Роспись главного купола храма Христа Спасителя в Москве

Главным архитектором храма Христа Спасителя в Москве был Константин Андреевич Тон. Когда появилась необходимость найти художника, который расписал бы главный купол, он не смог обратиться к профессору Петру Васильевичу Басину, имевшему достаточный опыт для такой ответственной работы — объем работы колоссален, а профессор — стар и слеп.

Тон поручил работу профессору Алексею Тарасовичу Маркову, у которого не было ни талантов, ни опыта. Даже из своей поездки в Италию Марков привез лишь только эскиз картины. Его сделали профессором «в долг», приняв его обещание закончить полотно. Однако работу оконченной (или хотя бы начатой) не видел никто.

Этот профессор без единой написанной им самим картины тем не менее имел выраженный педагогический талант. На его занятиях всегда было больше слушателей, чем у любого другого преподавателя. Он взялся за роспись купола только потому, что должен был получить 75 тысяч рублей за работу (стоимость заказа — 100 тысяч, но 25 взял себе Тон в качестве, как мы сказали бы сегодня, «отката»).

Марков сразу начал искать себе помощника: роспись купола — занятие для молодых и сильных. В начале он пригласил своего ученика, Ивана Кузьмича Макарова. Начали роспись. Но объем работы, по мнению Макарова, не соответствовал оплате, которую предложил профессор, и сотрудничество не состоялось.

Марков обратился к другому своему ученику, Евграфу Семеновичу Сорокину. Тот перерисовал фигуру «Бога Саваофа», пока профессор был в отъезде, чтобы она не «вываливалась» из купола.

«Когда Марков приехал обратно, то пришел в ужас и смятение, так что на другой день Евграф Семенович, прибыв рано утром на подмостки, скипидаром смыл все им сделанное и более уже на строение не являлся», — напишет в своих воспоминаниях А. П. Боголюбов.

Сроки уже поджимали, а работа еще даже не началась. Тогда Марков предложил работу еще одному своему ученику, Крамскому, за шесть тысяч рублей. Тот попросил двенадцать, сошлись на десяти. Для Крамского это были огромные деньги, к тому же он никогда не поспел бы выполнить работу сам, поэтому пригласил товарищей по Артели — Николая Андреевича Кошелева и Богдана Богдановича Венига.

Работа была очень утомительна, а официальным автором росписи храма оставался Марков. К тому же, он получил намного больше денег, чем исполнители работы. Это злило Крамского, который называл профессора «скотиной» и говорил, что тот «нерешителен, вял, стар и никуда не годен».

Роспись купола подорвала здоровье Крамского и его помощников, он тяжело переживал разлуку с женой. Кроме того, работу нужно было сдать профессору Тону, а это могло закончиться катастрофой, потому что все изменения, согласно договоренности с Марковым, художники должны были делать за свой счет. Если объем исправлений окажется слишком большим, они могли потратить на них все, что заработали, и даже больше.

Но Константин Андреевич Тон не стал сводить счеты с участниками «Бунта четырнадцати» и принял работу с минимумом правок.