И. Е. Репин (письмо к П. И. Нерадовскому)

Глубокоуважаемый Петр Иванович.

Хочется с Вами поделиться грустными мыслями, воспоминаниями...

У нас прошел слух о смерти Ильи Ефимовича Репина¹. Не стало последнего из славной плеяды ранних передвижников.

Вместе с И. Е. Репиным ушла целая эпоха русского искусства, Эпоха необычайного его расцвета.

Илья Ефимович был одним из самых даровитейших ее деятелей.

Феномен по своей природе, он рано понял свое призвание, а поняв, стал с необыкновенным упорством преодолевать великие трудности живописного искусства, доведя его до огромной высоты, до совершенства.

Тогда было счастливое время: после Иванова, Брюллова, после огромного напряжения художественного творчества наше искусство, передохнув, прислушиваясь к голосу времени, к грядущей новой эпохе в жизни народа, искусство, творчество народное, распустив крылья, готово было обновленным подняться ввысь.

Первыми признаками его возрождения были картины Федотова, Перова, Ге, Крамского... Следом за ними появился Верещагин со своей "Туркестанской коллекцией", юный Васильев с невиданными пейзажами, Антокольский с Грозным, а там Репин с "Бурлаками"², Виктор Васнецов с первыми сказками, Суриков со "Стрельцами", Куинджи со своими солнечными эффектами...

Над русским искусством снова взошло солнце, ожила наша земля... Появился скромный, молчаливый Третьяков; без громких фраз он объединил художников - больших и тех, кто поменьше; оставляя их свободными в их замыслах, мечтах, он дал возможность осуществлять их радостно, и художники показали свое истинное лицо, свою творческую природу, отличную от тысячи других. Работа закипела надолго. Появилась Третьяковская галлерея - пантеон русского искусства. Туда скромный, молчаливый человек собирал все самое яркое, талантливое, нередко подчиняя свои вкусы творческой воле художников.

И что ни год, что ни Передвижная, эта ярмарка тогдашнего художества, то имя Ильи Ефимовича Репина более и более становилось нам, художникам, и русскому обществу дорогим. Картин его ждали, а он, зная, что великий талант его обязывает, что каждая его картина, всякий портрет есть не только его личное возвышение, но и возвеличение родного искусства, он с терпеливой настойчивостью вынашивал каждую вещь. Огромный, стихийный талант, отличный мастер, он мог бы затопить любую выставку своими картинами, портретами, дивными этюдами, рисунками (так был он продуктивен), он, как и все художники его времени, выставлял на суд публики лишь самое совершенное. Потому-то каждая картина, портрет Репина были событием. Проходили десятки лет, а люди помнили не только самую картину, год ее появления, но и то место, где она стояла на выставке. Говорили: "Это было в год появления "Не ждали" или "Святителя Николая"³.

Художники, малые и большие, с одинаковым чувством ждали новых творений Репина, а их появление - была общая наша радость, и на выставку валом валил народ.

В те времена и в помине не было позорного слова "халтура", и всякие признаки ее гибли бесславно.

Появление "Царевны Софии", "Проводов новобранца", "Крестного хода" или "Грозного", а позднее "Запорожцев" было праздником всего русского образованного общества⁴.

Художник огромного диапазона, Илья Ефимович живо откликался на все вибрации жизни, он отражал в своем творчестве как красоту, так и уродливости окружавшей его жизни. Он был, быть может, самым убедительным повествователем современности, иногда возвышавшимся до Толстого.

Я помню день появления "Крестного хода". Выставка была в Академии наук; в конце зала, направо, виден огромный "Крестный ход". Мы, художники, спешим туда, там - толпа, восторги, дружественный суд. Напротив "Крестного хода" не то "Неизвестная", не то "Портрет г-жи Вогау" Крамского⁵.

Общее возбуждение, все разделяют торжество автора, а торжество было полное.

Жизнь на картине бьет ключом, солнце сияет, оно залило светом огромную движущуюся толпу. Кое в чем видны нарочитости, "тенденциозность", но ведь ЭТО "соль", без которой в те годы нельзя обойтись...

Нам, молодым тогда, "Крестный ход" нравился своими красочными "откровениями", подлинным солнцем, в коем купается толпа богомольцев. Солнцем залит золотой купол фонаря, что несут мерным шагом столь знакомые мужицкие фигуры, а там горожане, - кто их не знал тогда, они были вырваны из самой гущи быта, - а вон там, среди певчих, и наш Аполлинарий Васнецов! Стоим, восхищаемся дивным автором, славим его, величаем. Успех картины огромный. Третьяков еще до выставки приобрел ее в галлерею.

Проходит год или два - появляется "Не ждали". Тема такая близкая интеллигентскому сердцу. Для нас, тогдашней молодежи, привлекательна в картине не тема, а свежая живопись, полная света комната, дивное выражение вернувшегося, утратившее свою прелесть после переписки автором головы, - до того такой тонкой, сложной, нервной...

А вот и "Иоанн и сын его Иван". Это уже всероссийская сенсация. Петербург взволнован, можно сказать, потрясен; все разговоры около "Грозного", около Репина, "дерзнувшего" и проч. Восторги, негодование, лекции, доклады. Тысячи посетителей, попавших и не могших попасть на выставку. Конный наряд жандармов у дома Юсуповых на Невском, где первые дни открытия Передвижной стоял "Грозный". Потом его опала, увоз в Москву, в галлерею. "Грозный" был кульминационной точкой в развитии огромного живописного таланта И. Е. Репина.

На картине страшное злодеяние обезумевшего царя как бы вышло из забвения истории. Царь и отец убил в безумном гневе сына. Ужас охватил всех так, как бы событие совершилось въявь. Потоки крови, коей художник залил картину, вызывали паталогические ощущения, истерики и проч.

Большей сенсации на моей памяти не вызывало ни одно художественное создание - дальше шел уже Шаляпин со своими трагическими образами, с особым, ему присущим умением их преподносить обществу.

Так проходила жизнь и деятельность одного из славнейших художников моего времени, времени яркого расцвета русского художества, времени создания Третьяковской галлереи и Русского музея, Этих неоценимых сокровищниц нашего искусства, отразившего в живописи жизнь, события, людей, современность и историю народа не менее ярко, чем то, что сделали Толстой, Достоевский, Тургенев и другие в нашей литературе.

После Карла Брюллова не было, быть может, живописца, столь властно распоряжавшегося своей палитрой, как покойный Репин.

Ему, как и Брюллову, не нужны были "темы" и не в них была сила этих феноменов нашего живописного искусства.

Мне не хочется говорить сейчас о недостатках репинского искусства, они были...

Меня сейчас печалит мысль: нет Репина, как нет уж никого из славных сверстников, нет Васильева, нет Виктора Васнецова, нет и Сурикова, нет и многих других. Всем им вечная память!

Простите меня за длинное письмо. На душе тяжело... хотелось вспомнить былое.

Искренне уважающий Вас
Михаил Нестеров.
Москва
1930.
Сентябрь 17-й

P. S. Прошу передать мой привет Евгении Георгиевне.

Примечания

Печатается по автографу, хранящемуся в Третьяковской галлерее (Отдел рукописей, 31/1064).

Впервые напечатано в книге А. Михайлова "М. В. Нестеров", М., 1958, стр. 352-354.

1. Ренин умер 29 сентября 1930 г. Письмо Нестерова, помеченное 17 сентября, датировано по старому стилю.

2. Статуя Антокольского "Иван Грозный" (1870-1871, Третьяковская галлерея) экспонировалась на 1-й Передвижной выставке.

Картина Репина "Бурлаки на Волге" (1870-1873, Русский музей) впервые Экспонирована в первоначальном виде на выставке Общества поощрения художеств в 1871 г., в окончательном виде -- на академической выставке в марте 1873 г.

3. Картина "Не ждали" (1884, Третьяковская галлерея) появилась на XII Передвижной выставке 1884 г., "Николай Мирликийский, избавляющий от смертной казни трех невинно осужденных в Мирах Ликийских" (1888, Русский музей) - на I Передвижной выставке 1889 г.

4. Картина "Правительница Софья Алексеевна через год после заключения ее в Новодевичьем монастыре, во время казни стрельцов и пытки всей ее прислуги в 1698 г." (1879, Третьяковская галлерея) была экспонирована на VII Передвижной выставке 1879 г., "Проводы новобранца" (1878-1879, Русский музей) - на VIII Передвижной выставке 1880 г., "Крестный ход в Курской губернии" (1877-1883) - на XI Передвижной выставке 1883 г., "Иван Грозный и сын его Иван, 16 ноября 1581 г." (1882-1885) - на XIII Передвижной выставке 1885 г., "Запорожцы" (1878-1891, Русский музей) - на выставке произведений Репина и Шишкина 1891 г. в Петербурге и Москве.

5. Обе работы Крамского - "Неизвестная" (1883, Третьяковская галлерея) и портрет г-жи Вогау были экспонированы на XI Передвижной выставке 1883 г.