21. И.Н. Крамскому

2 февраля [1870 Москва]

Извините, пожалуйста, Крамской, что я не пишу Вам по принятой форме и так грязно, это письмо предполагалось переписать, но по недостатку времени посылаю черняк, надеясь на Ваше снисхождение. В нем Вы увидите мое мнение, которое я сообщаю лично Вам, радуясь, что и Вы приложили Вашу руку к нашему делу, — это уж ручательство за успех.

Сейчас я бегал с Вашим письмом¹ к Перову для того, чтобы поверить свои мысли, и, переговорив, увидел, что мы думаем совершенно одинаково. Завтра вечером соберутся у него господа, подписавшие посланную Вам бумагу². Перетолковав между собою, мы сообщим Вам те мысли, до которых дойдем, а покамест я изложу свои воззрения на устройство нашей выставки. Они же и Перова.

Хорошее дело, основанное на началах справедливости, не должно компрометироваться, приноравливаясь ко вкусам отдельных личностей. Успех выставки несомненно будет находиться в зависимости от ее 1-го дебюта. Петербург для России то же, что Париж для Франции. Блестящий успех в Петербурге гарантирует успех и в Москве и в провинциях.

Согласитесь сами, последовательно ли большинство картин пересылать в Москву из Петербурга для того, чтобы переслать их опять в Петер[бург], а затем опять пустить их по той же дороге, рискнуть собранными деньгами, истратив их на перевозку картин в Москву, без гарантии на успех. Ибо Москва, хотя и большое стадо и может дать большой сбор, но ей нужно готовое мнение, ибо своего она не имеет. То же можно сказать и про провинции. И скажите, из чего же совершать это бегство из Мекки в Медину, из того, что кто-то боится кого-то, а кого, даже и сказать стыдно. Да отчего вы, протестовавшие так резко³ и на опыте испытавшие, что ни к чему худому ваш протест не привел (вас украшают и званиями, не обходят и работами), своим примером не приободрите робких, которые думают, что Академия должна навеки остаться в той же форме, как она теперь? Отчего не надеяться, что и она, наконец, изменится к лучшему, когда

с ней можно будет водить дружбу? Но для изменения надо, чтобы художники заявили свое неудовольствие. Временный проигрыш, если он и мог бы случиться, вознаградится впоследствии; наконец, помимо личностей существует искусство, которое всех нас кормит, отчего не пожертвовать чем-нибудь, чтобы поставить эту кормилицу в лучшее положение и снять с нее иго Евреинова и компании⁴, без которой мы дохнуть не можем. Мне кажется, что нет необходимости делать никаких компромиссов и в сделках, ни бить в барабан. В писании сказано: будьте мудры, как змеи, и кротки, как голуби. Вот программа для действий, на мой взгляд. Исполнять ее нужно так. Прежде всего изготовить устав, то есть довести его до совершенства и утвердить законн[ым] путем, сделать это как можно без шуму и проворней, затем — готово болото, черти сами полезут. Двадцать человек дружных и решительных достаточно, чтобы вести дело с успехом, а первый успех увлечет за собою все. Поверьте, материальная выгода — самый сильный стимул, да, наконец, почему выставить картину на другой выставке — значит вести войну с Академией? Кто мешает, наконец, слабодушным поставить что-нибудь и в Академии для очищения совести, и пусть ее показывает это что-нибудь; результатом этого будет выставка для членов Академии, как это бывало уже, т[о] е[сть] закрытая, а ввиду такого факта, спустя два или три дня никто не удивится и не будет иметь права претендовать, если наше Товарищество, отправляясь в путь, покажет свои картины Петербургу. Пусть не подумают, что москвичи не хотят взять на себя забот об устройстве выставки, эти заботы на нас непременно упадут столь же, как и на вас; нам только представляется странной идея бежать от страху в Москву: ведь это все равно, что прятать голову в песок подобно страусу. Все мы находимся под одинаковыми условиями, где бы мы ни выставили, имена выставивших будут известны Академии; если она имеет способность глотать живьем живописцев, уж наверно никого не пощадит; но не надо забывать пословицу «Бог не выдаст, свинья не съест», да и дело-то представляется от нашей загнанности и робости гораздо более страшным, чем оно есть. Главный и важный шаг — это утверждение устава, а затем все пойдет как по маслу. Еще раз извините неопрятность письма и выражений. Сегодня же хочу пустить письмо на почту, а уже 9 час[ов] в[ечера].

Преданный Вам Гр. Мясоедов

Есть до Ге небольшое дело, впрочем, интересное. В Петербурге ли он? Если увидите, скажите ему, что если он останется долго в Питере, чтобы дал знать свой адрес.

Я уверен, что письмо, писанное за общей подписью, будет всеми понято как следует, особенно, если обратят внимание на его официальный характер⁵.

Примечания

1. Письмо Крамского не сохранилось.

2. Письмо, посланное москвичами петербуржцам 23 ноября 1869 года.

3. Петербургская Артель художников возникла после известного «бунта 14» в Академии художеств в 1863 году. Четырнадцать выпускников Академии, среди которых был Крамской, отказались писать конкурсные картины на библейские и мифологические темы, предложенные Советом, и выдвинули требование разрешить им самим выбрать сюжеты конкурсных работ. После отказа Совета тринадцать живописцев и присоединившийся к ним скульптор оставили Академию. Все они попали под негласный надзор полиции.

4. Евреинов — лицо неустановленное.

5. См. письмо 20.