Предисловие

Чего бы ни касался Валентин Александрович Серов в своем творчестве, он, по обыкновению, достигал результатов, которые становились весьма заметными в отечественном искусстве той эпохи и уже тогда воспринимались как выдающиеся. Значительная часть его шедевров так или иначе связана с Петербургом, городом, где он родился, где получил художественное образование, где начал свою творческую деятельность.

В 1889 году, вскоре после женитьбы, Серов переехал из северной столицы в Москву. Однако житье там не сделало его вполне москвичом: значительную часть времени он проводил в Петербурге. Дочь художника Ольга Валентиновна вспоминала об отце: «...он так часто ездил в Петербург, что как-то шутя сказал, что придется ему поселиться в Бологом — на полпути от Москвы к Петербургу».

Чрезвычайно интересно: все друзья художника решительно игнорировали тот, казалось бы, непреложный факт, что Серов живет в Москве, и считали его петербуржцем. Так думали даже московские друзья, коих, к слову сказать, было весьма немного; самый старый и ближайший из них художник И. С. Остроухое в одном из писем рассказывал о выставке «Мира искусства» 1911 года: «Петербургские "мирискусники" имеют по отзывам лиц всех партий прямо плохой успех. Серов — старые портреты, Сомов — старые перепевы фейерверков, радуг, Бенуа — слабо...» Да и сам Серов уже в конце жизни как-то заметил: «...себя я не считаю слишком москвичом...» Он был прав. Прав даже не потому, что большую часть своей жизни он провел в Петербурге. Он был прав потому, что его жизнь, характер, дружеские связи, само его творчество — все это сильно «пропиталось» Петербургом и петербургским духом. Было бы ошибкою сказать, что Серов тяготился Москвою, нет, думается, он был открыт флюидам как одного, так и другого города, просто флюиды Петербурга оказались для него сильнее, проникновеннее.

За год до смерти Серов, побывав на могиле своего друга С. С. Боткина на петербургском кладбище Новодевичьего монастыря, в письме к жене заметил: «Нравится мне это кладбище — не озаботиться ли заблаговременно, так сказать. Но места дороговаты-с — 700— 800 руб. для одного». Человек, имеющий постоянное жилье в Москве, хочет, чтобы его похоронили в Петербурге!

Впрочем, как можно забыть, что Петербург был родиной Серова! До поры до времени страсть к месту, где ты родился, неодолимая тяга туда как бы спят в человеке, но приходит возраст, когда эта тяга просыпается в нем, и только тогда он познает великое чувство любви к родине. Возраст человека, у которого пробуждается это чувство, бывает различен; у Серова это случилось в конце XIX — начале XX века. Надо полагать, что к 1901 году — времени покупки клочка земли под Петербургом, на берегу Финского залива, когда художнику было 36 лет, — он уже «занемог» таким чувством.

Неоценимую помощь в подготовке рукописи — профессиональную и моральную — оказала Виктория Иосифовна Серебряная. Ее светлой памяти и посвящается эта книга.