Л.Н. Яковлевой

1

11 января 1919 г.

Благодарю, благодарю Вас, дорогая Лидия Николаевна, за добрые сочувствия и за добрые одобрения моих воспоминаний о В[ладимире] Васильевиче!

О да, если есть герои, то они великаны.

Я преисполнен горячей благодарности Варваре Дмитриевне¹, Елиасу², Чуковскому³ и всем почтившим меня своими подписями. Не знаю, как в Москве, как Софья Влад[имировна] Фортунато?⁴ У них ведь особый сборник? Авось, к лету солнце принесет нам и свободу передвижения, и Вы, наконец, посетите нас? Будем несказанно рады. Примите нашу общую благодарность всех, всех.

Ваш Ил. Репин.

2

5 февраля 1926 г.

Дорогая Лидия Николаевна!

Благодарю, благодарю Вас за великодушное поздравление и за добрые пожелания⁵. Постараюсь быть порядочным человеком — ответить на все вопросы, хотя в комнате, несмотря на усиленную топку, всего 6½ гр. тепла. На воздухе 18 гр[адусов]. Мороз с ветром... Иду к печке: руки греть. Спасибо, что всех моих кровных Вы не забыли — поздравили.

А я ведь не стою таких вниманий — никому не отвечаю, и никого сам не поздравляю — одичал... А мне все еще везет. Вчера получил громадные фолиантищи — моя монография (Эрнст)⁶ — великолепно! Вот слава! Я имею много оснований не доверять этому искушению. 1-е, это мое личное понимание высот искусства — тут уж меня с толку не собьют: знаю, что хорошо и как хорошо (за это на колени перед великим зиждителем. Его — не заслуженные мною милости).

А я, ей-богу же, от роду скромен (правда) в моих личных [стремлениях] к славе. Ее, славы-то, всегда было больше чем надо; главное, к моей (уже редко достижимой) старости славе моей пора уже быть забытой... И вот инерция предыдущей хвалы добрых друзей — она опять разгорается, и я даже сконфужен...

Даже сюда, в Финляндию, каким-то чудом проникает эта слава; и здесь она выражается как-то провинциально. Напр[имер], при встрече на узкой от снегу улице молодой великолепный солдатик-финн круто врезывается в сугроб и проделывает ружьем на караул... Я краснею от смущения и не понимаю. И только после соображаю, что этот солдат около 20 лет назад малышом уже танцевал у нас, на революционных сходках в саду, где были и дешевые чаи, и лекции, и уроки сапожного дела. К концу вечера подымалось наше колоссальное кооперационное знамя, и с общим пением гимна (кооперация) смешанная публика густой длинной толпой тянулась к воротам «Пенат». Как это все было просто — никаких запрещений. Правда, появлялись иногда провокаторы вроде солдатика Манерова (бывш. жандарм), но его сейчас же делали учителем сапожного дела. Однако, попробовав несколько раз напевать:

«Вся Россия торжествует —
Николай вином торгует»,

оставшись с листком, он незаметно исчез безвозвратно. Чай стоил 1 коп. стакан с кусочком сахару (для прикуски). Душою у огромного медного цилиндрического самовара был К.И. Чуковский, он очаровывал и щедростью услуг и весельем⁷.

Простите за многословие.

Отв[ечаю] Вам. Влад[имир] Васильевич писан мною в красной руб[ахе]⁸.

Вот видите, даже на английском языке каталог!!!⁹ И Вы сейчас подбавляете моей славы — даже на другом полюсе. Поклонитесь глубокоуважаемой Варваре Димитриевне. А в коррект[орных] листах Эрнста есть и ее портретик (еще наброском) с мало удавшейся экспрессией [...]

Серафиме Васильевне¹⁰ передайте мое глубочайшее почтение и — просьба к Вам, Лидия Николаевна: расспросите Серафиму Васильевну об Иване Петровиче. И все, все, что услышите, передайте мне в письме: как ему живется там? Доволен ли он? И как себя чувствует? Этот вопрос всеми моими посетителями при взгляде на его портрет — перед круглым столом — задается мне. А я ничего не знаю.

А портрет И[вана] П[етровича] теперь находят похожим. Он уже переодет в белую блузу, в каких работают доктора-профессора¹¹. И я жду с нетерпением будущего лета, когда надеюсь окончить этот, столь занимающий всех портрет. Вот и Серафима Васильевна: обратите внимание, опять прибавка весьма преувеличенной моей деятельности и ее успехам...

Ох, достанется мне — ужо!

Примечания

Первое письмо — ОР ГПБ, архив Л. Яковлевой, № 5. Автограф. Второе письмо — НБА АХ СССР, Архив Репина, VII-А, К-26. Рукописная копия, сделанная сотрудниками НБА АХ СССР. Место нахождение оригинала неизвестно.

Лидия Николаевна Яковлева — педагог, была помощницей В.В. Стасова в его литературных работах. Участвовала в подготовке к печати Собрания сочинений Стасова и сборника, посвященного памяти В.В. Стасова.

1. Варвара Дмитриевна Стасова (псевдоним Влад. Каренин; 1862—1942) — дочь Д.В. Стасова, племянница В.В. Стасова. Автор книги «Владимир Стасов. Очерк его жизни и творчества» и других.

2. Елиас — так В.В. Стасов и И.Е. Репин называли скульптора И.Я. Гинцбурга, которого они знали еще ребенком.

3. Корней Иванович Чуковский (род. 1882 г.) — выдающийся советский писатель.

4. Софья Владимировна Фортунато (по первому мужу Медведева) — дочь В.В. Стасова.

5. Вероятно, поздравление с Новым годом.

6. Сергей Эрнст. Илья Ефимович Репин. Л., изд. Комитета популяризации художественных изданий, 1927. Репин пишет о полученной им верстке книги.

7. О кооперативных собраниях и праздниках в «Пенатах» см. стр. 256—261 настоящего издания.

8. Яковлева писала Репину о портрете Стасова «в голубой рубахе». На самом деле это портрет Стасова в красной рубахе (1889), что и уточняет Репин.

9. В своем письме Яковлева сообщала, что видела каталог произведений Репина на английском языке. Этот каталог был издан в Нью-Йорке в 1921 году: «The Ilya Bepin Exhibition, Introduktion und Catalogue of the paintings by Or. Christian Brinton».

10. Серафима Васильевна Павлова — жена академика И.П. Павлова.

11. Портрет И.П. Павлова (1924) был подарен Репиным Кружку художников имени И.Е. Репина. В настоящее время находится в ГТГ. «Павлов изображен в больничном халате. По словам И.П. Павлова, Репин заставил его надеть халат, находя его более идущим к знаменитому физиологу, чем обыкновенный пиджак» (И. Грабарь. Репин. Изд. 2. Т. 2. М., Изд-во АН СССР, 1964, стр. 295).