Русско-японская война и революция 1905 года

События русско-японской войны, революция 1905 года стали тяжелым испытанием для Васнецова. Кровавая бойня, которая происходила вокруг, заставляла его задуматься о смысле жизни, о спасении человечества.

Мировоззрение художника было сформировано идеями Достоевского. В 1906 году Васнецов писал, что роман «Бесы» Достоевского — это пророческое провидение настоящего и будущего России. Все происходящее в стране казалось ему апокалипсисом, который предвидел в романе великий писатель. Художник опасался, что в революционной практике может восторжествовать безнравственное начало, когда цель оправдывает все средства. Он считал, что только развитие в человеке нравственного, духовного начала создаст необходимый баланс между обществом и человеком и приведет к всеобщей гармонии.

В своем дневнике от 1907 года он писал: «Вся политическая жизнь народов в сущности есть отыскание границ между человеческой свободой и звериной — и стремление к осуществлению высшего вида свободы — свободы духовной».

Осенью 1905 года в залах Академии художеств проходила выставка религиозной живописи Васнецова. Еще в 1893-м Академия художеств удостоила когда-то отчисленного из этого учебного заведения Васнецова званием профессора, а через год — избрала своим действительным членом.

Возбужденная революционными лозунгами толпа студентов Академии художеств устроила митинг прямо в залах персональной выставки художника. Васнецов был возмущен бездействием со стороны руководства Академии художеств и в знак протеста вышел из состава Совета Академии.

Газета «Биржевые новости» писала о полном неуважении учащихся Академии к свободе и правам личности, а также к свободе искусства, «которое уже не составляет их главнейшей жизненной задачи и цели пребывания в Академии». Протест Васнецова поддержали его друзья — художники В.М. Максимов, А.И. Куинджи и другие. Все они предлагали запретить использовать Академию художеств для митингов. Художник — это свободный творец, и он должен быть свободен от политики, — так считал Васнецов.

Возможно, именно с этими тяжелыми настроениями связано и то, что Васнецов в эти годы уходит от волшебного мира мечты и сказки в глубокие, манящие высоты религиозной живописи. В 1906 году художник писал Стасову, что не работает над новыми картинами, «не работается что-то»:

«Я, как Вам известно, человек Старой Руси, а Новая Русь (скорее — Нерусь) мне не по сердцу — это тоже своего рода духовное декадентство, захватившее и старцев, и мужей, и почти всех юношей до младенцев включительно! Русский народ, по-видимому, и талантливый, и умный — даже остроумный — и добрый, но увы, самый бестолковый! Даже и подлость наших мерзавцев и предателей какая-то бестолковая. У нас чем человек считается европейски образованнее, тем делается бестолковее, и это мы убедительно доказали всему миру. За последние времена и, особенно за последние тяжкие годы, ни один в мире народ не относился и не относится так самоубийственно к своей родине!!!»

Из этих эмоциональных высказываний, которые часто прорываются в письмах Васнецова того времени, видно, как тяжело художник переживал кровавые события русско-японской войны и первой русской революции. В эти же годы один за другим уходят из жизни его близкие, друзья: Вера и Елизавета Григорьевна Мамонтовы, А.П. Чехов, журналист Дедлов (Кинг) и др. Художник все острее начинает чувствовать свое одиночество, надвигающуюся старость.