Знатный иностранец

В группе приверженцев Петра находятся также и иностранцы. Включение их в картину было очень верным с точки зрения исторической и художественной правды. Из документов известно, что на казнях стрельцов присутствовали иностранцы — как бывшие на службе у Петра (Лефорт, Гордон и другие), так и иностранные послы и посланники.

Полные ненависти и злобы взгляды рыжего и чернобородого стрельцов в сторону Петра и его группы одновременно направлены также и в сторону иностранцев. Однако в том, как смотрят иностранцы на стрельцов, проглядывает не злоба, а глубокое раздумье и даже сочувствие. В такой трактовке еще раз проявилось тонкое художественное чутье Сурикова и глубокое понимание истории. Причиной ненависти стрельцов были не иностранцы сами по себе, а деятельность русского царизма, который наряду с усилением социального гнета насильственно навязывал народу иноземные обычаи, подчас грубо оскорбляя чувство национальной гордости русских людей. (Это понимали и наиболее наблюдательные иностранцы, что нашло свое отражение в их письмах и книгах.)

Кроме того, сами варварские методы расправы Петра со стрельцами и проявленная при этом личная жестокость царя, не встречали сочувствия у приближенных к Петру иностранцев, которые отказались принять личное участие в казнях и, как, например, Лефорт, пытались удержать Петра и смягчить его жестокие распоряжения.

В группе приближенных Петра, собравшихся у кремлевской стены, внимание зрителей привлекает иностранец с бледным лицом и черной бородкой, одетый в дорогое платье, который стоит, скрестив руки на груди, на первом плане. Среди других скромно одетых служилых иностранцев он выделяется как наиболее влиятельная персона, посол или посланник иностранной державы. Введение в картину этого образа было подсказано Сурикову «Дневником» Корба, сообщавшего, что на площади во время казни присутствовали послы Австрийской империи (Гвариент), Польши и Дании, к которым подъехал верхом Петр¹. В исторических материалах о Гвариенте Суриков мог найти те конкретные штрихи, которые побудили его, создавая образ знатного иностранца, придать его лицу выражение задумчивости и сочувствия стрельцам.

Иностранец. Этюд. 1879. Третьяковская галлерея, инв. № 8971

Правда, были такие иностранцы, которые в своих рассуждениях о бунте вторили Петру, во всем виня только стрельцов и Софью. Так, например, Джон Перри писал, что Софья подстрекала зависть стрельцов, умышленно распространяя слухи о том, будто бы привлекаемые Петром иностранцы «станут, конечно, его фаворитами и советниками, будут оскорблять русских по рождению, будут господствовать над ними и как хотят разрушать старые стрелецкие порядки и обычаи»².

Перри усматривал причину бунта в том, что народ, возбужденный Софьей и священниками, поверил в эти слухи. Гвариент же в своей оценке события проявляет гораздо больше вдумчивости и самостоятельности. Так, в донесении своему правительству, посланном во время стрелецких казней, Гвариент, даже сообщая о ненависти стрельцов к иностранцам, пишет при этом, что стрельцов «вывели из терпения» и что стрельцы ненавидят иностранцев тем больше, что царь чтит их, оказывая русским презрение; «поэтому стрельцы решились сжечь Немецкую слободу и перерезать всех иностранцев»³. Известно также, что Гвариент пытался смягчить жестокости при казнях стрельцов, когда у двух главных коноводов переломали руки и ноги и живых положили на колеса⁴".

Создавая образ иностранца, Суриков не встал на путь поверхностно-банального его решения, не изобразил иностранцев и приближенных Петра с ненавистью и злобой смотрящими на стрельцов. Сочувствие во взглядах иноземцев подчеркивает глубокую идею картины, трактующей стрелецкую казнь как трагическое столкновение внутри русской нации. Вместе с тем оно еще сильнее выявляет неумолимый гнев Петра.

К образу знатного иностранца есть один фигурный этюд⁵, на котором изображен молодой натурщик в богатом камзоле и кафтане иностранного фасона и в треугольной шляпе с плюмажем. Этот костюм Суриков нашел в Оружейной палате; он принадлежал императору Петру II, значит, мог быть доступен только очень высокопоставленному иностранцу, каковым и был Гвариент. Постановка натурщика для этюда в точности такая же, как и в картине. Схвачено также зерно эмоционального состояния — задумчивый сочувственный взгляд, пальцы, подпирающие подбородок. Однако тип лица и возраст натурщика не подходит к образу, и голову иностранца Суриков написал в картине совершенно иную. Этюдов к ней не сохранилось, но сравнение с картиной показывает, что, удержав намеченное состояние образа, Суриков развил его: усилил выражение задумчивости во взгляде и наклоне головы, изменил смуглое безбородое лицо на бледное, с небольшими черными усами и бородкой; легкие изменения внесены и в костюм — добавлен плащ на фиолетовой подкладке, кружевные манжеты, светлые пряжки на туфлях; красивей написаны перья плюмажа на шляпе. Все эти добавления преследуют одну цель — подчеркнуть достоинство, солидность и богатство иностранца и тем самым показать, что он, как цесарский посланник, занимает первенствующее положение среди других иностранцев, находящихся на площади⁶.

Примечания

1. «Дневник поездки в Московское государство Игнатия Христофора Гвариента... веденный Иоганном Георгом Корбом», стр. 226.

2. The State of Russia under the present Czar. By Captain Johh Perry, London, 1716, p. 178—179.

3. «Донесение Гвариента от 17 октября 1698 г.» (См. приложение к «Истории Петра Великого» Н. Устрялова, т. III, стр. 628).

4. Царский посланник (Гвариент) на пиру у Льва Кирилловича Нарышкина «сидел за столом весьма близко от царя и вместе с другими посланниками и царскими министрами упросил царя (хотя долго он не соглашался) посредством выстрела пулей сократить продолжительные мучения преступников, которые вчерашний день были положены на колеса» и еще до сих пор были живы (С. Смирнов, О дневнике Корба. — «Русский вестник», 1866, т. 62, стр. 509—510).

5. Иностранец. Этюд. 1879. Х., м. 43×24. Третьяковская галлерея, 8971.

6. Сведения о костюме императора Петра Второго, хранящемся в Оружейной палате, который Суриков использовал для иностранца, см. в кн.: «Опись Московской Оружейной палаты», ч. I. М., 1884, стр. 84, 85; № 211, 258 А.