, здесь все оставалось по-прежнему: «Старый выставочный зал на Мясницкой, из года в год знакомые лица союзного вернисажа, на стенах тоже все старые, из года в год знакомые полотна»²³. И даже экспозиция, как замечали современники, оставалась той же, что и на предыдущей выставке: в конце первого зала были развешаны слева работы К. Коровина, а напротив него — С. Виноградова. Произведения С. Жуковского были расположены в глубине второго зала, а справа от него — Л. Туржанского.

Критики с удовлетворением отмечали прежнюю производительность мастеров «Союза» и те же черты в творчестве полюбившихся им мастеров, праздничную красочность полотен К. Коровина, поэтичность пейзажей Л. Туржанского, выступившего «со своими задумчивыми, застенчивыми песнями деревни» и свежесть работ А. Васнецова.

О том, что мастерство союзников было на прежнем высоком профессиональном уровне, подтверждали работы К. Юона «Зеленый май», Л. Туржанского «Весной», С. Коненкова «Менада» и многие другие.

Интерес со стороны публики на выставке был тот же: народу в день вернисажа было полным-полно, и очевидец рассказывал, что приходилось довольно долго стоять в очереди, прежде чем подойти к столику с билетами и получить возможность проникнуть в выставочные залы и начать осмотр собранных в них картин, на большинстве из которых, кстати говоря, уже были прикреплены билетики со словом «продано»²⁴.

Казалось бы, все, как и раньше, обстоит благополучно: союзников любят и ценят, а следовательно, им не о чем беспокоиться.

Но так ли уж благополучны были их дела?

Ведь эта выставка открылась в год двух революций: Февральской буржуазно-демократической и Великой Октябрьской социалистической. А между тем современники никаких перемен не находили в этой выставке по сравнению с предыдущими годами.

«Вихрь событий, — писал критик В. Никольский, — пронесся над ними с тех пор, как закрылись двери последней выставки «Союза»; в самом зале, занятом союзниками, вчера еще раздавались стоны раненых, а сейчас такая здесь тишь да гладь»²⁵.

Ему вторит и другой рецензент: «Не будь на полотнах дат, их можно смело принять за художественную продукцию любого из предшествующего годов»²⁶.

Заметим, оба автора отмечают одни и те же недостатки выставки — ее оторванность от времени, отсутствие перемен в творчестве союзников, тех перемен, которые могли бы приблизить их искусство к людям, переживавшим события невиданной социальной силы.

К. Коровин. Париж. Бульвар Капуцинок. 1911

Правда, при очень внимательном осмотре экспозиции можно было найти единичные произведения, чьи названия (а порой и тематика) в той или иной мере могли современникам сказать о причастности работ к определенным событиям. Так, например, произведения И. Бродского «Республиканцы», С. Коненкова «Пробуждение» позволяли говорить о том, что созданы они, возможно, под влиянием событий революции. Несколько о иных событиях — империалистической войны — напомнили офорты В. Масютина. И этим, пожалуй, все, что было обращено на выставке к конкретному времени, и ограничивалось.

Сама выставка с ее произведениями, отображающими безмятежный, гармоничный мир, в его лирической оценке художников, оказалась решительно ориентированной в прошлое, безотносительно к тем великим потрясениям, которые переживала родина. «Вне времени, вне общественности живет и цветет искусство»²⁷, — писала газета «Утро России».

И в самом деле: менялась жизнь в стране, рождались в ней новые люди, сумевшие совершить небывалый в истории человечества социальный переворот, менялось мироощущение людей, а искусство союзников, как и некоторых других московских и петроградских художественных объединений, продолжало по инерции идти все теми же старыми проторенными путями.

«Искусство живет, — писали об открывшихся в ту пору выставках современники. — Не открывает новых горизонтов, но твердо держится на добытом... Современность не отражает... Может быть, и отобразит впоследствии, когда все уляжется и из объекта непосредственных переживаний сделается объектом творчества»²⁸.

Причину этого несоответствия искусства «Союза» своему времени В. Никольский видел в том, что «...здесь на выставке... кажется, никто и ничего уже не ищет. Здесь все давно уже нашли, что искали, и живут у тихой пристани.

Публика свято верит старой фирме «Союза» и, закрыв глаза, покупает картины.

Что же, о вкусах не спорят. Следует только радоваться, что публика все больше интересуется живописью... Не в публике здесь дело, а в самих художниках, идущих на поводу общих художественных вкусов, отказавшись от главнейшей своей задачи — идти вперед самим...

В прошлом так и было у союзников: они шли в авангарде, воспитывая художественные вкусы, заставляя публику смотреть на свои картины, но не прошло и полутора десятков лет, как все изменилось. Художники выстроились в шеренгу и не движутся более. Каждая выставка «Союза» — не бой, не атака, даже не разведка, а просто выход из казарм на утреннее учение — будничный заурядный выход скучной церемонии»²⁹.

Еще более критично об объединении писал А. Эфрос, отмечавший, что «Союз» «в состояние сонливости... впадает с каждым годом все глубже по мере того, как течет время»³⁰.

Вот так строго судили союзников современники. И как мы видим, для этого у них были основания. Уже не первый раз им предъявлялись требования необходимости выражения в искусстве времени, эстетического осмысления происходящих в жизни событий, воплощения художественными средствами переживаний этих событий.

Подобные задачи с особенной остротой вставали в дни революции Октября перед художниками самых различных объединений и группировок. И перед «Союзом русских художников» тоже, но только, может быть, с большей необходимостью: группировка, еще совсем недавно возглавлявшая художественную жизнь страны, стала постепенно год от году все меньше и меньше способной претендовать на подобное положение.

Могли ли еще союзники своим искусством ответить на запросы современников? Были ли у них для этого потенциальные возможности? Уверенности в том у многих не было: «Союз» замкнулся, и в его ряды с большим трудом проникает молодежь, — писал один из критиков, — ждать от «Союза» каких-либо новых художественных устремлений уже не приходится.

Здесь, на XV выставке картин, собрались художники, у которых есть прошлое (выделено мной. — В.Л.), которые войдут в историю русского искусства...

Здесь... есть мастера, к которым охотно возвращаешься, любишь, быть может, и за прошлое»³¹ (выделено мной. — В.Л.).

И вот этот все чаще и чаще встречавшийся эпитет при оценке выставок «Союза» говорил о том, что для художников этого объединения наступила печальная пора: о них начинали говорить преимущественно в прошедшем времени. Было ли это ошибкой или случайной недооценкой их творчества современниками — могли показать только последующие выставки.

Примечания

Эпиграф: К. Коровин. Война и творчество (Наша анкета). — «Утро России», 1916, 17 декабря, № 351.

1. К художникам. — «Время», 1917, 10 марта, № 888, стр. 2.

2. См.: А. Р-в. Революция и искусство. — «Аполлон», 1917, № 2—3, стр. 64—72.

3. См.: Митинг художников. — «Русские ведомости», 1917, 19 марта, № 63.

4. См.: Литературное наследство. Т. 65, М., Издательство Академии наук СССР, 1958, стр. 549.

5. См.: «Русские ведомости», 1917, 15 апреля, № 83.

6. См.: К художникам. — «Русские ведомости», 1917, 15 апреля, № 83.

7. См.: «Русские ведомости», 1917, 23 апреля, № 90.

8. См.: «Русские ведомости», 1917, 14 марта, № 58.

9. Письмо Н.Н. Дубовского А.М. Васнецову от конца марта 1917 г. — О. р. ГТГ, 11/554, л. 2.

10. См.: там же.

11. См.: Протокол собрания «Союза русских художников» от 1 апреля 1917 г. — «Журнал заседаний Союза русских художников». — О. р. ГТГ, 94/4, л. 43 (об.).

12. Материалы о Союзе художников-живописцев. Москва. — О. р. ГРМ, ф. 137. ед. хр. 2093, л. 7 (об.) и 8.

13. См.: там же, л. 10.

14. Вестник профессионального Союза художников-живописцев в Москве, 1918, 1 августа, № 1, стр. 2.

15. См.: «Русское слово», 1917, 2 сентября, № 201.

16. И.И. Бродский. Мой творческий путь. Л., «Художник РСФСР», 1965, стр. 110.

17. См.: Из истории строительства советской культуры. Москва. 1917—1918. Документы и воспоминания. М., «Искусство», 1964, стр. 142.

18. См.: там же, стр. 145.

19. С. Коненков. Век Октября. — «Литературная Россия», 1967, 3 ноября, № 45, стр. 11.

20. См.: Воззвание художников. — «Русское слово», 1917, 21 ноября, № 55.

21. Там же.

22. Вернисажи. — «Русские ведомости», 1917, 24 декабря, № 276.

23. В. Никольский. Художественные выставки. — «Новое слово», 1918, 23 января, № 7.

24. См. примечание 22.

25. См. примечание 23.

26. См. примечание 22.

27. С.Я. На выставке «Союза». — «Утро России», 1917, 29 декабря, № 297.

28. Там же.

29. См. примечание 23.

30. Россций. По выставкам. — «Русские ведомости», 1918, 28 января, № 19.

31. Н. Лаврский. Союз русских художников. — «Раннее утро», 1917, 31 декабря, № 278.