Ответ И.Е. Репина на поздравления в связи с его семидесятилетием

[1914 г.]¹

Слава Великому Зиждителю!

Какое счастье думать, что еще крепки устои его разумных оснований; человек, чем он выше, тем глубже предан созидательному началу. Как я дорожу созиданием! Даже в эту годину чудовищной войны мне до слез жалко всего разрушенного... Шаль даже бессмысленных гигантов, поставленных немцами, в Петербурге, на своем посольстве; эти нелепые тела людей и лошадей выражали ясно ужаснейшую тенденцию германцев: сила выше права!² [...]

Прошу прощения за начало моего послания: оно написано мною ко всем великодушным людям, почтившим меня своими симпатиями, своим вниманием по поводу моего семидесятилетия.

Земно кланяюсь вам, добрые друзья мои, друзья созидательных начал мира... Я готов спокойно расстаться с милой жизнью при мысли, что и после меня всегда, как во веки веков, разумное человечество останется верным культурным завоеваниям благ земных, что оно не оставит стремлений к миру, правде и красоте. Оно будет возделывать свой рай земной и будет все выше и выше ценить откровения своих гениев — посланников творца и в науках и в искусствах.

Душа моя растрогана до слез великим признанием моих посильных добросовестных трудов на поприще дорогого искусства, а совесть постоянно упрекает меня в незаслуженности такой великой чести. Я со всей чистосердечностью присоединяюсь к своей совести и не нахожу даже в своей особе никакой способности разыгрывать роль особо выдающегося существа.

«Родился я с любовью к искусству», как Сальери, это правда, трудился, не замечая труда — по призванию; а засим — счастье, счастье... И мысль о больших талантах, нередко гибнущих, непризнанных, всегда омрачает мою чернорабочую душу. Да, зачем скрывать: душа у меня самая чернорабочая, я готов всякий, самый торжественный момент моего личного торжества променять на часы уединенного труда своего в излюбленном искусстве... А как часто обстоятельства течений в жизни искусства выдвигали меня и ставили высоко, помимо моего желания. Вот и теперь: фантастическая мысль моя о Деловом дворе³ уже пустила корни в лучшие и глубочайшие недра культурных воспособлений; меня уже понукают, на меня надеются и указывают самые почтеннейшие граждане Земли Русской. О, как это зажигает меня: и в 70 лет я чувствую, как опять кровь кипит молодо, и я полон веры и надежды осуществить в родном Чугуеве великую затею, продиктованную мне всем тем же Зиждителем... Слава ему! Я падаю ниц на великолепном месте, откуда некогда казачество защищало от набегов диких орд свои животы. Я восхищен красотою указанного мне места и благодарю! Благодарю!..

И всем сочувствующим мне я простираю свои братские объятия, полный молитвы и желаний о ниспослании им счастья и благоденствия. Братие, любите искусство!

В созиданиях, в искусстве лежит самое прочное основание мира и процветания. Ничто так не согревает жизни, как изящный труд.

Как весело живется в городах, наполненных созданиями гениев пластики. Архитектура, скульптура, живопись бесконечно радуют наше сердце и влекут к себе.

В Европу мы тянемся лучшими нашими мечтами и подолгу заживаемся там, не будучи в силах расстаться с ее красотою. Да, искусство великий рыцарь, могучий противник всяких разрушений: оно дает смысл и значение богатствам народов.

И вот теперь речь моя к вам, южане-братья, сыны великой России. Север России — Петербург и средина ея — Москва, уже догоняют Европу своим изяществом; а юг, наш прекрасный юг, еще остается провинциальным захолустьем и силится только подражать северу в стиле своего искусства. А между тем у него прирожденный свой вкус, своя душа, своя красота. Он жизнерадостней севера, богаче красотою, и ему предстоит внести в сокровищницы искусства свой стиль, свою жизнь, свою поэзию.

Я верю! Чугуев сделается большим центром южного русского искусства и прославится своими созданиями на весь мир. Двинем же благороднейшие побуждения наших душ к этому центру и создадим очаг лучшему, что лежит в человеческой душе.

И если не нам лично, то потомкам нашим мы возродим к жизни сокровища новых созданий Творца. Он этого хочет! Он указует!

Примечания

НБА АХ СССР, Архив Репина, VII, А-1, К-32. Черновик. Автограф.

1. Датируется годом семидесятилетия Репина.

2. Установленная на здании немецкого посольства в Петрограде скульптурная группа в 1914 году, после объявления войны с Германией, была сброшена демонстрантами и разбита.

3. Деловой двор в Чугуеве мыслился Репиным как производственная школа-коммуна, «трудовая народная академия художеств». В этом «Запорожье искусств», как называл он Деловой двор, не должно быть ни рангов, ни дипломов, в нем смогут учиться «люди обоего пола, всех возрастов, всех наций». Деловой двор не был осуществлен. Репин посвятил Деловому двору статьи в газете «Русское слово» (1913, 27 сентября) и журнале «Нива» (1914, № 29, стр. 574).