Валентин Александрович Серов Иван Иванович Шишкин Исаак Ильич Левитан Виктор Михайлович Васнецов Илья Ефимович Репин Алексей Кондратьевич Саврасов Василий Дмитриевич Поленов Василий Иванович Суриков Архип Иванович Куинджи Иван Николаевич Крамской Василий Григорьевич Перов Николай Николаевич Ге
 
Главная страница История ТПХВ Фотографии Книги Ссылки Статьи Художники:
Ге Н. Н.
Васнецов В. М.
Касаткин Н.А.
Крамской И. Н.
Куинджи А. И.
Левитан И. И.
Малютин С. В.
Мясоедов Г. Г.
Неврев Н. В.
Нестеров М. В.
Остроухов И. С.
Перов В. Г.
Петровичев П. И.
Поленов В. Д.
Похитонов И. П.
Прянишников И. М.
Репин И. Е.
Рябушкин А. П.
Савицкий К. А.
Саврасов А. К.
Серов В. А.
Степанов А. С.
Суриков В. И.
Туржанский Л. В.
Шишкин И. И.
Якоби В. И.
Ярошенко Н. А.

Глава 12. Творчество 1900—1905 гг.

«Русская, правдивая, горячая душа звучала и дышала в нем, и так и хватала вас за сердце, хватала прямо за его русские струны«.

И.С. Тургенев.

В последние полтора десятилетия своей жизни Суриков, как и всегда, много и напряженно работал. Он не делал никакой скидки на подошедшую старость, не останавливала его и начавшаяся тяжелая болезнь. Портреты и пейзажные этюды, исторические композиции и зарисовки сцен быта, книжные иллюстрации и сатирические рисунки — таков далеко не полный перечень того, над чем трудился в эти годы художник.

Величайший исторический живописец, поставивший задачей своего творчества создание исторических реалистических картин-трагедий, Суриков продолжал разработку вопросов истории и в эти годы. Это отразилось в многочисленных рисунках и набросках, этюдах и композициях художника 1900—1910 гг. и особенно в замысле картины о крупнейшем крестьянском восстании XVIII века, возглавленном Пугачевым, над которой художник работал в 1909—1911 гг.

Образ этого народного заступника, руководителя крестьянской войны 1773—1775 гг., не мог не волновать воображения Сурикова. Художник-демократ, которому были особенно близки и дороги темы народной героики, он, конечно, мечтал написать картину о Пугачеве. Осуществить свой сокровенный замысел художнику не удалось. Но изучение и сбор материала, творческая обработка его прослеживаются на протяжении ряда лет.

В 1911 году Суриков ездил в город Ростов-Ярославский. Здесь, очевидно, на улице или в каком-нибудь из местных трактиров, он встретил незнакомого человека, черты лица которого напомнили ему облик Емельяна Пугачева. Взволнованный художник тут же на листке бумаги сделал быстрый набросок карандашом, а затем отделал его тушью. Так возник рисунок «Емельян Пугачев» (Третьяковская галерея). Закованный в кандалы и наручники, окрестив на груди могучие руки, стоит Пугачев. Сквозь железные поперечины тяжелой клетки устремлен на зрителя его гневный взор, недобрая усмешка искривила его сжатые губы. Кажется, что Пугачев вот-вот разорвет прутья позорной клеши и вырвется на свободу, чтобы снова поднять знамя народного восстания.

К работе Сурикова над этой картиной следует отнести и этюд-портрет масляными красками «Мужской портрет» (1909 г., Калининская картинная галерея). Этот портрет, на котором изображен казачий есаул, подтверждает слова самого художника: «Я Пугачева знал: у одного казацкого офицера такое лицо».

В связи с разработкой замысла картины о Пугачеве необходимо упомянуть и этюд масляными красками «Пугачевцы», который ныне хранится в Русском музее. Хотя этот эскизный рисунок и был сделан художником по заказу, как иллюстрация к повести Пушкина «Капитанская дочка», но самый факт, что Суриков избрал из множества пушкинских сюжетов для своего рисунка события крупнейшей крестьянской войны XVIII столетия во главе с Пугачевым, очень показателен.

Глубоким интересом к истории объясняются и новые попытки Сурикова изобразить образы Петра I и Суворова.

«Петр I на коне» — так называется один из поздних рисунков художника. Небольшой по размерам, он выполнен графитным карандашом и слегка подцвечен акварельными красками. Суриков изобразил тот момент из жизни Петра, когда, узнав о подготовке нападения верных Софье стрельцов на его село Преображенское (в ночь на 8 августа 1689 г.), молодой царь бежал в хорошо укрепленный Троицкий монастырь под Москвой.

«Большой морской маскарад в 1722 году на улицах города Москвы, с участием Петра Великого и кесаря-князя И.Ф. Ромадановского» (1900 г., Русский музей) — так называется второй рисунок Сурикова, выполненный им в виде иллюстрации к одному из книжных изданий.

В 1907 году художником был написан масляными красками поясной портрет А.В. Суворова. Строгое и естественное изображение великого русского полководца на этом портрете по трактовке своей не примыкает ни к каким известным изображениям Суворова. Портрет отличается сочностью и звучностью красок, подлинно крепкой, уверенной суриковской живописью.

* * *

В 1900—1915 гг. Суриков одновременно занимался разработкой композиций и эскизов нескольких задуманных им исторических картин.

Особенно много и долго работал художник над подготовкой картины «Княгиня Ольга встречает тело князя Игоря, убитого древлянами».

Замысел этой картины возник летом 1909 года во время поездки Сурикова в Сибирь. В течение нескольких месяцев, проведенных художников в Минусинских степях и у озера Шира, он долго и внимательно присматривался к жизни и обычаям местных жителей — хакасов, создал много различных бытовых и портретных зарисовок и этюдов, из которых сохранились лишь немногие. Картина так и не была написана.

В то же время Суриковым была начата и разработка композиции картины, о чем свидетельствуют 9 сохранившихся эскизов, выполненных акварелью и карандашом (два — в Третьяковской галерее, два — в Красноярском краевом музее, один — в Русском музее, один — в музее Сурикова в Красноярске, а остальные — в частных собраниях).

Все композиционные наброски будущей картины изображают большую толпу киевлян, стоящую плотной массой на низменном берегу реки. Сюда подплывает лодка (в некоторых, более поздних эскизах — плот), в которой лежит тело убитого древлянами киевского князя Игоря. Вокруг — княжеские дружинники и киевляне. Жена Игоря, Ольга — в самом центре композиции, с поднятой вверх рукой она как бы клянется жестоко отомстить древлянскому племени за убийство мужа. У ног Ольги — ее сын Святослав, еще мальчик. Все это дается на фоне типичного пейзажа минусинской степи с ее курганами, серым сумрачным небом, с низко нависшими облаками. На одном из эскизов в пейзаж введено изображение слева на широком горизонте Минусинских гор.

В 1910—1912 гг. Суриков вел работу над картиной «Посещение царевной женского монастыря»1.

Один из современников дал следующее описание этой картины, показанной в 1912 г. в Москве на выставке Союза русских художников.

«Перед нами — внутренность старинной деревянной церкви, низенькой, тесной и темной... Трепетно горят лампады перед строгими древними ликами святых.

Между двумя рядами монахинь проходит царевна. Она в тяжелом парчевом сарафане. Круглое, почти детское, нежное лицо ее наполнено задумчивым, светлым восторгом перед какой-то далекой, прекрасной мечтой, к которой устремлен взгляд ее глаз.

Черной стаей окружили монахини выходящую из храма светлую царевну. И от соседства с этим мраком еще лучезарнее сияют ризы икон на. церковной стене за спинами монахинь.

Толпа женщин, монахинь и нянек царевны — разнообразна. Многие лица их полны жизни и характерности. И это выражение обыденности на лицах женщин, окружающих царевну, еще более подчеркивает мечтательное настроение царевны, задумчивое выражение ее лица». Эта отмеченная глубоким лиризмом картина Сурикова была последней в его творчестве.

В 1910—1915 гг. Суриков разрабатывал ряд исторических композиций — «Царевна Софья», «Иван Грозный», «Смерть Павла I», «Благовещение» и др. Однако, ни одна из этих картин не была закончена. Часть набросков и эскизов к ним художник сам уничтожил («Смерть Павла I»), а над другими совершенно оставил работу («Царевна Софья», «Иван Грозный») в силу каких-то соображений. Правда, Суриковым была написана и даже показана 1 марта 1915 года на выставке Союза русских художников картина «Благовещение», но, почувствовав явную незавершенность и слабость этой своей работы, он вскоре же сам снял ее с выставки и унес в свою мастерскую.

* * *

В 1900-х и 1910-х гг. Суриков создал большое количество портретов своих современников. В различной манере выполнены эти портреты, разнообразны и средства их исполнения: здесь и акварель, и карандаш, и перо, и масляные краски, и тушь, и уголь. В большинстве эти портреты изображают малоизвестных людей или же лиц, близких самому художнику. Многие из них портреты-анонимы. Ни одного построенного на внешнем эффекте портрета не обнаруживаем мы среди его работ. И не самодовольных, пресыщенных представителей дворянства или буржуазии видим мы на портретах художника, а, наоборот, неизвестных нам, но чем-то дорогих его сердцу простых людей с характерными и интересными лицами.

Особо следует отметить две портретные работы Сурикова этих лет. Это, во-первых. «Портрет балерины и пианистки Наталии Флоровны Матвеевой» (1909 г., Харьковский музей изобразительного искусства), выполненный масляными красками.

Склоненная голова. Опущенные веки. Выражение глубокого достоинства и сдержанности на лице девушки. В портрете преобладают жемчужно-серые тона. Белая кисейная кофточка, теплые оттенки фона, золотисто-рыжий узел волос и белые бусы, шитая жемчугом и самоцветными камнями головная повязка и темно-серый цвет юбки. Все это создает благородную гамму красок, в которой ярко выделяется бирюзовый цвет безрукавки, дополняемый более густым, почти синим цветом ленты.

Примечательно, что Суриков одел свою натурщицу в старинный национальный костюм русской женщины — костюм боярышни. Так поступал он довольно часто. Например, в исполненном масляными красками «Портрете М.Д. Карповой» (1911 г.) он также изобразил натурщицу в национальном русском платье.

Другой замечательный портрет Сурикова — «Человек с больной рукой» (1913 г., Русский музей). Темный, выдержанный в оригинальной черно-зеленоватой гамме, портрет этот поражает, захватывает зрителя. Лицо изображенного на портрете незнакомца — самое обыкновенное, ничем не примечательное, но от него трудно оторвать взгляд.

По своим живописным качествам, сочным краскам, по мастерству и технике выполнения, выдержанности, по своеобразию колорита этот портрет является одним из лучших созданий Сурикова-портретиста.

В эти же годы Суриковым было создано несколько замечательных рисунков, изображающих различные уголки Москвы и ее окрестностей.

Во всех этих рисунках правдиво воссоздан поэтический образ подмосковной природы, с любовью переданы особенности городского пейзажа Москвы. Широкие, открытые долины, заливные луга, березовые и дубовые рощи, ясные реки в кайме белых песков, синеющие дали, темная зелень хвойных лесов по невысоким холмам, извилистые речки, обросшие кустами, глубокие овраги, в которых поблескивают ручьи, болотца с изумрудно-зеленой травой и глинистые косогоры — все это знакомые и любимые Суриковым картины природы Москвы и Подмосковья.

В последние полтора десятилетия жизни Суриков написал значительное количество автопортретов. Среди них наибольший интерес и ценность представляют «Автопортрет в красном» (1902 г., собрание семьи художника), «Автопортрет» 1913 года (Третьяковская галерея), «Автопортрет в черном костюме» (1915 г., собрание семьи художника), выполненные масляными красками, а также сделанный тушью и сепией «Автопортрет» 1900 года (Третьяковская галерея). Замечательны сделанные графитным карандашом: «Автопортрет» 1910 года и «Автопортрет» 1913 года (оба — в Третьяковской галерее).

Суриковские автопортреты создают яркий образ художника, образ в такой же степени национальный, правдивый и демократичный, каким было все его творчество.

Наконец, в 1900-х годах Суриковым было выполнено несколько замечательных рисунков-иллюстраций к различным художественным и научным книжным изданиям.

* * *

Многие работы поздних лет творчества Сурикова связаны были с его поездками по России и за ее пределы.

Еще летом 1899 года художник с дочерьми побывал на Кавказе. Он посетил Владикавказ, Тифлис, ехал по Военно-Грузинской дороге. В Боржоми отдыхал два с половиной месяца. Свои кавказские впечатления художник отразил в небольшом акварельном рисунке «Боржом» (Третьяковская галерея).

Трижды (в 1907, 1913 и 1915 гг.) Суриков посетил Крым, проведя в общей сложности несколько месяцев в Алупке, Симеизе и других курортах.

В дни летнего досуга, проведенного с семьей в Крыму, художник создал целую серию пейзажных крымских этюдов, зарисовав скалы Симеиза в лучах палящего южного солнца, серовато-лиловые образы Ай-Петри, видимые из Симеиза, общий вид Ай-Петри в Алупке, мечеть в Алупке.

Маленькие таинственные уголки крымского побережья в дневное и ночное время с их тихой, спокойной жизнью, с людьми, занятыми своими будничными делами, предстают перед нами в этюдах и акварелях «Крым», «Ночной пейзаж в Крыму», «Урок верховой езды», «Греческие рабочие» и «Извозчик в Крыму».

Видимые с крымского берега бескрайние морские просторы, прибрежные серые камни, песчаный берег и стройные кипарисы изображены Суриковым в этюде масляными красками «Море у извилистого берега» и акварелях «Мере» и «У моря». Очень поэтичен акварельный рисунок «Берег моря».

Яркие по колориту крымские этюды и рисунки Сурикова тонко и правдиво передают неповторимость и чарующую прелесть крымской природы: знойное солнце, бирюзовые отливы в бурной морской волне, темно-зеленые пирамидальные силуэты кипарисов, белые и опаловые отливы в пене и брызгах набегающих на берег волн, зыбкие светло-желтые пески, отражение луны в сонной, иссиня-черной поверхности моря, влажный ночной воздух.

В 1900 г. Суриков совершил поездку в Западную Европу. Неаполь, Венеция, Рим и Флоренция — таков был маршрут его путешествия.

«Мы, брат, теперь в Неаполе живем, как раз перед нами — Везувий. Он довольно смирный теперь, а назад две недели были извержения. Но и теперь иногда вылетают довольно густые дымовые тучи... Я здесь и в Венеции делаю акварели типов и видов», — писал художник брату в Красноярск.

Здесь Суриков написал этюды, изображающие Неаполь и его окрестности. Замечательны изображения в прозрачной синеве воздушных далей Неаполитанского залива и города с дымящимся силуэтом Везувия.

В Венеции возникли чудесные акварели, воспроизводящие Венецию с ее знаменитыми каналами и красивейшими древними дворцами и соборами.

В Риме создаются акварельные рисунки «Колизей», «Антиной». На первом из них зритель видит, как, принимая на себя сложные рефлексы предвечернего освещения, громоздятся величественные руины римского Колизея. Акварель «Флоренция» изображает красивейший город-музей с огромным собором посередине.

В этих итальянских этюдах, как и в уже упоминавшихся рисунках 1884 года, созданных в дни первой поездки Сурикова в Италию, художник показал себя чутким и тонким наблюдателем незнакомой ему южной природы, глубоко прочувствовавшим неповторимое своеобразие итальянского ландшафта.

Весной 1910 г. Суриков совместно с семьей Кончаловских совершил поездку во Францию и Испанию.

Побывав сначала в Париже, путешественники затем посетили Барселону, Мадрид, Толедо, Севилью и Гренаду. В Париже Суриков делал зарисовки с натуры, работал в студии известного испанского художника д'Англады. В испанских музеях и картинных галереях художник главным образом всматривался в портреты дожей излюбленного им художника Тинторетто, «слушал свист их малиновых мантий», как он сам выражался.

Как всегда, в результате наблюдений художники появились этюды, рисунки, наброски («Севилья», «Валенсия», «Бой быков. Арль» и др.).

Вскоре после возвращения из Испании Суриков, пробыв недолго на подмосковной даче, поехал в Харьков, Самару, Ставрополь. Здесь, по его собственным словам, он отдыхал и работал мало. Сохранился акварельный портрет «Девушка в окне» и пейзаж акварелью «Дачи под Самарой».

Наконец, летом 1912 года Суриков еще раз ездил в Европу, но на этот раз только в Берлин. — для лечения и консультации с врачами. Во даже и здесь больной художник не изменил себе: он продолжал работать. Следы этого отразились в акварельном рисунке «Берлин. Набережная» (Третьяковская галерея).

* * *

В последние годы своей жизни больной и уже стареющий Суриков больше, чем когда бы то ни было, стал скучать о своей родной Сибири.

Особенно сильно проявлявшаяся в последние годы потребность чувствовать и видеть Сибирь, старый отцовский дом, брата и земляков-красноярцев выразилась в очень частых приездах Сурикова из Москвы на родину, а также в неоднократно высказываемом им желании навсегда поселиться в Красноярске.

Действительно, в 1902, 1905, 1909, 1911 и 1914 гг. Суриков приезжал в Красноярок.

Приезжая в Сибирь, Суриков жил не только в Красноярске, но и совершал длительные поездки в окрестности города — Торгошино, Базаиху, Ладейки и другие места. Он часто бывал вблизи озера Шира. Из поездок и прогулок он возвращался с большим числом этюдов, рисунков и набросков. Много зарисовок сделал он и в самом Красноярске.

Художник горячо интересовался жизнью родного города, его людьми.

Осенью 1909 года по инициативе Сурикова и его друга архитектора Чернышева в городе в одном из лучших зданий (в помещении купеческого общества) была открыта Рисовальная школа2. В этом проявилась его забота о воспитании местных художественных кадров, в силы и способности которых он горячо верил.

В 1914 году, в последний свой приезд в Красноярск, Суриков, по словам его брата, принял окончательное решение навсегда остаться в родном городе. Однако начавшаяся первая мировая война помешала осуществиться этому намерению.

Летом 1915 года, в связи с обострением болезни, Суриков уехал отдыхать и лечиться в Алупку. Однако здесь он пробыл недолго и снова возвратился в Москву. Некоторое время художник находился в одном из подмосковных санаториев, но и это не помогло. Болезнь (склероз сердца) прогрессировала. Не дождавшись улучшения здоровья, Суриков уехал в Москву и поселился в квартире дочери Ольги, а затем переехал в гостиницу. В довершение всего он простудился и окончательно слег в постель. 19 (6) марта 1916 года В.И. Суриков умер.

Передовое русское общество, горячо любившее великого художника, восприняло смерть его как тяжелую утрату.

О том, знал ли русский народ и любил ли Сурикова, хорошо говорит примечательный эпизод, переданный самим художником. Описывая случай во время одной из своих поездок по Сибири, Суриков рассказывал:

«Ехал я по настоящей пустыне, доехал до реки, где, говорили, пароход ходит. Деревушка — несколько изб. Холодно, сыро. Где, — спрашиваю, — переночевать да попить хоть чаю? Ни у кого ничего нет. «Вот, говорят, учительница ссыльная живет, у нее, может, что найдете». Стучусь к ней. «Пустите, — говорю, — обогреться да хоть чайку согреть». — «А вы кто?» — спрашивает она. — «Суриков, — говорю, — художник». Как всплеснет она руками. «Боярыня, говорит, Морозова? «Казнь стрельцов»? — «Да, — говорю, — казнил и стрельцов». «Да как же это так вы здесь?» — «Да так, говорю, — я тут как тут». Бросилась это она топить печь, мед, хлеб поставила, а сама и говорить не может от волнения.

Понял и я ее и тоже вначале молчал. А потом за чаем как разговорились, как начала она расспрашивать, просит: «Говорите все: и какие дома в Петербурге и в Москве, и как улицы называются, и кто жив, и кто умер». — «Я, говорит, — ничего не слышу и никого не вижу, живу за тысячи верст от центров, от жизни». Спать не пришлось — проговорили мы до утра. Утром подошел пароход. Сел я на него, а она, закутавшись в теплую шаль, провожала меня на пристань. Пароход отошел. Утро серое, холодное, сибирское. Отъехали далеко, далеко, а она, чуть видно, все стоит и стоит одна на пристани. Да, тяжела была их жизнь в изгнании...»3.

Каким необычайным теплом и грустью овеяна эта случайная встреча в сибирской глуши двух замечательных людей того времени: великого народного художника и безвестной ссыльной русской женщины! Эта встреча Сурикова с сосланной в Сибирь учительницей служила символом теснейшей и глубочайшей связи великого художника-демократа с передовыми слоями русской интеллигенции, с лучшими представителями русской нации. Она является показателем того, как относились к Сурикову лучшие люди его времени, как относился русский народ к творчеству великого народного художника.

В.И. Суриков никогда не был спокойным и равнодушным художником, пассивным наблюдателем жизни. Он всегда был ее активным участником. Полный неиссякаемой жажды к всевозможному знанию, ненавистью к жестоким, уродливым формам жизни, исполненный непоколебимой веры в могучие силы русского народа, Суриков вместе с Репиным, Верещагиным, Васнецовым создавал передовое реалистическое народное искусство своей эпохи, наполняя его темами, образами, мотивами, созвучными современности. Великий народный художник и гуманист, жизненный и творческий путь которого был подвигом во имя торжества высоких идей искусства, он создал непревзойденные образцы народной реалистической трагедии в исторической живописи. Художник-демократ и патриот, он сделал народ, трудящиеся массы главным героем своего искусства.

Таким живет в сознании советского народа и будет жить в веках облик гениального творца «Утра стрелецкой казни» и «Боярыни Морозовой», «Покорения Сибири» и «Степана Разина».

Примечания

1. Местонахождение этой картины ныне неизвестно. Сохранились лишь этюды и рисунки к ней.

2. 10 февраля 1902 года старшая дочь Сурикова — Ольга вышла замуж за художника Петра Петровича Кончаловского и поселилась отдельно. Суриков остался жить с младшей дочерью Еленой.

3. Теперь в этом здании (проспект имени Сталина, 71) помещается коммунальная гостиница, а созданная по инициативе Сурикова Рисовальная школа — ныне Детская художественная школа имени В.И. Сурикова — помещается в одном из зданий во дворе дома-музея В.И. Сурикова (улица Ленина, 98).

 
 
Портрет Елизаветы Августовны Суриковой жены художника
В. И. Суриков Портрет Елизаветы Августовны Суриковой жены художника, 1888
Вид Москвы
В. И. Суриков Вид Москвы, 1908
Голова молодого казака
В. И. Суриков Голова молодого казака, 1905
Зубовский бульвар зимою
В. И. Суриков Зубовский бульвар зимою, 1885-1887
Боярская дочь
В. И. Суриков Боярская дочь, 1884-1887
© 2024 «Товарищество передвижных художественных выставок»