Путешествие в Италию

По совету А Прахова Васнецов решил отправиться за границу — в Италию, чтобы познакомиться с подлинными образцами византийских росписей, сохранившимися там. Прахов напутствовал художника: «...Вашему намерению изучить византийские памятники Рима, Равенны, Венеции и Палермо глубоко сочувствую и при этом советую запастись самым полным гидом и притом самым новым. В Венеции Вы застанете еще Михаила Александровича Врубеля (адрес его дан почте). Он будет Вам приятен и полезен. Не забудьте съездить на остров Торчелло и посмотреть тамошнюю церковку XII века. В Палермо Вы застанете пенсионеров Академии художеств. Александр Никанорович Померанцев и Федор Иванович Чагин специально занимаются там изучением византийских памятников XII века. <.... Равенна для Вас одно из важнейших мест... Не шею давать Вам советов, а скажу только, что я бы сам не полагался на свою память, но чертил бы и писал бы акварелью все, что понравится и что пригодится впоследствии, при этом мне было бы весьма приятно, если бы Вы усвоили себе такой взгляд, что Владимирский собор во всем его объеме, а не только алтарь и главная баня, будет ждать Ваших вдохновений и указаний. <... Поезжайте с Богом, и чем скорее, тем лучше».

Нелегко далось это путешествие Васнецову. «Ох, как подумаешь, что нужно мыкаться по чужим сторонам целый месяц, так просто сердце захолонет...», — пишет он жене из Варшавы 30 апреля 1885 года. Он очень страдает от своего одиночества в этом путешествии, от незнания языка. В вагоне мучается от скуки, и только живописные виды из окна развлекают.

«Из России в Австрию переезжаешь точно из каменного века», — делится он в другом письме к жене. В Вене художник осматривал дивный собор Св. Стефана, затем заторопился в Венецию. Но тут произошел казус: из-за незнания языка Васнецов сел в поезд, который направлялся в обратный путь, в Вену. Проехал целую остановку, пришлось затем долго ждать поезда, чтобы возвращаться назад.

Наконец 16 мая 1885 года Васнецов приехал в Венецию. «Впечатление города ни с чем не сравнимое оригинальное и почти до слез поэтичное, так что все невзгоды и потери окупаются», — писал он жене. Художник сравнивал Венецию с волшебным заснувшим царством. Особенно его поразили мозаики в соборе Св. Марка: «В этих темных золотых сводах, так ласково с высоты обнимающих и так глубоко утешительно смотрящих своими маленькими окнами, есть что-то мистическое. Я <... был глубоко взволнован. Четыре дня я пробыл в Венеции и каждый день по два раза ходил к Марку и около Дожей».

Жаль было покидать великолепную Венецию. Художник словно предчувствовал, что ему не суждено больше их увидеть: «я с ними, с этими дорогими стариками, точно прощался, и так мне было жаль их покинуть». В этот прощальный вечер в Венеции он начал было писать письмо Елизавете Григорьевне с подробным отчетом о своем путешествии, но не смог передать, что его волновало. Венецию Васнецов покидал ночью: его лодка медленно плыла мимо заснувших старых дворцов...

По дороге во Флоренцию художник заехал в Равенну. Прахов не случайно рекомендовал ему посетить этот удивительный город на севере Италии. В Равенне сохранились уникальные памятники ранневизантийской эпохи — храмы с мозаиками V—VI веков. Васнецов должен был увидеть те самые византийские истоки древнерусского стиля, на которые его ориентировал Прахов для росписи во Владимирском соборе.

Однако Васнецов пробыл в Равенне совсем недолго, даже не ночевал, успел лишь пробежаться по уникальным соборам.

«Впечатление от Равеннских мозаик удивительное, точно восход видишь», — пишет он в письме Елизавете Григорьевне. Действительно, мозаики древних византийских памятников Равенны — церквей Сан-Витале, Сант-Аполлинаре Нуово, мавзолея Галлы Плацидии не могли не завладеть душой художника. Совершенство их композиции, величественная поступь и пластика фигур святых, сияющие краски мозаичной смальты, которые вовсе не потускнели за прошедшие века, — все это поражает даже современного, искушенного зрителя. Можно себе представить, как они подействовали на творческое воображение Васнецова...

В письме к Елизавете Григорьевне он восхищается мозаиками фрески церкви Св. Аполлинария VI века: «Есть мозаики, поразительные и по исполнению, и по замыслу. В церкви св. Аполлинария, например, по обеим сторонам базилики тянутся две громадные длинные мозаики, одна изображает поклонение волхвов Богоматери с младенцем, и, за волхвами, длинный ряд, девы в белых одеждах, с золотом, между девами — пальмы зеленые — удивительно поэтично, с другой стороны поклоняются Христу — Христос красавец, тоже длинный ряд мужских фигур (23—25) в белом, тоже очень оригинальная композиция».

Затем художник переехал во Флоренцию, где пробыл три дня. Здесь он впервые узнал о Микеланджело, восхищался его скульптурами в капелле Меди-чи. С этих пор гений Возрождения стал одним из непревзойденных кумиров Васнецова.

Он бродил по знаменитым картинным галереям Флоренции: «не видеть в оригиналах Микеланджело, Рафаэля, Тициана, Веронезе, Тинторетто, Рибейры, Веласкеса и др. — значит совсем не знать искусства — оно глубоко поучительно...». Осматривал соборы в монастыре Сан-Марко, восхищался красочной сказочностью фресок Фра Беато Анжелико — итальянского художника XV века, чье религиозно-созерцательное искусство было тогда необычайно популярно в России.

И вот наконец Рим. От этого «вечного» города у него осталось двойственное впечатление, видимо, первые ощущения не совпали с прежними представлениями: «То, что я представлял себе Римом — нужно искать по разным закоулкам, а современный Рим мне не особенно интересен. Старый Рим действует сильно».

В Риме Васнецов поселился у тех же самых хозяев, где когда-то жили Мамонтовы, и передал от них посылку. По письмам его видно, что художник очень устал от путешествия. Жара, духота, которая обычно начинается в Италии с ранней весны, весьма затруднили его путешествие. Художник постоянно чувствовал одиночество и переживал из-за незнания итальянского языка. Он нашел в себе силы еще заехать в Неаполь, но в Палермо (столицу Сицилии, где предполагал осмотреть византийские мозаики) уже не поехал — «страшно устал».