От составителей

Творчество великого художника Ильи Ефимовича Репина является в нашей стране наиболее популярным и наиболее изученным. Пожалуй, нет ни одного пособия, ни одной статьи по истории русского искусства, где имя гениального мастера не упоминалось бы одним из первых и не назывались бы его лучшие творения.

О Репине написаны фундаментальные исследования, монографии, сборники, десятки брошюр и сотни статей. Не раз устраивались официальные заседания и чествования, посвященные юбилейным датам, связанным с жизнью и творчеством великого художника, на которых исследователи его творчества выступали с докладами, а друзья и ученики его делились своими воспоминаниями. Отдельными книгами изданы письма Репина, его переписка с писателями, художниками, общественными деятелями.

Значительно подвинули изучение творчества Репина изданные в 1948—1949 годах под редакцией И.Э. Грабаря и И.С. Зильберштейна два тома «Художественного наследства»^*. Обилие материалов, впервые введенных в научный обиход, публикация неизвестных и затерянных работ художника, архивных документов, писем, воспоминаний делают эти сборники важнейшими фондами, помогающими исследователям творчества Репина опереться на проверенные и научно комментированные факты.

Мы имеем уже целую библиотеку, составляющую Репиниану. И здесь уместно вспомнить слова И.Э. Грабаря, сказанные им на конференции Академии художеств СССР в 1950 году, посвященной И.Е. Репину в связи с двадцатилетием со дня его смерти: «Направляясь сюда, я случайно услышал оброненную кем-то фразу: «Что еще можно сказать о Репине? Все сказано и пересказано». Это глубокое недоразумение. Репин такой гигант, что о нем можно писать бесконечно, не боясь повторения и твердо зная, что каждое новое изучение его может открыть новую сторону, до сих пор ускользавшую от нас... По существу, изучение жизни и творчества Репина не только не закончено, но оно лишь начинается, ибо мы только приступаем к всестороннему систематическому, целеустремленному изучению его наследия»^**.

Репин воистину неисчерпаем! К этому выводу приходишь неизменно, когда изучаешь его творчество, его архив, читаешь заметки о новых находках его работ.

Труды и дни великого художника-труженика, все созданное им так велико, что и сейчас еще значительная часть его художественного и литературного наследия остается малоизвестной. И хотя многое сделано для изучения Репина, мы все еще в долгу перед ним. Еще не составлен полный список его работ, не издана летопись его жизни, мало разработана библиография, посвященная Репину. На Западе, особенно в славянских странах, творчество Репина вызывало живой интерес. В.В. Стасов первый начал делать обзоры зарубежной литературы о Репине, но мы не подхватили его начинания.

Составители сборника произвели длительные и тщательные розыски до сих пор еще не публиковавшихся рукописей, статей и писем Репина, его живописных произведений и рисунков. Максимально учтены неопубликованные мемуарные материалы о художнике.

В результате выявлено столь большое количество рукописей и малоизвестных работ Репина, что напечатать их все в одном томе не представляется возможным. В настоящем издании содержится лишь часть собранного: сто шестьдесят две репродукции малоизвестных работ художника (в основном его рисунков), ряд черновых рукописей, двести шесть писем, составляющих лишь небольшую часть еще не опубликованного эпистолярного наследия Репина.

Наиболее значителен раздел сборника «Воспоминания о Репине». К опубликованным в «Художественном наследстве» двадцати трем мемуарам прибавляются еще сорок семь воспоминаний лиц, встречавшихся с Репиным. Таким образом мемуарная литература о Репино получает существенное дополнение.

Мы поставили своей целью предложить высказаться но возможности всем, кто так или иначе соприкасался с Репиным, видел его, был в переписке или общался с ним. Собранный материал получился, естественно, не равноценным. В ряде воспоминаний нет большого исторического фона, но есть драгоценные частности, характеризующие различные стороны личности художника, уточняющие обстоятельства написания им отдельных произведений, раскрывающие с новой стороны важные события художественной жизни того времени. Образ великого художника тем самым дополняется новыми штрихами, становится более цельным.

И какими бы мелкими ни казались на первый взгляд эти частности, думается, внимательный исследователь и историк искусства сумеет извлечь из них немало ценного для своей работы.

К уже опубликованным воспоминаниям учеников Репина теперь добавляются новые мемуарные страницы. А.А. Куренной, М.Д. Бернштейн, С.М. Прохоров, Г.П. Светлицкий, А.П. Хотулев, С.И. Фролов, Н.И. Гумалик, М. Туганов, М.И. Тоидзе, Н.Ф. Роот, П.К. Лихин, Я.А. Чахров и другие с любовью вспоминают о своем учителе, давшем каждому из них путевку в большую творческую жизнь. В их памяти встает живой образ великого мастера, чуткого воспитателя, сумевшего в каждом ученике увидеть и развить присущую ему художественную индивидуальность.

Воспоминания учеников Репина помогают разрушить легенду о «неискренности» педагогических оценок Репина, изменчивости его суждений, «двойственности» характера. Репин предстает, при всей горячности своего темперамента, его быстрой воспламеняемости, твердым и последовательным сторонником реалистической школы. Его метод непосредственного показа своих творческих приемов и совместная работа с учениками раскрываются в интересных подробностях, рассказанных очевидцами.

Многие ученики Репина, занимавшиеся впоследствии педагогической работой, неизменно обращались к творчеству и практическим советам своего учителя. Чувством сыновней любви к нему проникнуты воспоминания его учеников грузина Мосе Тоидзе и осетина Мухарбека Туганова. Представители бесправных национальностей царской России, они испытали все трудности поступления в Академию художеств, находившуюся под эгидой императорского двора. Репин неизменно оказывал им поддержку, помогая преодолеть преграды, мешавшие получить художественное образование.

В воспоминаниях С.М. Прохорова, уехавшего вскоре после окончания Академии в Томск, запечатлен образ Репина как страстного пропагандиста искусства. Письма Репина к своему ученику в далекую Сибирь полны глубокой веры в общественное значение искусства и необходимость приобщения к нему широких слоев народа.

В разделе воспоминаний наиболее значительны мемуары А.А. Куренного, подготовленные к печати О.А. Лясковской. В течение долгого времени Куренной был близок к Репину как его помощник по Тенишевской мастерской в Петербурге, а затем как руководитель Смоленской художественной школы, основанной М.К. Тенишевой. Опытный педагог, А.А. Куренной находит точные характеристики методических указаний Репина, тонко и профессионально говорит о его мастерстве, живо рисует его как человека.

Интересны также воспоминания художников, хотя и не являвшихся учениками Репина, но так или иначе испытавших на себе могучее влияние его творческой личности. Многие из них были обязаны ему своими первыми шагами в искусстве и в педагогической работе.

Большой друг Репина скульптор И.Я. Гинцбург знал художника в течение шестидесяти лет. Еще мальчиком его привел в дом Репина приютивший его скульптор М.М. Антокольский. Оба они приняли большое участие в судьбе даровитого юноши. Несколько страничек новых воспоминаний Гинцбурга дополняют написанное им о Репине ранее.

Воспоминания известного театрального художника М.П. Бобышова проникнуты глубокой благодарностью к Репину, который помог ему в юности выйти на широкую дорогу в искусстве. Тепло и любовно описывает он встречи с Ильей Ефимовичем, живо воспроизводит облик любимого учителя. Став известным художником, Бобышов часто бывал на репинских «средах», где встречался со многими выдающимися современниками.

Чувством любви и глубокого уважения к мастеру проникнуты воспоминания художников М.И. Авилова, Ф.В. Сычкова, Е.М. Чепцова, Л.Ф. Овсянникова, И.И. Мозалевского, М.И. Курилко, Б.А. Фогеля, М.А. Керзина, Я.А. Троупянского, по праву считающих себя учениками Репина.

Многих из них можно назвать его косвенными учениками. Занимаясь в Академии художеств в мастерских В.Е. Маковского, В.В. Матэ, В.А. Беклемишева, Н.С. Самокиша, они неизменно пользовались советами и поддержкой Ильи Ефимовича и навсегда сохранили в своей памяти его образ.

Ценным в этих мемуарных очерках, помимо интересных фактов творческой биографии художника, является освещение его эстетических позиций, активной борьбы с декадентскими течениями в искусстве за реализм.

Певец рабочего класса, художник-демократ Н.А. Касаткин теплыми словами характеризует великого представителя русского идейного искусства, вместе с которым он на протяжении многих лет выступал на выставках передвижников.

Интересны воспоминания И.И. Мозалевского, принимавшего вместе с Репиным и Матэ участие в разборе художественного наследия рано скончавшегося В.А. Серова. Репин был первым наставником Серова, учившегося у него еще мальчиком. Уже тогда он поразил учителя своим недюжинным талантом. И позднее Репин восхищался «синтетическим» дарованием своего ученика.

Помимо художников, с воспоминаниями о Репине в сборнике выступают общественные деятели, писатели, журналисты, музыканты, артисты, имевшие с ним личные контакты. В записях А.А. Битнер и С.О. Грузенберга приводится немало новых важных сведений об активном участии Репина в общественной жизни страны. Они свидетельствуют о том, что, живя постоянно в «Пенатах», художник не был отшельником, не отгораживался от жизни, ее актуальных проблем. Н.Г. Руновский интересно рассказывает о посещении «Пенат» группой петербургских рабочих в 1913 году.

На протяжении многих лет близко знала художника выдающаяся революционерка, старейший член Коммунистической партии Е.Д. Стасова. Племянница знаменитого критика, дочь его брата, известного юриста и музыкального деятеля Д.В. Стасова, с детских лет встречалась в доме своих родных с прославленным художником, написавшим портреты многих членов этой даровитой и просвещенной семьи. В своих воспоминаниях Е.Д. Стасова рассказывает о том, как Репин на заре революционного марксистского движения в России помогал социал-демократической партии, предоставляя ее членам свою квартиру для подпольных явок.

Воспоминания Л.А. Шевцовой-Споре, племянницы первой жены художника, относятся к концу девяностых годов, когда она провела три школьных зимы в семье Репина, обучаясь вместе с его дочерьми в одной из петербургских гимназий. И хотя впечатления Шевцовой-Споре ограничиваются главным образом чисто женскими интересами, в них мы находим немало новых сведений о жизни семьи Шевцовых, близкой Репину на протяжении длительного периода — от студенческих лет до конца жизни.

Дореволюционный период жизни Репина в «Пенатах», достаточно широко известный, освещается в кратких воспоминаниях Б.А. Садовского и А.В. Стаценко.

Живя последние годы жизни в Куоккале, рядом с границей, отделяющей Финляндию от Советской России, оторванный от друзей и художественной среды, окруженный чуждыми ему людьми, Репин, вопреки всем наговорам белоэмигрантов, старался уяснить смысл великих преобразований, совершавшихся на его родине. Этому посвящены страницы интересных воспоминаний видного советского общественного деятеля П.Е. Безруких, неоднократно посещавшего Репина в «Пенатах». Рукопись воспоминаний была прервана смертью автора. Но и в незаконченном виде эти мемуары имеют несомненный интерес. Безруких старался по живым следам записать свои впечатления от встреч с Репиным, его беседы с ним, в которых престарелый художник живо воскрешал в памяти картины своего детства. Воспоминания художника, посвященные Чугуеву, в записях Безруких воспринимаются как продолжение первых глав биографической книги Репина «Далекое близкое».

Письма художника к Безруких, часть которых публикуется, говорят о большом доверии и симпатии Репина к адресату.

О поездке к Репину в Куоккалу в 1926 году пишут участники делегации советских художников П.А. Радимов и А.В. Григорьев. Их воспоминания служат важным дополнением к ранее опубликованным записям Е.А. Кацмана и И.И. Бродского. Руководители Ассоциации художников революционной России Григорьев и Радимов вспоминают о своих встречах и беседах с Репиным, происходивших в течение памятной недели, когда они, посланцы советской художественной культуры, гостили в «Пенатах». Известный художник и поэт П.А. Радимов приложил к своим воспоминаниям написанную им поэму «Поездка к Репину», являющуюся поэтическим выражением его глубокого преклонения перед репинским гением.

Воспоминания известного музыканта Д.И. Похитонова касаются двух встреч с Репиным, одна из которых относится к дореволюционному времени, другая — к 1925 году, когда автор посетил Репина в «Пенатах». Похитонов — один из немногих свидетелей последних лет жизни Репина, его одиночества в эмигрантском окружении, последних творческих усилий.

С зарубежным периодом жизни и творчества Репина связаны также страницы воспоминаний народного художника Латвийской ССР К. Миесниека, посетившего в 1929 году «Пенаты». Целью его поездки к Репину было узнать отношение великого художника к модным модернистским течениям в искусстве, укрепить свою веру в неисчерпаемые родники реализма.

К этому же периоду относятся встречи с Репиным финского писателя А. Людекена и коллекционера С.А. Белица.

В сборнике печатаются несколько мемуарных очерков, опубликованных в зарубежной печати и малоизвестных советскому читателю. Среди них наиболее интересны статьи-некрологи, написанные А.Н. Бенуа и И.Я. Билибиным.

Когда-то ярый полемист, выступавший против передвижников, горячо споривший с Репиным, но всегда отдававший должное его великому таланту, Бенуа в двадцатые годы во многом пересмотрел свои прежние позиции, основывавшиеся на идейном расхождении мирискусников с передвижниками. Его статья о Ренине, написанная без всяких предвзятостей, проникнута большой сердечностью и «подлинным живительным пиететом» к мастеру, величие которого для Бенуа стало особенно ощутимо в годы разгула формалистических «измов» во Франции, где он тогда жил. Его воспоминания о сеансах, на которых Репину позировала пианистка М.К. Бенуа-Ефрон, безупречны по литературному стилю и тонкости формулировок, что дает право причислить эти страницы к тому лучшему, что написано о творческом процессе живописца, о чуде рождения на холсте живого человеческого образа.

Большой сердечностью и живостью стиля отличается также статья И.Я. Билибина, тепло и проникновенно почтившего память своего учителя.

Превосходно написан очерк К.А. Коровина «Репин, Врубель, Серов». Интересные «частности» найдет читатель в воспоминаниях В.П. Зилоти, С.В. Яблоновского, М.Я. Паур.

В Приложении к разделу воспоминаний публикуются статьи, очерки и дневниковые записи — В.Ф. Булгакова «О Репине и его друзьях», «Из дневников В.В. Воинова», И.В. Владимирова «История одного письма», И.М. Карпинского «После смерти И.Е. Репина» и другие.

Раздел «Неопубликованные рукописи И.Е. Репина» содержит немногочисленный, но содержательный материал. Это преимущественно черновики статей, очерков, журнальных и газетных откликов. Каждая страница репинских рукописей проникнута горячим темпераментом художника. Как новая, еще не известная глава «Далекого близкого», читаются воспоминания о чугуевских художниках, об И.М. Бунакове. Они значительно расширяют наши представления о первых учителях Репина. Отдельные отрывки посвящены первым годам пребывания Репина в Петербурге, его друзьям — братьям А.В. и М.В. Праховым, а также художникам А. Эдельфельдту, Ф. Малявину, А. Белому и другим.

Острый, злободневный характер имеют высказывания Репина о модернистском искусстве. Его статьи «О декадентстве», «О модернизме» и другие полны воинственного гнева, направленного против «разрушителей искусства», дилетантствующих «новаторов», шарлатанства и художественного убожества их творчества.

Черновые варианты статьи «О смертной казни» и других — еще одно подтверждение боевых идейных позиций Репина, остававшегося в годы политической реакции художником-демократом.

В разделе «Статьи и публикации» печатаются исследования, имеющие преимущественно публикационный характер. Это либо статьи, являющиеся комментарием к публикуемым в сборнике работам Репина (И.А. Бродский. Новонайденные и малоизвестные произведения И.Е. Репина), либо статьи, посвященные сравнительно мало изученным страницам жизни и творчества художника (В.Н. Москвинов. Репин в Здравневе; Б.Д. Сурис. И.Е. Репин в Кракове в 1905 году). Длительным взаимоотношениям И.Е. Репина и Н.А. Римского-Корсакова посвящена статья, написанная сыном композитора В.Н. Римским-Корсаковым.

Раздел «Письма» включает корреспонденции художника, датированные 1875—1929 годами. Его легко можно увеличить, так как имеется еще много неопубликованных писем Репина, но ограниченный объем сборника мешает это сделать.

В публикуемую подборку вошли письма к адресатам, среди которых преобладают художники — друзья и ученики Репина и художественные деятели.

Наиболее значительной частью этого раздела по своему объему и содержанию является публикация двадцати четырех писем Репина художнице М.В. Веревкиной, охватывающих период 1886—1903 годов. Отдельные письма, относящиеся ко времени, когда Репин выступил в защиту так называемого свободного творчества, утверждая, что в искусстве важно не что, а как, убеждают в глубокой противоречивости и неустойчивости эстетических воззрений Репина в девяностые годы. Ратуя за искусство, «свободное от тенденций», Репин оставался носителем реалистических традиций. Вчитываясь в его высказывания об искусстве в этот период, убеждаешься, что «чисто художественная сторона дела», привлекавшая его «прежде всего», не заслоняла главного — выражения внутренней жизни человека, его отношения к миру.

«Я все же художник и дитя 60—70-х годов, — писал Репин М. Веревкиной 20 августа 1895 года. — Живопись, виртуозность отрицалась тогда как самый негодный порок. Выше всего ставилась идея, смысл, жизнь, жизнь картины, типичность, правда, историчность. Высшее и последнее откровение в искусстве мы находили в «Явлении Христа народу» Иванова. Гремел В.Г. Перов у нас и даже на Западе произвел впечатление... Вы смеетесь? — Напрасно, знаете, в этой стороне искусства есть свой и большой смысл, и мне он представляется таким великим, что я даже не плачусь на судьбу, что принадлежу к этой старой школе.

Воскресить верно целую картину жизни с ее смыслом, с живыми типами, довести до полной гармонии отношения лиц и движение общего жизненного момента во всей картине — тоже задача громадная. Угадать и воспроизвести идеал, который грезится разумному большинству людей, живущих своими этическими и эстетическими потребностями высшего порядка!..

Теперь время поэзии красок, иллюзии тонов, гармонии сочетаний. Но люди, чем тоньше и развитее организация их, тем скорее устают они от повторения ощущений и требуют новых. Особенно голова, разум быстро заскучает от бездействия и потребует для себя пищи. И теперь мы уже видим, возникает архаическое искусство символизма и идей нового порядка. Но это больное психопатическое развлечение не всем по нутру. Как только оздоровление общества усилится, усилится и разумная потребность искусства реального, здорового, эпического, как во времена Гомера. Жизнь, свет, солнце, движение, драматизм всегда имели и всегда будут иметь за собою самый большой контингент потребителей. А большинство, особенно если оно разумно и здорово — великая сила»^***.

В ряде других писем читатель найдет содержательный материал о творческих интересах Репина, его постоянном внимании к молодым художникам, а также многочисленные отклики на события политической и художественной жизни.

Ближайшей задачей репиноведения является публикация полного и точного перечня всего созданного великим художником. Этому должно предшествовать выявление всех еще неизвестных произведений Репина, а также определение и атрибутирование спорных материалов и регистрация всех сведений о репинских работах, появлявшихся на многочисленных выставках у нас и за границей.

Публикация описи работ, оставшихся после смерти художника, важна для учета всего созданного Репиным. Эти нерасшифрованные списки, имеющие характер перечня, все же являются важным источником сведений, фиксирующих существование произведений Репина, из которых многие неизвестны.

В предисловии к сборнику «Художественное наследство» его редакторы И.Э. Грабарь и И.С. Зильберштейн писали: «Даже с появлением настоящих двух томов... изучение творчества великого художника далеко не может почитаться завершенным. Когда работа по подготовке этого издания была уже приведена к концу, стали известны новые оригиналы произведений Репина и новые данные о его творчестве и биографии».

Примерно этими же словами может быть заключено и наше предисловие. «Новое о Репине» не завершает, а продолжает дело, начатое советскими репиноведами. Мы мыслим свой труд как продолжение «Художественного наследства», в котором составители настоящего сборника также принимали участие.

Мы надеемся, что книга «Новое о Репине» поможет дальнейшему изучению богатейшей сокровищницы художественного наследия Репина.

Несомненно, что и после выхода нашего сборника поиски новых материалов о Репине продолжатся, и они, мы в этом уверены, будут результативными.

В силу небольшого объема сборника, комментарии и справочный материал имеют максимально лаконичный, фактический характер. В отдельных случаях в примечаниях приводится дополнительный материал, помогающий расшифровке неясных мест в подлиннике.

Из имен, названных в тексте, в примечаниях раскрываются лишь те, что требуют пояснения в связи с упоминаниями о них авторами. В именном указателе о них даются сокращенные сведения.

Составители сборника выражают благодарность Государственной Третьяковской галерее, Государственному Русскому музею, Центральному государственному архиву литературы и искусства, Научно-библиографическому архиву Академии художеств СССР, пражской Национальной галерее, музею Атенеум в Хельсинках, а также И.С. Зильберштейну, И.М. Карпинскому, С.А. Белицу, Е.П. Климову, А.М. Смирновой, В.П. Александрову и В.В. Фиала, оказавшим большую помощь в работе над сборником.

Все материалы сборника, за некоторыми исключениями, публикуются впервые. Принцип первой публикации проводится и в репродукционной части сборника, где в основном даются неопубликованные произведения Репина и только в отдельных случаях воспроизводятся ранее известные работы, необходимые как иллюстрации к текстам.

Ряд воспоминаний мы сочли необходимым сопроводить в качестве приложений неопубликованными письмами Репина, адресованными мемуаристу, выделив их из эпистолярной части сборника.

Материалы, находящиеся в ЦГАЛИ, подготовлены к печати З.П. Меллит; письма М.В. Веревкиной — В. Юргутисом; воспоминания А.А. Куренного — О.А. Лясковской; воспоминания Б.В. Асафьева (Игоря Глебова) — М.Г. Эткиндом.

В целях единообразия даты писем даются по новому стилю в заголовке с правой стороны. Редакторские уточнения заключены в квадратные скобки.

Принятые сокращения:

ГТГ — Государственная Третьяковская галерея.

ГРМ — Государственный Русский музей.

ГМИИ — Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина.

НИ музей АХ СССР — Научно-исследовательский музей Академии художеств СССР.

ГПБ — Государственная публичная библиотека имени М.Е. Салтыкова-Щедрина.

ЦГАЛИ — Центральный государственный архив литературы и искусства.

ЦГИАЛ — Центральный государственный исторический архив в Ленинграде.

НБА АХ СССР — Научно-библиографический архив Академии художеств СССР.

НИИМТК — Научно-исследовательский институт музыки, театра и кино.

ОР — отдел рукописей.

ТПХВ — Товарищество передвижных художественных выставок.

Акв. — акварель.

Б. — бумага.

Кар. — карандаш.

М. — масло.

Х. — холст.

Примечания

*. «Художественное наследство». Репин. Т. 1, 2. М.—Л., Изд-во Академии наук СССР, 1948—1949. В дальнейшем — «Художественное наследство», т. 1, 2.

**. И.Е. Репин. Сборник докладов и материалов. М., Изд-во Академии художеств СССР, 1952, стр. 7.

***. См. стр. 53, 54 настоящего издания.