67. П.А. Брюллову

Число около 10 декабря [1882 Харьков]

Во-первых, картина Ваша «Аллея днем» точно продана в Харькове, Павел Александрович, продана Рубинштейну, который долго колебался между днем и ночью и, признаюсь, я его подталкивал на «днем». В общем, в Харькове продано до семи картин, да и везде как-то этот год покупали, я весь распродался, и маленький пейзаж тоже ушел¹. Теперь я пишу пейзаж, опять море при высоком лунном освещении со скалами на первом плане². Как я желал бы хоть денек побыть у Вас и поверить мои наблюдения, которые при исполнении картины оказываются не довольно полны. Вы славные этюды могли бы сделать по этой части. С каким бы удовольствием перебрался я к Вам, и как я жалею, что не имею довольно свободы. Та маленькая причина, которая меня привязывает, как Вы пишете, сама так ко мне привязана, что нет возможности пренебречь этой привязанностью. Когда я бываю на хуторе, а я бываю раза два в неделю, радость моего мальчишки не имеет границ³. Он хохочет, хлопает руками, бросается на шею и тогда его не оторвать, и стоит мне шевельнуться или взять шапку, какой испуг в глазах, какие умоляющие крики, ну что тут делать, пусть подрастет, тогда буду таскать с собою.

Может, Алжир Вас так пленит, что Вы захотите и на вторую зиму туда поехать⁴, тогда я уцеплюсь за Вас, а этой зиме уж, видно, пропадать. Да и есть еще у нас малое дите — это наше Товарищество, и не хочется мне отсутствовать на Общем собрании, чтобы его не развратили наши копеечники-художники⁵.

Я работаю в Харькове, нанял комнату в Пассаже большую, но не особенно светлую и, читая Ваше письмо, слышу, как хлещет в окна ветер, посыпая их крупой, не манной, конечно. Все это время начиная с 1-го декабря было очень холодно, два дня был мороз градусов 16, теперь спало на 5. Снегу почти нет, езда на колесах и поля открыты.

Мне приходит в голову идея. Живя в Алжире, пораздумайте относительно собственности и ее положения в смысле, напр[имер] доходности, стоимости и средств получения ее. Мы мечтали о Крыме, нельзя ли перенести эту мечту на берег Африки под более милосердные небеса и порядки.

Вам, кажется, очень нравится этот край, подумайте-ка, ведь мы оба почти пейзажисты, притом мне хотелось бы уж, если раз селиться, то и найти там точку опоры для жизни, и, признаюсь Вам, идея порвать пуповину не раз мне приходила в голову. Настоящее то, что живет и старится, может еще мириться и терпеть благодаря дурным привычкам к дурным вещам. Но то, что еще не имеет привычек, что будет еще жить, зачем не вывести его на лучшую дорогу в более светлый мир, где люди, если и борются за жизнь и страдают, но не ходят подавленные тоскою, без всякой надежды в будущем. Подумайте, хоть не с этой стороны, то со стороны искусства и экономики жизни, а я бы занялся садоводством, это меня все более занимает.

Что Вам написать про Петербург, с которым я почти никаких сношений не имею, и могу только сообщить кое-какие долетевшие слухи. Ярошенко привез с Кавказа много впечатлений и кое-какие реализует в форме пейзажной. К)н писал мне письмо с объяснениями, ничего, впрочем, не объясняющими⁶. Между прочим, говорит, что всюду уныние и рознь. Шишкин не унывает, Виктория ввела его в лучшее общество⁷, у него, видно, бывают даже генералы, переменил квартиру. Савицкий прислал мне сообщение о выставке в Гамбурге⁸. Про себя безмолвствует, остально[е] покрыто полным мраком, кто что делает и делает ли что-нибудь. Святый знае.

Сообщил бы что-нибудь из внутренней политики, но, кажется, ее нет, в настоящую минуту все тихо, ни новостей, ни перемен, ни столкновений. Да! В университетских делах какой-то шум, тоже и в Харьковском были сходки. В университет ввели вооруженную силу — студенты решили сделать забастовку от посещений лекций, чуть ли не целый день не ходили, затем начальство приказало всем обязаться подпиской посещать, грозя уволить несогласных. Подписались и ходят. Откуда вышел этот болтун, тоже святый знае. Теперь все, слава богу, тихо и в государственном желудке даже не бурчит. Только вот деньги наши больно дешевы. Прощайте, добрейший Павел Александрович. Маргарите Григорьевне мой низкий поклон передайте, детей поцелуйте. Хорошо им, как они загорят, я думаю.

Какой дорогой будете возвращаться в апреле, не заедете ли ко мне? Впрочем, я все еще ворочаю в голове мысль повидаться в Вами там, но, признаюсь, это пока призрак. Всего Вам хорошего.

Г. Мясоедов

Адрес: Харьков, дом Бразоля, в молочную.

Г. М.

Примечания

1. В Харькове на X выставке Товарищества передвижников были проданы картины: «Аллея» Брюллова, «Узник» В. Маковского, «Бобыль» Прянишникова, «Прилесок» Волкова, «Сегодня кисель» и «Перед сенокосом» Максимова, «Взморье» Боголюбова, «На попечении у бабушки» К. Маковского. «Сумерки» Мясоедова были проданы в Елизаветграде. (См. ОР ГТГ, ф. 1, ед. хр. 1496, л. 2. — 2 об.)

2. Вероятно, речь идет о пейзаже «Ночь», показанном на XI выставке Товарищества передвижников в 1883 году.

3. Мясоедов И.Г. — сын Г.Г. Мясоедова, художник. Окончил в 1901 году Московское училище живописи, ваяния и зодчества и в 1909 году — Академию художеств, где учился у Ф.А. Рубо. В 1910 году был отправлен пенсионером Академии за границу. После революции жил и работал за границей.

4. Брюллов собирался за границу на «неопределенное время», так как врачи подозревали у его второй жены, Маргариты Григорьевны, чахотку.

5. Общее собрание членов Товарищества передвижников состоялось 27 февраля 1883 года, Мясоедов был избран его председателем.

6. Письмо Н.А. Ярошенко не сохранилось.

7. В.А. Лагода, свояченица И.И. Шишкина.

8. Савицкий был избран в Правление Товарищества 4 марта 1882 года. Не установлено, о какой выставке идет речь.