Ответ анониму

Я получил анонимное письмо по поводу названия моей картины — «Быдло империализма»¹.

Открытка: «Посетил вчера выставку передвижников, видел «Быдло империализма» и удивлялся на нелепое название. Вы крупный художник в прошлом, ныне еще не умолкший старик. Но зачем же ломаться, манерничать в названии картины. Обидно за Репина, за русское искусство; что же и оно в поводу у революции? Ваш поступок глубоко взволновал нас и опечалил. Он похож на румяна, прикрывающие бледность лица героини купринской «Ямы»². Умолкни, старик».

Не только не умолкаю, но постараюсь во всеуслышание объяснить свою идею удачного названия картины моей — «Бурлаки на Волге».

[...] Быдло — слово польское, оно разумеет оскотевшего раба, сведенного на животные отправления. [...] Быдло глубоко развращенное существо: постоянно соприкасаясь с полицией, оно усваивает ее способности хищничать по-волчьи, подхалимствовать, но быстро приходить к расправе над своими господами, если они ослабеют.

Традиционная задача империи — воспитывать своих подданных в постоянном унижении, невежестве, побоях и безволии автоматов.

А мой аноним так еще живет тем режимом: «что же и оно в поводу у революции?» — взволнованно печалится об искусстве этот, по всей вероятности, бывший полицейский цензор. Теперь ему уже чудится скорее возрождение у нас империализма... Ах, как соскучились по бывшей своей власти эти врожденные держиморды! — Молчать! Не рассуждать — это только нам дано.

Удивительно, до чего этот класс падок до власти! А сам русский человек давно их высмеял: «Трем свиньям есть не разделит, а ведь туда же лезет управлять» [...]

Да, вот и мой цензор — анонимно, но сколько выражает повелительного жеста: «Ваш поступок глубоко взволновал нас и опечалил».

Мой печальник о русском искусстве боится повода — революции в искусстве. Но ведь революция есть пропасть, через которую необходимо только перейти к республике. И тут, в будущем, представляется большое грандиозное дело искусства. Вспомним только: Афины, Венецию — да и всю Италию (почти федеративную), Голландию и др. [...]

А в заключение своего длинного возражения я скажу похвальное слово Русской республике за некоторые проявления. 1-е нищенство, наше вековечное нищенство, исчезло. Нищих нет. Как? В наше голодное время, когда на простой кусок черного хлеба, даже плохо испеченного, глядишь с нежностью!.. И не только старух, стариков, нет, даже дети, нищие, так осаждавшие прохожих, исчезли, нет их; а мальчишки так деловито выкрикивают газеты и так бойко опытно продают их — диво! И еще: наших солдат ославили как циклопов, не знающих правды, — в трамваях, на улицах. А я еще не натолкнулся ни на одну неприятную сцену. Напротив: вежливость поражающая, уступка своих мест в трамваях. И кто это установил — не отдают чести офицерам? Ни разу не встречал: козыряют с какой-то даже грацией. А как скоро привилось равенство!.. Достоинство! Никакого подхалимства!! — как не бывало — это чудо!!

Большая перемена уже в это короткое время. И поздно вечером и утрами раньше шести часов такой порядок, спокойствие. Куда бы прежнему времени — пьяные, побои, крики на улицах, скандалы — жутко было, все помнят царскую полицию, вытягивались только перед начальством. Республика так заметно подбодрила и уже облагородила улицы. Все ходят быстро, торопятся по делам. Куда девалась прежняя лень, апатия. [...] «Обидно за русское искусство» — изрек критик-аноним. Да, тут есть правда.

В Академии художеств, в зале Совета собирается уже более года Союз деятелей пластических искусств³. Я думал, что собравшиеся будут действительно решать будущие судьбы искусств, по существу предмета; но оказалось — главная тема собравшихся была бюрократическая постановка искусства, его зависимости от общего строя — построить министерство искусств и сделаться министрами, чтобы организовать новые методы взглядов, переоценки оценок. Говорили по-новому о равенствах всех искусств и ремесел. Я попробовал просить объяснений понятия равенства в искусствах, но, не будучи в состоянии понять их, вполне логически по страстной речи оратора, я удалился. Мне показалось таким отсталым недомыслием их усилие переоценить искусство, которого эти дилетанты совсем не знают.

Примечания

НБА АХ СССР, Архив Репина, II, А-3, К-6. Черновик. Автограф.

Датируется 1917—1918 годами по описанным событиям. Письмо «Ответ анониму», очевидно, предназначалось для печати, но опубликовано не было. Частично печаталось в книге С. Пророковой «Репин» (М., «Молодая гвардия», 1958, стр. 372—373).

1. Картина И.Е. Репина «Быдло империализма» — новый вариант картины «Бурлаки на Волге» — была написана в 1917 году и тогда же экспонирована на 46-й передвижной выставке.

2. Повесть А.И. Куприна «Яма», в которой описывается жизнь дна капиталистического города царской России. Героиня повести — проститутка.

3. Союз деятелей пластических искусств был организован 18 марта 1917 года на собрании петроградских художников, на котором председательствовали И.Е. Репин и В.Е. Маковский.