Валентин Александрович Серов Иван Иванович Шишкин Исаак Ильич Левитан Виктор Михайлович Васнецов Илья Ефимович Репин Алексей Кондратьевич Саврасов Василий Дмитриевич Поленов Василий Иванович Суриков Архип Иванович Куинджи Иван Николаевич Крамской Василий Григорьевич Перов Николай Николаевич Ге
 
Главная страница История ТПХВ Фотографии Книги Ссылки Статьи Художники:
Ге Н. Н.
Васнецов В. М.
Касаткин Н.А.
Крамской И. Н.
Куинджи А. И.
Левитан И. И.
Малютин С. В.
Мясоедов Г. Г.
Неврев Н. В.
Нестеров М. В.
Остроухов И. С.
Перов В. Г.
Петровичев П. И.
Поленов В. Д.
Похитонов И. П.
Прянишников И. М.
Репин И. Е.
Рябушкин А. П.
Савицкий К. А.
Саврасов А. К.
Серов В. А.
Степанов А. С.
Суриков В. И.
Туржанский Л. В.
Шишкин И. И.
Якоби В. И.
Ярошенко Н. А.

И.Е. Репин и Л.Н. Толстой

«Говорить или писать о Репине, не раскрывая его связи с Львом Николаевичем Толстым, — нельзя», — сказал однажды художник В.К. Бялыницкий-Бируля1. И действительно, отношения Репина с великим русским писателем Л.Н. Толстым, сложившиеся в годы московской жизни художника, оставили в его сознании неизгладимый и благотворный след. Никогда он не встречал человека, к которому бы питал большее уважение, доходившее до преклонения, чем к этому гиганту, гордости русской культуры. Кроме того, не было человека, которого бы художник писал и рисовал столь часто и много, как Льва Толстого, изучив каждую черточку его души и тела.

Первое знакомство двух корифеев русской культуры произошло по инициативе неутомимого В.В. Стасова, безмерно любившего и уважавшего как того, так и другого. Толстого он называл — «Великий Лев», причем всегда выделял эти два слова жирным шрифтом. Не менее любил он, как мы знаем, и Репина. Еще в семидесятых годах он начал настойчиво напоминать Л.Н. Толстому о появлении на художественном горизонте нового светила, да еще столь близкого по своей творческой сущности самому Толстому. Желая во что бы то ни стало познакомить писателя с художником, в котором Стасов видел прямого продолжателя дела Толстого в смежной сфере изобразительного искусства, он так и писал Толстому: «У Репина такая же цельная, неподмесная, неразвлекающаяся ни на что постороннее натура, как и у вас»2.

Действительно, нам думается, нет более разительного сходства в творческом облике двух деятелей смежных искусств, чем у Л.Н. Толстого и И.Е. Репина. Эта близость такого же порядка, как, скажем, Гоголя и Федотова, Некрасова и Перова, Чехова и Левитана, — известные, давно установленные и исследованные творческие параллели.

Эту близость Толстого и Репина мы видим прежде всего в глубоком, органически свойственном обоим реализме. Внутренняя потребность в отображении правды жизни неотделима от того и от другого. Оба презирали внешний эффект, трюкачество, формализм. Реализм того и другого носит ярко выраженный психологический характер. Умение Толстого заглянуть в душу человека, обнажить ее самые сокровенные глубины свойственно в равной степени и Репину. Не любя самого по себе пейзажного искусства (хотя оба любили природу), оба художника неподражаемы в изображении пейзажа там, где это надо, причем природа всегда служит прекрасно найденным фоном для показа внутреннего мира героев. Как у того, так и у другого мы видим глубокое, гармонически выраженное единство формы и содержания, пренебрежение к искусству, претендующему на голое навязывание авторской идеи без адекватной формы. Поэтому нельзя не согласиться с мнением В.В. Стасова о близости творческих натур Л.Н. Толстого и И.Е. Репина.

В воспоминаниях К.И. Чуковского о Репине есть место, где автор дает характеристику самой любимой своей репинской картины — «Крестного хода». Ярко обрисовав содержание картины, это «непревзойденное умение выражать психическую сущность человека каждой складкой у него на одежде, малейшим поворотом его головы, малейшим изгибом мизинца», Чуковский говорит, что «обо всем этом с такой же экспрессией мог бы написать лишь один человек: Лев Толстой. Лишь у Льва Толстого нашлись бы слова, чтобы описать каждого из этих людей: так сложны и утонченны характеристики их, сделанные репинской кистью... Здесь предельная степень реалистической правды»3.

Однако при всем сходстве творческих личностей обоих художников мировоззрение их было глубоко различным. Если политические взгляды Репина в московские годы жизни были близки к радикальным идеям революционных демократов шестидесятых годов, то Толстой в конце семидесятых годов уже стал на путь патриархально-юродивой проповеди непротивления злу насилием. Поэтому как Толстой, так и Репин признавали и ценили друг в друге одни качества и отрицали другие. Безмерно ценя художественное творчество великого писателя, Репин никогда не соглашался с его философскими взглядами. Прекрасно разбираясь в классовой сущности учения Толстого, он как-то писал о нем: «Что бы он ни говорил, но главная и самая большая драгоценность в нем — это его воспроизведение жизни. Вся же философия, все теории жизни не трогают так глубоко текущей жизни»4. В другом месте он отозвался о «толстовстве» еще более резко: «Со своей веревочной сбруей и палочной сохой Лев Николаевич мне жалок»5. В своих воспоминаниях о Толстом Репин неоднократно указывал, как, встречаясь с ним и беседуя на различные темы жизни и искусства, они вдруг переходили на спор.

В 1878 году Стасов впервые знакомит Толстого с именем Репина, выслав ему свой разбор произведений художника, экспонировавшихся на очередной выставке. Л.Н. Толстой читает этот отзыв и отвечает критику следующими словами: «Ваше суждение о Репине я вполне разделяю. Но он, кажется, не выбрался еще на дорогу, а жару в нем больше всех»6.

Стасов немедленно информирует Репина об этом письме, вызвав в нем бурный восторг. «Сам Лев Толстой (наш идол) изволит писать о нас!! — отвечает художник Стасову. — Да ведь это просто невероятно. И как верно! — «не выбрался еще на дорогу», — это верно, то есть, он знает меня еще таким, и я действительно все еще выбираюсь на дорогу. И, если бог продлит веку, выберусь! Хорошо сказано»7.

И после 1878 года критик при каждом удобном случае старается обратить внимание великого писателя на молодого художника. В 1880 году ему, наконец, удается добиться своего: он пишет Репину, чтобы тот ожидал в скором времени Толстого. Репин не хочет верить счастью, но вдруг оно нагрянуло разом: 7 октября, вечером, в Большом Трубном переулке, показалась неторопливая фигура очень пожилого человека, направлявшаяся к дому баронессы Симолин. Это был Л.Н. Толстой.

На другой день Репин, полный впечатлений от этого знаменательного посещения, пишет подробное письмо Стасову:

«Должен вам признаться, что я отнесся очень скептически к известию, что у меня будет Лев Толстой... Я порешил окончательно, что это было только Ваше желание и что этого никогда в действительности, вероятно, не случится. На другой день я об этом только иногда вспоминал, как о чем-то несбыточном, а на третий, то есть вчера, во вторник 7 октября, я даже и думать забыл, и вдруг, когда кончил уже обед, часов в 7 с четвертью кто-то постучал (вечно испорченный наш звонок). Я видел издалека — промелькнул седой бакенбард и профиль незнакомого человека, приземистого, пожилого, как мне показалось, и нисколько не похожего на графа Толстого.

Представляйте же теперь мое изумление, когда увидел воочию Льва Толстого самого! Портрет Крамского страшно похож. Несмотря на то, что Толстой постарел с тех пор, что у него отросла огромная борода, что лицо его в ту минуту было все в тени, я все-таки в одну секунду увидел, что это он самый!

По правде сказать, я был даже доволен, когда порешил окончательно, что он у меня не будет: я боялся разочароваться как-нибудь, ибо уже не один раз в жизни видел, как талант и гений не гармонировали с человеком в частной жизни. Но Лев Толстой другое — это дельный гениальный человек, и в жизни он так же глубок и серьезен, как и в своих созданиях... Я почувствовал себя такой мелочью, ничтожеством, мальчишкой! Мне хотелось его слушать и слушать без конца...

И он не был скуп, спасибо ему, он говорил много, сердечно и увлекательно.

Ах, все бы, что он говорил, я желал бы записать золотыми словами на мраморных скрижалях и читать эти заповеди поутру и перед сном...

Я был так ошеломлен его посещением неожиданным и так же неожиданным уходом (хотя он пробыл около двух часов, но мне показалось не более четверти часа), что я в рассеянности забыл даже спросить его, где он остановился, надолго ли здесь, куда едет. Словом, ничего не знаю, а между тем мне ужасно хочется повидать его и послушать еще и еще. Напишите мне, пожалуйста, его адрес, где можно найти»8.

Через несколько дней Репин снова пишет Стасову о Толстом. Это письмо написано в более спокойном тоне. Толстой, оказывается, привел Репина в полное недоумение. К удивлению художника, писатель назвал его любимые детища — «Запорожцев», «Бурлаков» и «Софью» — всего лишь этюдами, а надоевший самому автору и давно заброшенный им холст «Досвитки» — картиной. Что же такое «картина» и что такое «этюд»? — в растерянности думал художник. Где граница между этими понятиями? Он решил еще вернуться к этому вопросу, а пока принял на веру утверждение великого писателя.

Зато, рассуждая о «Запорожцах», Толстой подсказал Репину «много хороших и очень пластических деталей первой важности, живых и характерных подробностей». «Видно было тут мастера исторических дел, — с упоением писал Репин. — Да, это великий мастер! Много я передумал после него, и мне кажется, что даже кругозор мой несколько расширился и просветлел»9.

Так началась дружба двух великих художников. В это время Толстой еще не жил в Москве, а приезжал иногда по разным делам. Например, в памятный для Репина день первого знакомства с Толстым писатель приезжал из Ясной Поляны для приискания учителей своим детям и по издательским делам.

Через год Л.Н. Толстой поселился в Москве у Волконских в Малом Левшинском переулке (№ 3), куда Репин стал часто ходить. «Часто после работы, под вечер, — вспоминал он, — я отправлялся к нему, ко времени его прогулки. Не замечая ни улиц, ни усталости, я проходил за ним большие пространства. Его интересная речь не умолкала все время, и иногда мы забирались так далеко и так уставали, наконец, что садились на империал конки, и там, отдыхая от ходьбы, он продолжал свою интересную беседу»10.

Под влиянием Толстого Репин даже забросил было «Запорожцев», над которыми долго и любовно работал, и вновь принялся за свои отложенные «Досвитки», не понимая, чем они могли так понравиться писателю. Эта картина была быстро закончена и получила название «Вечорниц».

В тот же период Репин приступил к иллюстрированию произведений Толстого. В 1880 году им были сделаны четыре рисунка к рассказу «Чем люди живы»; позднее — еще тринадцать к разным произведениям («Вражье лепко, а божье крепко», «Два брата и золото», «Так что же нам делать», «Первый винокур», «Власть тьмы», «Смерть Ивана Ильича»), Художественные достоинства этих работ общепризнанны. Бесконечно любя Л.Н. Толстого, Репин создал немало рисунков, являющихся одними из лучших в русской книжной иллюстрации, хотя он не имел ни времени для иллюстраторской деятельности, ни любви к ней.

Исключительно интересны также рисунки Репина, отражающие участие Л.Н. Толстого в московской переписи населения 1882 года. Толстой получил участок в районе Смоленского рынка, и ему пришлось быть в так называемой «Ржановой крепости» — в доме № 11 по Проточному переулку (или № 27 по 1-му Смоленскому переулку), славившемся как обиталище городской нищеты. Возможно, что в этой общественной деятельности Л.Н. Толстого принимал участие и Репин. Известны два его рисунка, на которых изображены похороны в доме Ржанова. Они свидетельствуют о меткой наблюдательности автора. В других зарисовках, отражающих перепись, показан и сам Толстой («Уличная сценка», «Л.Н. Толстой и счетчики на переписи», два изображения писателя в комнате бедняков, два рисунка «У костра»). К этой же теме относятся два рисунка с изображением толпы нищих на Мясницкой улице (ныне улица Кирова).

Чрезвычайно высоко ценя личное общение с Л.Н. Толстым, Репин хотел разделить это счастье со своими друзьями-художниками. Он попросил Толстого, чтобы тот разрешил ему, Сурикову и Васнецову иногда сходиться вместе у писателя. Эти беседы многое давали Репину. «Чувствовался огонь великого художника, — писал Репин. — Такое же действие производил он (Л. Н. Толстой. — В.М.) и на товарища моего, художника Сурикова, который жил по соседству; встретившись с ним и сообщив друг другу замечания Толстого, мы чуть не лезли на стену от восторга — так он нас подымал»11. И далее: «Не могу не вспомнить опять, что в то время нас обогревало великое солнце жизни — Лев Толстой. Он (Суриков. — В.М.) часто захаживал ко мне, то я к нему. И я еще со Смоленского бульвара, завидев издали фигуру Сурикова, идущего навстречу мне, в условленное время — вижу и угадываю: «Он был...». «Ах, что он сегодня мне говорил!» — кричит Василий Иванович. И начинается тут бесконечный обмен всех тех черточек великого творца жизни»12.

Никто из великих людей мира не был увековечен в изобразительном искусстве так широко и многогранно, как Л.Н. Толстой И.Е. Репиным. Их дружба длилась ровно тридцать лет — с 1880 по 1910 год, — вплоть до смерти писателя. «Я только радуюсь и восхищаюсь, — писал В.В. Стасов, — что современником Льва Толстого был такой художник, как Репин, который передал его натуру, жизнь, взгляд, мысль так, как, мне кажется, никто больше не в состоянии был бы передать»13.

Бывая у Л.Н. Толстого в Ясной Поляне и в московской квартире, Репин неустанно запечатлевал дорогие черты любимого писателя, делая наброски карандашом, пером, тушью и акварелью, создавая этюды маслом, чтобы потом по ним писать портреты и даже картины из жизни писателя.

Можно с уверенностью сказать, что этих зарисовок и этюдов Репин создал на протяжении своего тридцатилетнего знакомства с Л.Н. Толстым многие десятки. Часть из них неизвестна и осталась в альбомах и листах, рассеянных по белу свету. Когда-нибудь они будут взяты на учет.

Пока известны следующие работы И.Е. Репина об Л.Н. Толстом: «Л.Н. Толстой за письменным столом» (1887 г.), «Л.Н. Толстой в кресле с книгой в руке» (1887 г.), «Л.Н. Толстой на пашне» (1887 г.), «Л.Н. Толстой в Яснополянском кабинете под сводами» (1891 г.), «Л.Н. Толстой на отдыхе в лесу под деревом» (1891 г.), «Л.Н. Толстой в лесу» (два изображения: этюд и портрет по нему — оба 1891 г.), «Л.Н. Толстой в белой блузе» (1909 г.), «Л.Н. Толстой в розовом кресле» (1909 г.), «Л.Н. Толстой в яблоневом саду» (две картины — 1912 и 1913 гг.), «Л.Н. Толстой с женой С.А. Толстой за столом» (1907 г.). Кроме этих главнейших произведений, в числе которых мы видим несколько картин, известно свыше двадцати зарисовок с Л.Н. Толстого карандашом и акварелью, а также около десяти портретов и рисунков членов семьи Л.Н. Толстого. Если к этому прибавить две зарисовки толстовских мест в Ясной Поляне, несколько рисунков, упоминавшихся в печати и неизвестно где находящихся в настоящее время, а также семнадцать упомянутых выше иллюстраций к произведениям Л.Н. Толстого и скульптурный бюст писателя, известный в трех вариантах, то всего, таким образом, насчитывается свыше семидесяти произведений И.Е. Репина о Л.Н. Толстом.

Примечания

1. «И. Е. Репин». Сборник докладов и материалов Академии художеств СССР, стр. 12.

2. Лев Толстой и В.В. Стасов. Переписка. Л., 1929, стр. 34.

3. К.И. Чуковский. Репин (Воспоминания), М.—Л., 1945, стр. 16—17.

4. И.Е. Репин и Л.Н. Толстой. Переписка, т. 1, стр. 55.

5. Там же, т. 2, стр. 36.

6. Лев Толстой и В.В. Стасов. Переписка, стр. 27.

7. И.Е. Репин и В.В. Стасов. Переписка, т. 2, стр. 29.

8. И.Е. Репин и В.В. Стасов. Переписка, т. 2, стр. 53—55.

9. Там же, стр. 55.

10. И.Е. Репин и Л.Н. Толстой. Переписка, т. 2, стр. 50.

11. И.Е. Репин и Л.Н. Толстой. Переписка, т. 2, стр. 50.

12. Илья Репин. В.И. Суриков (Воспоминания). — Журн. «Искусство», 1937, № 3, стр. 113.

13. В.В. Стасов. Статьи и заметки, публиковавшиеся в газетах и не вошедшие в книжные издания, т. 1. М., 1952, стр. 97.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница

 
 
Крестный ход в Курской губернии
И. Е. Репин Крестный ход в Курской губернии, 1883
Портрет А.П.Боголюбова
И. Е. Репин Портрет А.П.Боголюбова, 1876
Автопортрет с Н.Б. Нордман
И. Е. Репин Автопортрет с Н.Б. Нордман, 1903
Воскрешение дочери Иаира
И. Е. Репин Воскрешение дочери Иаира, 1871
Портрет художника В. И. Сурикова
И. Е. Репин Портрет художника В. И. Сурикова, 1875
© 2024 «Товарищество передвижных художественных выставок»