77. В.Г. Черткову

[1891 Петербург]

Давно собирался писать Вам, многоуважаемый Владимир Григорьевич, да все и откладывал за насущной злобой дня, ради которой и больной и здоровый вертятся, аки бес перед обедней. А все это время мне не давала покою моя бродячая по всем закоулкам тела боль, которая и приходит неизвестно от чего и уходит неизвестно почему. Так теперь она меня почти покинула, надолго ли, не знаю.

Что касается жизни духовной, то так как я ее не могу себе представить независимой от жизни физической и не вижу на то даже и малого намека, то, разумеется, дух мой отражает все перипетии, которым подвергается моя бедная плоть, и состояние духа не отличается ясностью или игривостью. Прежде всего падают все аппетиты к жизненным проявлениям. [...] Беда моя в том, что природа (или кто) нас снабдила глазом, хорошо видящим соседские грехи и непоследовательность с неспособностью лелеять свои идеи и надежды и возводить их в идеалы. [...]

Вот Ваша хорошая затея с изданием хороших картин в хорошей форме и доступной цене терпит разные неудачи¹. Чувствуется, что хозяйский глаз повсюду нужен. Когда начинаешь разбирать, отчего, например, тот или другой оттиск неудовлетворителен, оказывается, что виноватых нет, каждый, исполнив свое дело, поспешил сдать другому (как было сделано дело — об этом мало заботы), другой третьему и пошла гулять история. Так, желая проследить причину неудовлетворительности изображения моей картины, я старался найти оригинал, чтобы сравнить с оттиском и посмотреть, кто виноват. Иду в контору «Посредника» — оригинала нет. Обращаюсь к Вл[адимиру] Конст[антиновичу] — у него нету, обращаюсь к Константиновичу — нету. Прошу справиться у Гоппе², с чего он делал клише? С оригинала. Куда же он делся? Отдал Константиновичу (имеется расписка в получении). Опять к Константиновичу, у Вас должен быть оригинал — ничуть. У меня его нет. Вероятно, он в конторе «Посредника», я сдал все, что имел. Вот мы опять в конторе, и, конечно, без толку. И выходит коловращение. Наконец, среди фотографий одна оказывается будто местами тронута тушью, кой-где. Что это значит, не могу понять. Да это, говорят, вероятно, Гоппе смыл ретушь, находя ее для себя неудобной, и сделал по-своему. Так он сделал с Ярошенкой и пр[очее]³.

Что тут можно, наконец, делать! Нужен хозяйский глаз и порядок. Я затратил неделю на ретушь, сделал, по-моему, хорошо, а вот г. Гоппе не одобрил, да и не он, а его работники, какая-то немецкая тушь, да и, поиспортив дело, скрылся во мраке общего беспорядка, получив плату. Это прискорбно!

Такие неудачи могут охладить к делу и заставить пожалеть, что дело исполнялось в России. Какие прекрасные цинкографии делают в Париже и, конечно, дешевле.

Вот как представилось дело мне. Может быть, это и не совсем так при лучшем обследовании, но впечатление многих рук, малоумелых, маловластных и мало интересующихся, производит процедура дела.

Как Вы проводите время у себя в деревне? Что поддерживает жизненную бодрость в Вашей пустыне? Мне, нуждающемуся во внешних импульсах, не угадать, а угадавши не понять и не почувствовать, так я обмер изнутри. Жизнь ко мне приходит извне и без нее я только терплю и жду. Грустное признание зависимости от внешнего. Но эту зависимость я так резко чувствую, что притворствовать бесцельно. Будьте здоровы, Анне Константиновне поклонитесь. С удовольствием слышал о пользе, принесенной Кисловодском⁴. Всего хорошего.

Г. Мясоедов

Примечания

1. См. прим. 2 к письму 74.

2. Дитерихс В.К. — брат А.К. Чертковой, морской офицер, впоследствии контр-адмирал.

Константинович В.М. — сопровождающий выставки Товарищества в их путешествиях по провинции, в 1890-х годах — секретарь Правления Товарищества.

Гоппе Г.Д. — основатель и издатель журнала «Всемирная иллюстрация» (1869—1894), издатель журнала «Огонек» (1879—1883).

3. Т. е. с фотографией с картины Ярошенко «Всюду жизнь» (1888, ГТГ).

4. Чертков с женой уезжали в 1890 году на Кавказ, так как здоровье А.К. Чертковой после смерти дочери в 1889 году ухудшилось.