О модернизме

Сделало ли искусство прогресс с новым искусством и с модернизмом?

На этот вопрос я отвечаю только об изобразительных искусствах — живописи и скульптуре.

Успех — и большой успех — живопись сделала в красках, в свободе трактовок идей и в широте живописных задач. Со времен расцвета венецианской школы живописи (Пальма, Тициана, П. Веронеза, Тинторетто, Джорджоне) живопись не дерзала становиться на эту нынешнюю высоту свободы и легкости исполнения.

Но, увлекаясь впечатлением красок и отбрасывая традиции старой школы, художники игнорировали форму. Рисунок и форма, как только перестали ими заниматься со строгостью классиков, быстро пошли к упадку; и вся эпоха этого движения, совершенно справедливо, была названа декадентством. Понижение в форме несомненно.

Однако, как свежее и новое, это движение завоевывало себе все симпатии молодежи. Освобождение личности художника в творчестве, эмансипация от всех традиций школы давала легко свободу всем дилетантам и неучам, смелость предаваться творчеству без всякой подготовки, без долгого изучения специальности.

Можно с уверенностью сказать, что никогда еще не было такого числа лиц, производящих картины. Ни одна эпоха из истории искусств не была так плодовита.

Итак, успех численный модернизма колоссальный, небывалый.

При этой оргии производительности старый принцип — как можно лучше — был отброшен и заменен: как можно оригинальней. Во что бы то ни стало надо было выделиться в этом море перепроизводства картин...

Без труда можно судить о качестве такого художественного движения.

Идея этого движения в принципе — желание внести в пластические искусства два новых элемента: настроение и свободу искусства, как такового (находя, что академизм холодным анализом посредственных профессоров искусства убил живое творчество). Призывался лиризм.

Движение началось с девизом освобождения искусства от рутины и личности художника от обязательной безличной дрессировки. Это несомненно благотворный принцип для личностей, одаренных гением или огромным талантом...

Но природа скаредна на гениев и очень скупа на большую талантливость.

Что и говорить: гений чем самобытнее, тем интереснее, и истинный талант нас увлекает, и ему мы прощаем ошибки и недочеты; да они и сами одарены высоким божеским чувством меры. И их самих так мало...

Неисчислимы плевелы! Бурьян, саранча, эпидемические насекомые — вот кошмарные опошлители всего оригинального!.. Легионы! И как репродуктивны!! До какой нелепости довели они свое направление!..

Впрочем, появляются уже явные признаки разложения. Дело идет к концу! Сделалось ясно, по горькому опыту, что не всякая индивидуальность может претендовать на всеобщее внимание.

Не все гении, не все таланты. Посредственность терпима и даже полезна — дрессированная в традиции хорошей школы.

Но куда деваться нам от эмансипированной бездарности! От безвкусной индивидуальности. Хорошо еще, если она не очень плодовита, ленива и не изворотлива в практике поставщика своим меценатам своих chef d'oeuvre'ов?!

А если она трудолюбива, смела до дерзости и изобретательна?!

Примечания

НБА АХ СССР, Архив Репина, II, А-3, К-1. Черновик. Автограф.

Датируется началом 1900-х годов, когда Репин резко выступал против упадочного декадентского искусства.