Валентин Александрович Серов Иван Иванович Шишкин Исаак Ильич Левитан Виктор Михайлович Васнецов Илья Ефимович Репин Алексей Кондратьевич Саврасов Василий Дмитриевич Поленов Василий Иванович Суриков Архип Иванович Куинджи Иван Николаевич Крамской Василий Григорьевич Перов Николай Николаевич Ге
 
Главная страница История ТПХВ Фотографии Книги Ссылки Статьи Художники:
Ге Н. Н.
Васнецов В. М.
Касаткин Н.А.
Крамской И. Н.
Куинджи А. И.
Левитан И. И.
Малютин С. В.
Мясоедов Г. Г.
Неврев Н. В.
Нестеров М. В.
Остроухов И. С.
Перов В. Г.
Петровичев П. И.
Поленов В. Д.
Похитонов И. П.
Прянишников И. М.
Репин И. Е.
Рябушкин А. П.
Савицкий К. А.
Саврасов А. К.
Серов В. А.
Степанов А. С.
Суриков В. И.
Туржанский Л. В.
Шишкин И. И.
Якоби В. И.
Ярошенко Н. А.

Творческий кризис

Первые месяцы жизни в Москве Васнецов сидел без работы. Растеряв своих прежних заказчиков в Петербурге, он мучился сомнениями, остро осознавая свою «ненужность». С передвижной выставки 1878 года у него не было куплено ни одной картины. «Следствие всего этого — сижу без денег и даже взаймы негде взять. Прибавьте к этому еще настоящее кризисное время...», — жаловался он Крамскому. Художник попросил у Крамского взаймы 200 рублей, обещая вернуть из денег, которые он получит за заказные портреты для московского Румянцевского музея.

Показательно — сколько рутинных, неинтересных заказов должен был выполнять художник ради заработка! На это уходили силы, время... В.М. Васнецов, постоянно нуждаясь в деньгах, несколько лет был вынужден писать портреты русских исторических деятелей по заказу В.А. Дашкова — этнографа, директора московского Румянцевского музея. То были копии углем и маслом с живописных оригиналов. Всего художник исполнил 25 портретов...

В 1879 году у Васнецова произошла первая за все время знакомства размолвка с Крамским. На 7-ю передвижную выставку в Петербург Виктор Михайлович отправил три работы: «Преферанс», этюд «Мужик» и маленький этюд «Женская головка». Крамской, считая себя другом и наставником Васнецова еще с академических времен, не согласовав ни с кем, отклонил «Головку» от экспонирования.

Этот поступок Крамского обострил и без того тяжелое эмоциональное состояние Васнецова. «Не знаю, жалеть ли мне о том, что Вы не выставили картинку, никому ее не показывая и не допустив обсуждения ее общим собранием? — писал он Крамскому. — Но за Ваше доброе желание избавить меня от лишнего поругания я Вам искренне благодарен. Вопрос для меня не в том, что Вы поступили по отношению ко мне произвольно, а в том, что, оказывается — я посылаю вещь, которую нельзя поставить на выставку, не подрывая художественного кредита Товарищества! Положение для меня чрезвычайно неловкое! Если я не ошибаюсь, у нас существует правило, или по крайней мере практикуется, что каждый член Товарищества сам отвечает за выставляемые им произведения, я ли это, господин ли Амосов, Вы ли — все равно; автор считает вещи достойными выставки, и они должны быть выставлены без всякого прекословия со стороны Товарищества. Право должно принадлежать всем членам без различия. Но я допускаю случаи, когда выставляемое произведение затрагивает художественную репутацию не одного только автора, но и всего Товарищества, т. е. когда произведение уже до чрезвычайности превышает своим безобразием средний художественный уровень выставки. В таком случае я понимаю и допускаю обсуждение произведения общим собранием <... . На мой взгляд, обсуждение произведения члена общим собранием равносильно его перебаллотировке, а в таком случае трудно допустить настолько несамолюбивого художника, который продолжал бы оставаться членом при таких условиях.

Мне думается, Иван Николаевич, что я не отличаюсь особенной нескромностью по отношению к своим произведениям; в данном случае никак не могу примириться с мыслью, что я так жестоко ошибся, посылая свою «Женскую головку» на Передвижную выставку <... . Впрочем, я автор и, следовательно, не могу быть беспристрастным судьей своих произведений.

Против свершившегося факта я ничего не возражаю и прошу Вас ни в каком случае не выставлять «Женскую головку» <... . Конечно, Иван Николаевич, Вы чувствуете и понимаете, что подобное событие заставит меня много и серьезно вдуматься в свое положение как члена Товарищества...»

В другом письме Крамскому Васнецов вновь повторяет, что он не желал бы быть «балластом» среди членов Товарищества передвижников, требует внести в Устав пункт о единогласном избрании новых членов в Товарищество, или хотя бы двумя третями голосов... Такая горячность, нравственный максимализм — это тоже черта характера Васнецова. «Красно солнышко», как называл его Крамской, мог иногда быть очень обидчивым, решительным и даже грозным...

Суровый и независимый в суждениях В.В. Верещагин, посетивший Васнецова в Париже, увидев его рисунки к картине «Балаганы», написал в письме Крамскому: «Что такое творит Васнецов... Мне кажется, что если у него нет за собой ничего лучшего, он сделал крупный шаг назад, хотя бы от того рисунка пером, который я видел в Питере... Он, должно быть, очень обидчивый — осторожно от себя окажите ему услугу, скажите — что надобно еще учиться работать при дневном свете. Как Вам, так и мне больно смотреть на его рисунок......

Васнецов всегда тяжело переживал свои неудачи, хотя старался этого не показывать, но некоторая нервозность и обидчивость, свойственные характеру Виктора Михайловича, отмеченные современниками, так или иначе проявлялись в его письмах.

Возможно, эта «мнительность» и тревожность Васнецова во время и сразу после поездки во Францию были проявлением неуверенности в своих силах, своеобразного творческого кризиса. То, что он делал раньше, перестало его интересовать, а новое еще окончательно не оформилось...

В мае 1878 года художник писал Крамскому, что с каждым днем все больше и больше убеждается в своей ненужности в настоящем виде: «Что требуется, я не могу делать, а что делаю — того не требуется. Как я нынче извернусь, не знаю. Работы нет и не предвидится! Впрочем, песенки эти Вы слыхали, да... скверный мотив!».

В ответном письме Крамской размышлял о современной ситуации в русской живописи, пытался найти ответ на «больные» вопросы Васнецова: «Вся русская школа за последние 15 лет больше рассказывала, чем изображала. Вы попали в ту полосу, когда это направление начинает проходить. В настоящее время тот будет прав, кто изобразит действительность, не намеком, а живьем. Что изобразить? Да всё! <... Вы один из самых ярких талантов в понимании типа; почему Вы не делаете этого? Неужели потому, что не можете? Нет, потому, что Вы еще не уверены в этом. Когда Вы убедитесь, что тип, и только пока один тип, составляет сегодня всю историческую задачу нашего искусства, Вы найдете в своей натуре и знание, и терпение. Словом, вся Ваша внутренность направится в эту сторону и Вы произведете вещи поистине изумительные. Тогда Вы положите в одну фигуру всю свою любовь, и посмотрел бы я, кто с Вами потягается? Сюжет, столкновение характеров, событие, драма — все это еще в отдаленном будущем. Теперь мы должны собрать материал, мы еще не знаем ни типов, ни характеров русского народа, как же мы будем писать картины? Вы их пишете. Но я чувствую, что Вы ловите меня на слове, однако ж я не отвечаю Вам, а продолжаю свое: Вы пишете картины, но как? Например, «Чтение телеграммы». Ведь это вещь такая, что будь она хоть в несколько саженей <... надобно, чтобы это были действительно живые люди, а когда это будет, тогда вопрос, почему эти люди собрались вместе, отходит на задний план, он ничтожен. Не в нем дело. Даже и теперь, в эскизе, намеки на характеры совершенно раздавили сюжет; до него нет никому никакого дела. Неужели Вы не чувствуете своей страшной силы в понимании характера? Дайте ей простор! Я как теперь помню Ваш рисунок купца, принесшего подарки: голову сахару и прочей провизии — к чиновнику и утирающего свою лысину. Да будь это написано только, Вы увидели бы тогда, какая толпа и давка была бы у Вашей картины. Повторяю, если Вы убедитесь, что это и есть настоящее дело сегодня, Вы напишете тогда не хуже другого».

Васнецова-жанриста всегда хвалили за умение создавать выразительные и правдивые образы-типы. По письму Крамского видно, что именно жизненно достоверный и психологически глубокий образ-тип составлял главный интерес художников-передвижников. Лучшие картины Перова, Крамского, Репина, Сурикова свидетельствуют о том, какие огромные возможности были заложены в таком подходе к изобразительному искусству. Но этот же подход ограничивал возможности художников в передаче сказочного, поэтического — всего того, что не было связано с бытовой правдой жизни.

Весьма показательна в этом смысле неудача И.Е. Репина с картиной «Садко». В Париже художник взялся изобразить сюжет из былины: новгородский купец Садко выбирает себе невесту в подводных чертогах Морского царя. Однако впечатления сказочности не получилось — мешала «бытовая приземленность» в передаче сцены, слишком большая «натуроподобность». Как тонко заметил Крамской, у Репина «не хватило смелости заснуть и во сне увидеть грезы».

Те самые поэтические «грезы», которые не смог воплотить на полотне Репин и многие его современники, сумел «открыть» для русского искусства Виктор Васнецов. Об этом художник много лет спустя напишет в письме к Стасову: «...во времена самого ярого увлечения жанром в академические времена в Петербурге меня не покидали неясные исторические и сказочные грезы, противоположения жанра и истории в душе моей не было <...».

Как всегда в трудные времена, художник решил черпать силу и вдохновение из родных вятских мест. «Не подумайте, что я кутить вздумал, — оправдывался художник перед Крамским, благодаря его за денежную помощь, — вырваться из города в настоящем положении моем — необходимость для моего духа и тела. Кроме того, может быть, удастся и кой-какие этюды подготовить к картине... Не знаю решительно, о чем больше писать — в голове как-то все не то...»

В августе 1878 года художник вместе с женой отправился в Вятку. В родных местах он находит покой и вдохновение: много работает, пишет портреты своих братьев Петра и Аполлинария, портрет своей жены Александры Владимировны. Здесь же, в Вятке, он начинает писать этюды к новой своей картине — «После побоища Игоря Святославича с половцами». 15 сентября 1878 года Васнецов вернулся в Москву.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница

 
 

В. М. Васнецов После побоища Игоря Святославовича с половцами, 1880

В. М. Васнецов Богатырский галоп, 1914

В. М. Васнецов Христос Вседержитель, 1885-1896

В. М. Васнецов Крещение Руси, 1885-1896

В. М. Васнецов С квартиры на квартиру, 1876
© 2024 «Товарищество передвижных художественных выставок»