Соус под бобами и бобы под соусом

Отношение профессоров к академистам было весьма прохладным: судьба выпускников за стенами Академии никого не тревожила. Помимо этого, академическая тематика картин была далека от интересов публики, которая могла платить деньги. Поэтому большинство выпускников, кроме редких счастливчиков, которые удостоились золотой медали, жили бедно и находились в нижней части социальной лестницы.

Воспитанники Академии шутили, что главным академическим блюдом был «соус под бобами и бобы под соусом» — впрочем, это не так уж и далеко от истины.

Григорий Григорьевич Мясоедов во время обучения работал с друзьями на кондитерскую, раскрашивал пряники. Генералам золотил эполеты, свиньям и баранам — головы.

Обычно учеба в Академии занимала около восьми лет, хотя некоторым удавалось окончить обучение за пять лет. Воспитанники Академии получали едва ли не лучшую в Европе профессиональную подготовку, но не знали языков и истории, не были обучены манерам.

Некоторые выпускники становились учителями рисования в уездном училище, гимназии или кадетском корпусе. Однако и в этом случае их статус был ниже преподавателей латыни или математики: баллы, полученные за рисование, не влияли на аттестат. Это сказывалось и на отношении учеников к предмету и учителю. Я. Д. Минченков писал: «Доля учителя рисования всем известна. Стать им — это значит похоронить себя как художника».

Но даже учителем рисования стать было не так-то просто. Крамской писал, что, по мнению министра народного просвещения, выпускники Академии преподавать не умели.

Обладатели золотых медалей по возвращении из Италии получали звание академика, которое, впрочем, означало лишь причастность к профессиональному сообществу — не более того. Академик мог стать профессором только через шесть лет после прибытия в Россию, затем еще три года утверждался в должности. Тем временем они расписывали церкви, давали частные уроки и едва сводили концы с концами.

Профессора, которых избирали из числа академиков, получали в свое пользование квартиру и хорошее жалованье.

«Наши лучшие художники действуют поодиночке, умирают рано или живо свихнут с пути задолго до смерти, потому что в нравственном и умственном мире у нас царствуют хаос и отсутствие прочной и просвещенной критики», — напишет Крамской.